Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов

• Название: Нюрнбергский процесс, сборник материалов
• Автор: Константин Горшенин
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: История
• Год: 1955

Сборник материалов Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными преступниками в двух томах подготовлен под редакцией К.П. Горшенина (главный редактор), Р.А. Руденко и И.Т. Никитченко.

Издание третье, исправленное и дополненное.

---

Франк: Если вы хотите слышать от меня ответ, то я должен заявить, что протестую против того, что вы говорите, что я руководил полицией.

Смирнов: Мне кажется, что только так можно понять указ Гитлера и другие документы, которые я вам уже огласил.

Франк: Да, конечно, если оставить без внимания то, что было в действительности.

Смирнов: Перейдем к другой группе вопросов. Скажите, вы узнали о существовании Майданека только в 1944 году?

Франк: Я услышал официально о Майданеке в 1944 году от руководителя прессы Машнера.

Смирнов: Я попрошу показать вам составленный вами и представленный вашей защитой документ. Это ваш рапорт на имя Гитлера. Я оглашу вам одно место из этого рапорта и напомню вам, что рапорт датирован 7 июня 1943 г. Начинаю цитату: «В качестве доказательства степени недоверия к германскому руководству я прилагаю характерную выдержку из донесения главного начальника полиции безопасности и СД в генерал-губернаторстве». Вы нашли это место?

Франк: Да, я нашел.

Смирнов: Я продолжаю цитату: «В качестве доказательства степени недоверия к германскому руководству я прилагаю характерную выдержку из донесения главного начальника полиции безопасности и СД в генерал-губернаторстве за период с 1 по 31 мая 1943 г., в котором освещаются вопросы...»

Франк: У меня этого нет. Я прошу вас показать, где это место. Того, что вы сейчас оглашаете, у меня в тексте нет.

Смирнов: Нет, это есть в вашем тексте, но несколько выше того места, на которое вы смотрите. Следите за текстом.

«Большая часть польской интеллигенции не поддается, однако, влиянию известий из Катыни и противопоставляет немцам подобные же злодеяния в Освенциме». Я опускаю следующую фразу и продолжаю цитирование вашего рапорта:

«В рабочих кругах, если они даже не настроены коммунистически, эти сообщения, хотя и не оспариваются, но одновременно указывается на то, что отношение к полякам ничуть не лучше». Обратите внимание на следующую фразу: «Ведь имеются же концентрационные лагери в Освенциме и Майданеке, где массовое убийство поляков производилось по конвейеру».

Как примирить с этим место из вашего же рапорта, где вы говорите об Освенциме и о Майданеке и об убийствах, совершающихся там по конвейеру, ваше заявление о том, что вы узнали о Майданеке только в конце 1944 года? Ведь ваш рапорт датирован июнем 1943 года, вы говорите там и об Освенциме, и о Майданеке?

Франк: В связи с Майданеком мы говорили об уничтожении евреев.

Об уничтожении евреев в Майданеке я узнал только летом 1944 года. Насколько я помню, до этого времени вопрос о Майданеке поднимался только в связи с вопросом об уничтожении евреев.

Смирнов: Следовательно, вас можно понять следующим образом, что в мае 1943 года вы знали о массовом убийстве поляков, а в 1944 году узнали о массовом убийстве евреев?

Франк: Да, ко мне поступили официальные сведения относительно уничтожения евреев в 1944 году, сведения поступали к нам из заграничной прессы.

Смирнов: А о массовых убийствах поляков вы знали в 1943 году?

Франк: Об этом как раз говорится в моем меморандуме. Против этого я как раз протестовал и обращался по этому вопросу к фюреру.

Смирнов: Я прошу сейчас передать вам еще один документ. (Подсудимому подносят документ, с которым он знакомится.)

Вы знаете этот документ, вам он знаком?

Франк: Это распоряжение от 2 октября 1943 г.

Смирнов: Вы были президентом имперской академии права. Как с точки зрения элементарных норм права вы можете расценить этот закон, подписанный вами?

Франк: Это общий статут «Штандгерихте» (полевых судов). В нем предусматривается, что каждый процесс должен проводиться одним судьей, что о ходе судебного разбирательства составляется протокол и затем ведется стенограмма заседаний. Кроме того, я имел право на помилование. И поэтому каждый вынесенный приговор представлялся мне.

Смирнов: Кто входил в состав этого суда? Обратите внимание на параграф 3, пункт 1.

Франк: Полиция безопасности.

Смирнов: Вы говорите о ваших плохих взаимоотношениях с полицией, почему же именно полиции безопасности вы предоставили право расправы с населением Польши?

