Кинер Крейг - Новый Завет: культурно-исторический контекст

• Название: Новый Завет: культурно-исторический контекст
• Автор: Кинер Крейг
• Жанр: Религия: христианство

---

4:13. Некоторые философы смотрели на толпу как на «сор» или «отбросы»; гораздо чаще, однако, в тех же самых терминах обыватели оценивали странствующих кини-ков. Этот не требующий объяснений образ всего никчемного и отверженного во все времена вызывал отвращение (Пл. 3:45). Следуя примеру Иисуса, Павел идет дальше киников, смиренно отвечая на клевету (ср.: Прит. 15:1; 29:8); многие киники с удовольствием поносили своих слушателей, подчас без всякого повода, чтобы доказать свою независимость. Стоики и киники верили, что стойкость, с которой они переносят страдания, характеризует их как истинных философов, и Павел хочет показать своим философски образованным читателям, что он может соперничать с лучшими из них.

4:14–21 Строгий отец

4:14. «Обличительные послания» имели целью либо пристыдить тех, кто поступал недостойно, либо (в менее резкой форме) вразумить их. Исключая крайние обстоятельства, философы предпочитали не обличать, рискуя тем самым оскорбить своих адресатов, а наставлять и увещевать. Моралисты утверждали, что читают нравоучения людям для их же блага, и порой сравнивали себя с заботливыми родителями. Павел уже представлял себя родителем в 3:1,2; обращение к читателям как к «возлюбленным детям», возможно, отражает тот факт, что на отцах лежала ответственность за воспитание и образование сыновей.

4:15. Понятие «наставник» относится к рабу, который провожал ребенка в школу; несмотря на уважение ребенка к наставнику, который учил его хорошим манерам, он не был учителем в строгом смысле слова. Ученики могли с любовью относиться к своим учителям и называть их «отцами»; Павел, говоря «я родил вас… благовествованием», отчасти унижает других учителей, поскольку роль отца несравнима с ролью рабов-воспитателей.

4:16. Философы, раввины и учителя были не только наставниками, но и образцом для подражания. Тема подражания — одна из наиболее популярных в греческой литературе.

4:17. Учитель мог называть своего ученика «сыном» (4:15); Тимофей как ученик, подражающий Павлу, может стать образцом для Павловых «детей» в Коринфе. Выражение «пути мои», возможно, перекликается сиудаистским использованием этого понятия в значении божественных законов или праведного образа жизни. 4:18–21. В этом отрывке Павел продолжает выступать в роли «отца» (4:14–17). В древности считалось, что отцы мягче и добрее, чем матери; однако они нередко пользовались розгами для наказания, и в римской политической риторике образцовый отец семейства был строг и бескомпромиссен.

5:1–5 Наказание за блудодеяние

Павел переходит от темы единства церкви (гл. 1–4) к обсуждению аморального поведения (гл. 5–7). Хотя в наше время большинство случаев кровосмесительных отношений связано с насилием над невинной жертвой (сексуальное принуждение всегда подразумевает наличие невинной жертвы; ср.: Втор. 22:26), в гл. 5 Павел говорит о грехе двух взрослых людей, вступивших в связь по обоюдному согласию.

5:1. Брак между родными братьями и сестрами считался аморальным по всей Римской империи, за исключением Египта; кровосмесительная связь между родителями и детьми осуждалась как мерзость повсему римскому миру. Начиная с отвращения, которое вызывали греческие истории об Эдипе, и кончая обвинениями в инцесте, выдвигаемыми против императоров, это преступление было одним из тех немногих, которые во всех культурах считались ужасными. Римские законы предусматривали за это преступление наказание ссылкой на остров. Сожительство с мачехой, как и с родной матерью, рассматривалось как инцест. Здесь Павел использует язык Лев. 18:6–8.

5:2. Вероятно, эти люди гордились своей духовной свободой. Совершение преступления рассматривалось в древности как зло, но похвальба совершенным преступлением считалась еще более страшным злом.

Синагоги, которые функционировали как общественные центры еврейских общин, применяли меры дисциплинарного взыскания по отношению к своим членам, особенно к тем, чье недостойное поведениемогло дискредитировать все сообщество в глазах язычников. Дисциплинарные меры могли включать телесное наказание (порку), но крайней мерой было отлучение от синагоги — духовное наказание. Изгнаниеиз общины было равносильно смертному приговору, который приводил в исполнение только Бог; но он отменялся, если человек совершал покаяние.

