Адсон Монтьер-Ан-Дер - Новые записки о галлах

• Название: Новые записки о галлах
• Автор: Адсон Монтьер-Ан-Дер
• Жанр: История

---

Сделав три или четыре круга оно бросил своим : ;"Это безусловно они", а затем обратился к моей матери, по горящим от гнева глазам узнавая в ней первую среди пленников : ;"Я - Гилдуин Черный, владелец тех земель, которые на днях присвоил себе ваш супруг. Может быть он думал, что я давно уже мертв, или же стал не способен отстоять принадлежащее мне имущество, но я не намерен более терпеть никаких посягновений на земли, составляющие честь и славу моего рода. Узнайте же перед своей смертью, что, желая предупредить дальнейшие злодеяния, направленные против меня и против того, что мне принадлежит - со стороны любого, кто бы это ни был - я хочу истребить ваш род. Сейчас умрете вы, а вслед за вами отправится и ваш муж. Да прольется моя ярость на любого вора, и да не останется неотомщенным ни одно преступление против чести моих предков и наследников".

После этих слов всадники выхватили из ножен мечи и ножи и, набросившись на моих родных и их слуг, с большинством которых я тоже почти сроднился, без разбора, превращая братоубийство в разгульное пиршество, оргию, принялись сечь кричащих, метавшихся в панике пленников, напрасно стремившихся прорваться сквозь лошадиное кольцо. Со стороны тех, кто совершал это чудовищное избиение, ужасало их упоение хлещущей кровью, собственной безнаказанностью и беззащитностью несчастных, ни в чем не повинных людей, руками пытавшихся защитится от острых, наотмашь рубивших клинков. Когда стихли все крики, тот, кто назывался Гилдуином Черным, а был сейчас скорее Красным, Кроваво-Красным Гилдуином, в последний раз вздыбил свою лошадь, приложил два сомкнутых пальца к сердцу и воскликнул... Затем вся свора развернулась, ринулась к дороге и скоро исчезла, скрывшись в направлении Ремиремонт.

Легко понять мое состояние, с которым я наблюдал за этой вакханалией, и которое ещё больше овладело мной, когда я вышел на лужайку и увидел бездыханные тела тех, кто был мне дороже всего на свете, речи, лица, участие которых я слышал, видел и ощущал с самого своего рождения. Не буду также описывать и состояние моего бедного отца, в скором времени появившегося здесь. В сопровождении своих многочисленных слуг он тщался вот-вот догнать семью, а вместо этого должен был как вкопанный остановиться на поляне, где совершено было великое беззаконие. Его лицо страшно почернело и осунулось, а из глаз ( я впервые это увидел) потекли слезы, о существовании которых у него я и не подозревал.

