Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

• Название: Нюрнбергский процесс, сборник материалов
• Автор: Константин Горшенин
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: История
• Год: 1955

Сборник материалов Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными преступниками в двух томах подготовлен под редакцией К.П. Горшенина (главный редактор), Р.А. Руденко и И.Т. Никитченко.

Издание третье, исправленное и дополненное.

---

Полковник Эймен: В каком положении расстреливались жертвы?

Олендорф: На коленях или стоя.

Полковник Эймен: Что вы делали с личной собственностью и одеждой казненных?

Олендорф: Ценные вещи изымались при регистрации, т.е. в тот момент, когда людей собирали. Они конфисковывались и передавались через главное управление имперской безопасности в министерство финансов или непосредственно в это министерство. Одежда вначале раздавалась населению, но в середине 1941—1942 года она собиралась НСФ (национал-социалистское благотворительное общество) и распределялась этой организацией.

Полковник Эймен: Вся эта личная собственность в то время регистрировалась?

Олендорф: Регистрировались только ценности. Остальные вещи не регистрировались.

Полковник Эймен: А что вы делали с одеждой, в которой были жертвы, когда они отправлялись к месту казни?

Олендорф: Они должны были перед казнью снять верхнюю одежду.

Полковник Эймен: Все?

Олендорф: Да, всю верхнюю одежду.

Полковник Эймен: А остальная одежда?

Олендорф: Она оставалась на трупах.

Полковник Эймен: Это касалось только вашей группы или и других оперативных групп? Порядок был тот же?

Олендорф: В моей оперативной группе это был приказ. О других оперативных группах я сказать не могу.

Полковник Эймен: Каким образом проводили это другие группы?

Олендорф: Некоторые командиры подразделений не придерживались военных методов уничтожения и проводили индивидуальные расстрелы, выстрелом в затылок.

Полковник Эймен: Вы возражали против этого порядка?

Олендорф: Да, я был против этого.

Полковник Эймен: Почему?

Олендорф: Так как это вызывало нежелательную психологическую реакцию как у жертв, так и у тех, кому было приказано провести этот расстрел.

Полковник Эймен: Что делали с вещами, которые члены оперативных команд снимали с жертв?

Олендорф: Поскольку речь шла о ценных вещах, их посылали в Берлин, в главное управление имперской безопасности или в министерство финансов. Предметы, которые можно было использовать на месте, немедленно использовались.

Полковник Эймен: Что потом происходило с золотом и серебром, которое снималось с жертв?

Олендорф: Как я уже говорил, это передавалось в Берлин, в министерство финансов.

Полковник Эймен: Откуда вы это знаете?

Олендорф: Я помню, что в Симферополе это делалось таким образом.

Полковник Эймен: Что происходило с часами, которые снимались с жертв?

Олендорф: Часы по требованию армии поступали в распоряжение фронта.

Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, все жертвы — женщины, мужчины и дети — казнились одинаково?

Олендорф: До весны 1942 года одинаково. Затем последовал приказ от Гиммлера, что в будущем женщины и дети должны были уничтожаться только в душегубках.

Полковник Эймен: А как женщины и дети подвергались казни раньше?

Олендорф: Так же, как мужчины; их расстреливали.

Полковник Эймен: Если вообще убитых хоронили после казни, то каким образом это делалось?

Олендорф: Рвы сначала засыпали члены команд, и когда не оставалось никаких следов казни, рабочие команды из местного населения должны были заровнять эти места.

Полковник Эймен: Вы говорили, что душегубки были получены вами весною 1942 года. Какие инструкции вы получали относительно применения этих душегубок?

Олендорф: Эти душегубки должны были в будущем применяться только для уничтожения женщин и детей.

Полковник Эймен: Опишите Трибуналу конструкцию душегубок и их внешний вид.

Олендорф: С внешнего вида нельзя было сделать заключение о назначении душегубок. Это были закрытые грузовики. Они были устроены таким образом, что при пуске мотора газ из выхлопной трубы проходил в кузов — и примерно через 10—15 минут наступала смерть.

