Борис Раевский - ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ

• Название: ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ
• Автор: Борис Раевский
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Детская проза
• Год: 1980

Повесть и рассказы о людях спорта, о том, как спорт воспитывает в человеке мужество, благородство и ответственность.

---

Лерка ожил. Сейчас Ладыгин снова узнавал в нем своего лучшего ученика. Легко и быстро передвигался юноша по рингу, осыпая противника градом ударов. Стремительным, почти неуловимым в своей быстроте, «крюком» правой в голову Лерка чуть не свалил его на брезент.

«Ага! Таким же ударом он нокаутировал Дмитриева», — сквозь звон в ушах мелькнуло у Ладыгина.

Он все же удержался на ногах, и шатаясь, принял защитную стойку.

Бой становился ожесточеннее. Когда прозвучал гонг, секундант, размахивая полотенцем, радостно сказал Лерке:

— Раунд твой!

Лерка и сам это знал. Он был возбужден и готов к последней схватке — три минуты третьего раунда должны окончательно решить, кто сильнее: учитель или ученик.

А Ладыгин сидел на табурете, раскинув руки на канаты, и широко открытым ртом жадно глотал воздух. Быстрее, быстрее восстановить силы! Сердце стучало часто, гулко и прерывисто.

«Лерка оправился. Молодец! Но как легко мальчишка выиграл второй раунд! Обидно! Где же прежняя стремительность, резкость моих ударов? А главное — стопятидесятый, последний! Лерке, конечно, и невдомек. Надо победить! Обязательно. Неужели не смогу? Никаких «не смогу»! Должен, должен выиграть!».

Со звоном гонга Лерка рванулся вперед, быстро пересек по диагонали площадку и, не давая Ладыгину выйти из угла, сразу начал атаку. Уже через несколько секунд ему удалось провести резкий, чистый «крюк» в грудь.

«Перенял! Мой любимый удар перенял!» — тяжело дыша, подумал тренер, всем телом ощущая силу Леркиного кулака.

Ладыгин попробовал перехватить инициативу, но безуспешно. Лерка оказался свежее его и уже стал хозяином ринга. Он прижимал противника к канатам, и сквозь его удары никак не удавалось прорваться.

Школьники давно уже замерли, насупились. Но они все еще упорно не хотели верить в поражение своего учителя.

— Да ну же, ну же, Виктор Иннокентьевич! — умоляюще вскрикивал Коля Уточкин.

— Крюк справа! Ударьте его крюком справа, — быстро, азартно шептал другой паренек, не понимая, что в гуле и громе трибун учитель, конечно, не расслышит его подсказки.

«Проигрываю! — тревожно подумал Ладыгин. — Проигрываю свой последний, стопятидесятый!».

Собрав все силы, он сделал два быстрых шага вперед и нанес удар. Но кулак скользнул в пустоту. Лерка «нырнул» и тотчас ответил стремительной серией ударов по туловищу. И только гонг остановил его.

В зале стояла тишина.

Но вот на столиках пяти боковых судей разом вспыхнули красные лампочки: все судьи признали победителем «красного» боксера. Рефери поднял вверх правую руку Валерия.

В раздевалке, сняв перчатки, Ладыгин старался сосредоточиться и разобраться в переполнявших его сложных мыслях и чувствах. Казалось, чья-то властная, сильная рука схватила сердце и сжала в маленький тугой комок. Но мозг работал удивительно быстро и отчетливо.

Проигрывать никогда не сладко. А уж если ты навсегда уходишь с ринга… Да, конечно, сегодня следовало бы выиграть!

И все-таки… Все-таки нынче Ладыгин чувствовал себя необычно. Он не ощущал непременной, все захлестывающей, до боли острой горечи поражения. Горечи и обиды. Той нестерпимо злой обиды, которая иногда даже выжимает слезы из глаз видавших виды боксеров.

Победа ученика — это всегда и победа тренера. Прав секундант, сказавший ему после боя:

— Отлично дрался твой-то! Поздравляю!

А побежденных не поздравляют.

Ладыгину вспомнился знаменитый рассказ Джека Лондона. Старый боксер покидает ринг… Страшный рассказ. Голодный, нищий боксер мечтает о куске мяса. Об одном только маленьком сочном куске мяса. Бифштекс помог бы ему восстановить силы. Жизнь этого состарившегося боксера кончена. Впереди — тьма, гибель.

Ладыгин усмехнулся. Он вот тоже ушел с ринга. Но у Джека Лондона — не про него. Нет. Его жизнь продолжается. Да, продолжается.

Кстати, не забыть завтра же на уроке физики накрепко внушить паренькам из седьмого «б», что орать и свистеть на матче — неприлично. А давать советы боксеру во время боя — вообще запрещено.