Убитых слуг мы похоронили прямо на лужайке, а тела матери и братьев повезли с собою в Ремиремонт. Отец был буквально убит горем; его вмиг постаревшее лицо и в одночасье ссутулившееся и обмякшее тело - тело великана, не знавшее ни пределов выносливости, ни потребности в отдыхе - являло в эти часы величайшую скорбь. Однако, по пути нашего траурного шествия я все же осмелился нарушить воцарившееся молчание и спросил отца о том, кто же такой этот Гилдуин Черный. Отец скрежетнул зубами, глаза его загорелись гневом и после долгой паузы он ответил : ;"Гилдуин - наследник очень древнего и прославленного рода. Его дальние предки были салиями - франкскими вождями, пришедшими в Галлию вместе с Хлодвигом с правых берегов Рейна. Сопутствуя во всем ему, они дошли чуть ли не до побережья Средиземного моря, отвоевывая у римлян и у ариан земли по ту сторону Луары. В военных кампаниях их никогда не покидала ни удача, ни доблесть. Но точно также дикость, свирепость и жестокость были не в малой степени залогом их блестящих побед. Говорят, что они так и не приняли христианство, сохранив в своем роде языческие верования, как нельзя более подходящие их варварским нравам, не знающим и не желающим знать ни о смирении ни о прощении. Такое расхождение с официальной политикой королевского двора не помешало им ещё более возвыситься при Дагоберте и сохранять в соей власти многочисленные наследственные земли. Однако, с упадком Меровингов, торжеством христианнейших потомков Пипина и, особенно, с приходом Карла Великого, род Гилдуина сильно потерял свое влияние при короле. Вся аристократия, по крайней мере на словах, была уже христианской, и её вера, бывшая основой преданнейшего служения суверену, ни в чем не расходилась с верованием Рима. Проклятый же род Гилдуина в силу своей гордости никак не желал признавать уже повсюду торжествовавшей религии. Их пристрастие к идолопоклонничеству, заклейменному церковью, в конце концов сделало их изгоями при императорском дворе Карла. Тот перечеркнул для себя все их прошлые заслуги и лишил их не только всех высоких должностей, отняв и герцогства и графства, перестав допускать до двора, лишив возможности решать вместе с ним дела управления государством, но и изъял в свою пользу значительнейшую часть их земельных владений, которые составляли весьма обширный фонд, охватывая своей сетью практически все территории по левую сторону от Рейна. За это Карл стал их личным врагом и они поклялись извести со свету его самого и его потомков. Наследство Гилдуинов, однако, было настолько велико, что и поныне ещё многие земли по обе стороны от Луары принадлежат им. Но никто не может сказать сколько этих земель, и тем более никому не под силу сосчитать их по именам. Не знал и я к своему горю, что завоеванная мною крепость Роснай принадлежит к их владениям... Существование этого рода - словно бич Божий для Галлии. Раньше все их очень боялись и, засыпая, молились, чтобы ночью их отряды не напали на деревню или замок, не подпалили дома и не разорили хозяйство. Потом прошел слух, будто весь их род изведен самим Богом от одной смертельной болезни, которая их поразила, постигнув только их вследствие того замкнутого и нелюдимого образа жизни, который они ныне ведут. С того момента людям перестали видеться по ночам в окнах родных домов искрящиеся факелы в руках у дикой орды Гилдуина и его слуг. Сны их стали спокойными и не томимыми тревожными предчувствиями. Я говорю все время ;"Гилдуин" или "род Гилдуина", потому что вот уже много лет прямые наследники этой злосчастной семьи носят данное имя, предаваемое из поколения в поколение, последнее из которых, казалось, милостью Господней исчезло в небытие. Но видишь - они ещё существуют и пытаются делать вид, что по-прежнему сильны. Все, что я могу тебе сказать о Гилдуинах - это слухи, ибо они дьявольски неуязвимы. Никто не может похвастаться, что видел их, ибо каждая встреча с ними заканчивается смертью. Еще невероятнее будет, если кто-нибудь скажет, что встречал их логово, ибо никому ещё не удавалось проникнуть в их жилище, проклятое и Богом и людьми. Поэтому мы можем говорить только о слухах. Например, я слышал, что всякий раз, как им удается отомстить своему кровному врагу - а месть их всегда удивительно кровожадна... Так вот, каждый раз по этому случаю они произносят слова, украшающие их родовой щит - драгоценную реликвию, принесенную основателями их дома с правых берегов Рейна. Говорят также, что замок Гилдуинов, в котором они укрываются, представляет собой сооружение неслыханной роскоши и архитектуры, многократно превосходящее любой из замков, которые ты видел и вообще когда-либо увидишь. Но опять же: где он находится и как к нему пробраться этого не знает никто. Можно было бы сказать, что ужасные Гилдуины - это миф, если бы ... если бы не эта страшная реальность...".

Так говорил мой отец. И потом, стоя на кладбище и уткнувшись в его рубашку, стремясь спрятаться и от ненастья и от удивительно горького чувства одиночества, нахлынувшего на меня так, что я стал задыхаться от перехваченного им дыхания и жадно пытался схватывать, сглатывать холодный осенний воздух - я все ещё продолжал и видеть картину сотворенного насилия и слышать этот рассказ о чудовищном роде Гилдуинов, творящих беззакония, которые почему-то попущает Господь.

Потом мы сидели в гостинице аббатства, решив переждать непогодицу, прежде чем отправится домой. Точнее, я сидел и смотрел как отец ходит по залу, не присаживаясь ни на мгновение за те часы, которые мы там провели. Со стороны показалось бы, что он просто пытается согреться от той стужи, которая проникала в окна и с которой не справлялся разведенный в углу огонь. На самом же деле он обдумывал обстоятельства происшедшего и пытался предугадать те последствия, которые должны были за ними произойти. Наконец, он остановился и сказал : ;"Вот что, Адсон, твоя жизнь сейчас определенно находится в опасности. Моя - тоже, но это не важно. Имеющиеся у меня люди и средства, к сожалению, недостаточны для того, чтобы обеспечить твою неприкосновенность. Единственный способ уберечь тебя - это упрятать тебя в одном из монастырей, таком, который был бы не слишком крупным и достаточно непривлекательным, чтобы тебя не стали искать там. А искать тебя будут. Тебе придется стать монахом, но это лучше, чем быть убитым. Тебе придется жить особенной, отличной от моей жизнью, но это лучше, чем постоянно как сталкиваться с беззакониями, творящимися в этом мире, так и самому неминуемо их совершать. Твои мысли и стремления будут иными, чем у меня и у таких, как я, и это прекрасно. Это мое окончательное решение, Адсон. Собирайся. Приведи себя в порядок и умойся. Как только распогодится, мы выезжаем в Бриксию, где я представлю тебя местному аббату и где, я думаю, ты обретешь довольно надежное убежище".