Полковник Эймен: Объясните подробно, когда и как эти душегубки применялись для казни?

Олендорф: В душегубки погружались жертвы, которые должны были быть казнены, и затем везли их к тому месту, где обычно происходили казни. Обычно их там и хоронили. Эта перевозка длилась достаточно для того, чтобы умертвить людей.

Полковник Эймен: Каким образом вы принуждали жертвы войти в душегубку?

Олендорф: Им говорили, что их перевозят в другое место.

Полковник Эймен: Как включался газ?

Олендорф: Я не знаю технических деталей.

Полковник Эймен: Сколько времени нужно было для того, чтобы убить жертву после включения газа?

Олендорф: Примерно 10—15 минут, причем жертвы ничего не замечали.

Полковник Эймен: Сколько можно было убить одновременно в одной такой душегубке?

Олендорф: Эти душегубки были различного размера, они были рассчитаны примерно на 15—25 человек.

Полковник Эймен: Вы время от времени получали отчеты от тех, кто работал на таких душегубках?

Олендорф: Я не понял вопроса.

Полковник Эймен: Я спросил, получали ли вы отчеты от тех, кто практически работал на этих душегубках?

Олендорф: Я получал донесения о том, что оперативные команды неохотно используют эти душегубки.

Полковник Эймен: Почему же?

Олендорф: Так как погребение этих жертв утруждало членов оперативных команд.

Полковник Эймен: Теперь сообщите Трибуналу, кто присылал эти душегубки оперативным группам?

Олендорф: Душегубки не принадлежали к автопарку оперативных групп и представляли собой особую команду. Руководил этой командой инструктор. Эти машины придавались оперативным группам через главное управление имперской безопасности.

Полковник Эймен: Скажите, пожалуйста, каждая оперативная группа получала душегубку?

Олендорф: Этого я не могу сказать, я знаю только о группе D, а также о группе С, и обе эти группы имели такие душегубки...

Полковник Эймен: Теперь коснемся ваших предшествовавших утверждений и показаний. Объясните, пожалуйста, почему вы считали, что предложенная вами военная процедура расстрела была лучше, чем расстрел в затылок, как это было принято в других группах?

Олендорф: С одной стороны, этим должно было быть достигнуто то, чтобы отдельные руководители и люди по военному приказу могли бы производить расстрелы и чтобы им не нужно было принимать решений в каждом отдельном случае. Эти расстрелы проводились только на основании приказа. Кроме того, мне было известно, что во время самих расстрелов нельзя было избежать издевательств, так как люди были возбуждены и так как жертвы слишком рано узнавали о своей участи и не могли длительное время выдержать такого нервного напряжения. И мне также казалось нетерпимым, чтобы руководители и отдельные лица могли и даже были вынуждены принимать самостоятельно решение расстрелять большое количество людей.

Полковник Эймен: Каким образом вы определяли, какие именно евреи должны быть казнены?

Олендорф: Это не входило в область моей компетенции, это делалось самими евреями, так как регистрация проводилась еврейским советом старейшин.

Полковник Эймен: Количество еврейской крови имело к этому какое-нибудь отношение?

Олендорф: Я не могу сейчас вспомнить детали, но я думаю, что сюда включались и евреи по матери или отцу (полуевреи).

Полковник Эймен: Какие организации поставляли основной офицерский состав для оперативных групп и команд?

Олендорф: Руководящий персонал комплектовался из состава государственной полиции, уголовной полиции и в значительно меньшей степени за счет кадров СД.

Полковник Эймен: КРИПО?[255]

Олендорф: Да, КРИПО, государственной уголовной полиции, и значительно в меньшей степени СД.

Полковник Зимен: Какие другие источники существовали для пополнения состава оперативных групп?

Олендорф: Рядовые члены команд набирались из состава СС и полиции порядка. Государственная полиция и уголовная полиция поставляли инструкторов, а войска СС и полиция порядка поставляли членов оперативных групп.

Полковник Эймен: А что вы скажете о войсковых частях СС?

Олендорф: Войска СС, как и полиция порядка, должны были дать одну роту.