5:3. Авторы посланий иногда выражали душевную заботу о своих адресатах, говоря, что хотя они отсутствуют физически, мысленно или «духом» они вместе с ними. В некоторых случаях само послание создавало эффект личного присутствия автора письма. Но эта фраза всегда означала признание духовной близости, а не метафизического присутствия.

5:4. Евреи верили, что земные судьи вершат суд, опираясь на авторитет небесного суда (см. коммент. к Мф. 5:22). Отлучение от синагоги, или изгнание из общества (подтверждаемое Свитками Мертвого моря и раввинской литературой), по-видимому, служило в иудаизме заменой ветхозаветного смертного приговора; христиане переняли этот обычай у иудеев.

5:5. Это наказание сопоставимо с древним языческим обычаем магического проклятия посредством посвящения человека богам подземного мира или другим мстящим божествам; с этой целью широко использовались специальные таблички проклятий. В Ветхом Завете слугам Божьим предписывалось объявлять все предметы, связанные с идолопоклонством, вне закона, подлежащими уничтожению; здесь Павел наказывает коринфянам предать этого человека сатане, пособнику погибели. Павел надеется, что в результате страданий (11:30) преступник покается, и тем самым спасется. Еврейские учителя обычно говорили, что страдания и покаяние могут искупить грех или (как в данном случае) что страдание может привести к покаянию.

5:6-13 Искоренение безнравственности в церкви

Аморальное поведение и попустительство ему в церкви больше способствовало совращению христиан с истинного пути, чем распущенность неверующих.

5:6. Наиболее очевидное свойство закваски, или дрожжей, состоит в том, что она пропитывает все тесто, поднимая его перед выпечкой. Павел использует здесь это понятие как символ греха.

5:7,8. Павел говорит, что коринфяне должны оставаться «безквасными», как пасхальные опресноки. (После первой Пасхи евреи уходили из Египта с такой поспешностью, что им было некогда заквасить хлеб, и в память об этом событии всем последующим поколениям было заповедано отмечать праздник опресноков.) Евреи надеялись, что приход Мессии принесет им новое избавление, подобное их первому исходу из Египта; Павел верит, что Мессия уже пришел и что этот Мессия был новым пасхальным агнцем.

5:9,10. Евреи обычно считали «блудниками» язычников, и, вероятно, были близки к истине, особенно в отношении мужчин.

5:11. Исключение человека из иудейского общества (5:3) означало также, что он не мог участвовать в совместных трапезах, как об этом говорится в Свитках Мертвого моря.

5:12. Римляне разрешали местным еврейским обшинам производить суд над нарушителями иудейских законов. Судебные разбирательства и применение наказаний осуществлялись в "синагогах, общественных центрах местных религиозных групп (ср. коммент. ко 2 Кор. 11:24). Павел надеется, что христиане последуют этому примеру, исправляя поведение своих заблудших собратьев.

5:13. В Ветхом Завете народ Божий часто получал повеление истребить преступников из своей среды, обыкновенно посредством смертной казни (Втор. 13:5; 17:7; 19:19; 21:21; 22:21,24; 24:7). В противном случаенераскаявшийся грешник мог лишить все общество благословений и навлечь смерть на окружающих (Нав. 7:5,25). Здесь преступник отлучается посредством ссылки; ссылка была обычным наказанием в римский период. В иудаизме изгнание из общества было духовным эквивалентом смертной казни и применялось в новозаветную эпоху по отношению к преступлениям, требующим смертной казни по ветхозаветному закону (см. коммент. к 1 Кор. 5:2; смертные приговоры, вынесенные еврейскими судами, не могли быть приведены в исполнение без разрешения римских властей).

6:1-11 Христиане в светских судах

Обосновав право церкви действовать как суд в делах, касающихся сексуальных извращений (гл. 5), Павел обращается к необходимости учреждения церковных судов (6:1–8), а затем снова возвращается к вопросам аморального сексуального поведения (6:9,12–20). Не исключено, что в 6:1–8 речь идет о тяжбе между отцом и сыном из 5:1; если это так, то подобная тяжба, образно говоря, выставляет напоказ грязное белье церкви перед всем миром. Еаагол «отнимаете» (6:7,8) подкрепляет высказанное предположение (ср.: 1 Фес. 4:4–6), но вопрос «не лучше ли оставаться обиженными?» (6:7), пожалуй, противоречит ему.

Еврейские общины по всему Средиземноморью имели собственные суды в синагогах. Вынесение внутренних распрей иудейских и христианских общин на светский суд было роскошью, которую эти религиозные меньшинства не могли себе позволить; в обществе о них и без того ходило множество клеветнических слухов. См. коммент. кДеян. 18:12–17.