Франк: Потому, что это был единственно возможный путь для оказания влияния на вынесение приговоров. Если бы я не издал этого распоряжения, то полиция действовала бы просто сама, по собственной инициативе, а у нас не было бы никаких возможностей для контроля.

Смирнов: Вы говорили о праве помилования, предоставленном вам. Обратите внимание на параграф 6 этого закона.

Я напомню вам его: «Приговоры военно-полевых судов полиции безопасности подлежат немедленному исполнению».

Я напоминаю вам, что был только один вариант приговора — смерть. Что вы могли изменить, если сразу после приговора осужденный был расстрелян или повешен?

Франк: Несмотря на это, приговор все же должен был представляться мне на утверждение.

Смирнов: Да, но приговоры подлежали немедленному исполнению?

Франк: Это распоряжение общего порядка, которое я издал в связи с тем, что мне было предоставлено право помилования. Комитет по вопросам помилования работал непрерывно. Мы получали дела...

Смирнов: Если вы заговорили о праве помилования, я задам вам еще один вопрос. Вы помните, что представляла собой акция «АБ»?

Франк: Да.

Смирнов: Вы помните, что эта акция обозначала казнь многих тысяч польских интеллигентов?

Франк: Нет.

Смирнов: А что же она представляла в таком случае?

Франк: Она была задумана в рамках общих мероприятий по умиротворению. Моей целью было восстановить порядок, чтобы исключить всякую возможность произвольных действий со стороны полиции. В этом и заключался смысл этой акции.

Смирнов: Мне мало понятна ваша формулировка. Как поступали с лицами, которые были подвергнуты акции «АБ», что с ними делали?

Франк: Вначале на этом заседании речь шла только об аресте.

Смирнов: Я спрашиваю вас, что с ними делали?

Франк: Их арестовывали и помещали в места заключения.

Смирнов: А потом?

Франк: Затем в соответствии с установленным порядком, производилось разбирательство их дела. Во всяком случае таковы были мой намерения.

Смирнов: Или дело передавалось исключительно полиции?

Франк: Всем этим руководила полиция.

Смирнов: Иначе говоря, полиция руководила уничтожением этих людей после того, как они арестовывались?

Франк: Да.

Смирнов: Так. Скажите, пожалуйста, почему при применении этой бесчеловечной акции вы отказались от применения вами права помилования, предоставленного вам?

Франк: Я применял это право.

Смирнов: Я попрошу предъявить вам ваши же высказывания от 30 мая 1940 г. Вы, очевидно, вспомните это заседание с полицией 30 мая 1940 г. Вы инструктировали полицию?

Франк: Нет.

Смирнов: Там вы заявили следующее, что «всякую попытку вмешательства судебных учреждений в предпринятую с помощью полиции? операцию «АБ» надо было бы считать изменой государству, немецким-интересам». Вы помните эти слова?

Франк: Я не помню, но вы должны еще раз рассмотреть всю обстановку в течение нескольких недель и обратить внимание на все, что было связано с этим вопросом. Кроме того, вы не должны выхватывать отдельные предложения из общего контекста, а исходить из общего контекста. Общий контекст излагает развитие событий в течение недель, месяцев, так как между этими двумя отрезками времени произошло основание комитета помилования, в то же время я выступил со своим протестом против произвольных мер. В то же время для проведения всех процессов были привлечены судебные органы. По моему мнению, эти события длились много недель, и их нельзя полностью охватить и выразить в одном предложении.

Смирнов: Я говорю о словах, которые, как мне кажется, для юристов не допускают двоякого толкования. Вы пишете: «Состоящей при мне комиссии по .помилованию эти дела не касаются. Операции «АБ» проводятся исключительно начальником СС и полиции Крюгером и его органами. Это чисто внутренняя необходимая карательная операция, выходящая за рамки нормального процесса». Значит вы отказались от права помилования?

Франк: В этом особом случае. Если вы проследите дальнейшее развитие этой акции «АБ» в последующие недели, то вы увидите, что она не проводилась в жизнь. Существовало однажды такое намерение, дурное намерение, от которого, я, слава богу, во-время отказался. Может быть, мой защитник скажет еще кое-что об этом.

Смирнов: Меня интересует единственный вопрос — отказались вы от права помилования или нет?

Франк: Нет.

Смирнов: Как тогда иначе понять ваши слова. Вот одна фраза: «Состоящей при мне комиссии по помилованию эти дела не касаются». Как иначе толковать эту фразу?

Франк: Это не указ, это не распоряжение, это также не окончательное урегулирование всего вопроса. Это было просто брошенное в тот момент замечание, которое и обсуждалось затем в последующие дни. Нужно рассматривать окончательную картину того или иного развития событий, а не различные моменты самого процесса развития.