Разматывая бинты, Ладыгин вспоминал третий раунд и с удивительной пронзительной четкостью узнавал в молодом, полном сил и отваги Валерии Чутких — себя. Та же стремительность, тот же сокрушительный «крюк» правой, тот же напористый, атакующий стиль. Однако с учеником придется еще повозиться. А за первый раунд надо дать ему основательную взбучку.

Да, пройдет еще год-два, и парень станет вполне сложившимся, зрелым бойцом.

И, конечно, тренером и секундантом Валерия останется он, Ладыгин.

…В дверь раздевалки постучали.

— Можно?

Ладыгин и секундант удивительно переглянулись. Женский голос?

— Можно? — нетерпеливо переспросили за дверью.

— Пожалуйста! — крикнул секундант.

В раздевалку вошла мать Валерия:

— О, как я вам благодарна! — воскликнула она, бросаясь к Ладыгину и пытаясь своей маленькой рукой сжать широкую ладонь боксера. — Чудесный бой, не правда ли? А какой сокрушительный «крюк» провел Лерик во втором раунде! Блестяще!

— Неплохой удар, — сдержанно согласился Ладыгин, вспоминая гул в ушах после этого крюка.

— Нет, подумать только! Мальчик стал настоящим мужчиной. А ведь недавно Лерик — такой хилый — боялся всего на свете… Да, да! Весь в отца был… Спасибо вам, спасибо!

ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ

Замечательному советскому борцу и тренеру, вице-президенту ФИЛА [13] Алексею Катулину.

днажды мы сидели вечером в уютной гостиной Дома спорта.

Вскоре должна была начаться встреча с нашими борцами, только что вернувшимися из Турции.

Мы расположились шумной компанией — тренеры, журналисты, судьи. Разговор шел громкий, суматошно-бестолковый, но веселый.

Кто-то сообщил, что на днях в одной из латиноамериканских стран вступил в действие новый оригинальный закон: за нападение на футбольного судью — от трех месяцев до пяти лет тюрьмы.

— Это что! — со смехом перебил мой сосед-журналист и рассказал, как недавно в Манчестере на ринге произошел невероятный случай: оба боксера одновременно получили нокаут.

Все говорили разом, смеясь и перебивая друг друга.

Вдруг один из нашей компании — тренер по борьбе Георгий Филимонович — остановился на полуслове, глядя по направлению двери.

Я тоже оглянулся.

В дверях стоял немолодой мужчина, полный, невысокий.

Округлое, добродушное лицо и большие оттопыренные уши. А может, они просто казались такими большими, потому что голова была наголо обрита? Он был в черном костюме, обычном, неброском и не слишком модном. И вообще — и лицом, и одеждой — он никак не выделялся.

Кто это? — спросил я Георгия Филимоновича.

— Не знаешь? — удивился тот. — Это Хлопин. Судья. И не просто судья: покоритель Парижа!

Я усмехнулся:

— Еще одна байка?!

Георгий Филимонович даже обиделся:

— Вовсе не выдумка. Все французские газеты однажды вышли с сенсационными заголовками: «Русский судья покорил Париж!».

Пале-де-Шайо знают не только в Париже.

Грандиозный подземный дворец всемирно знаменит. Здесь пестрой чередой мелькают концерты, спектакли, выставки. И реже — спортивные поединки.

Сейчас в Пале-де-Шайо пустынно. Всего через час начнутся международные состязания борцов. И тогда в огромных подземных залах, вокруг ковров, соберутся многотысячные гудящие толпы. А пока…

Пока во дворце — последние приготовления.

Быстрые, незаметные, все успевающие девушки с мягко завывающими пылесосами на длинных, как гигантские черви, шнурах, резво обходят ряды кресел.

Худощавые, спортивного вида парни приносят толстые квадратные маты, составляют из них огромные ковры, похожие на десятиспальные матрацы. Тут же, рядом с коврами, ставят плоские ящички с канифолью и стулья для судей.

Двое монтеров в ярких — зеленых с красными полосками — комбинезонах, с легкими лестницами в руках, похожие на циркачей, обходят скрытые тут и там глубокие зевы мощных вентиляторов. Ведь дворец-то под землей!

Пале-де-Шайо готовится к ответственным схваткам.

В одном из залов, около белых сверкающих весов, удобно расположилась группа людей: секретарь, несколько судей, врач, представители команд. И тут же — Хлопин. В строгом синем пиджаке; на груди вышитые золотом по-французски слова: «Вице-президент».

Возле этих весов он был самым главным. Так постановила ФИЛА. За каждую весовую категорию отвечает один из руководителей ФИЛА. И вот Хлопину достался полусредний вес.

Хлопин сидел у весов на низком складном стульчике. Он казался совершенно спокойным. Тщательно отутюженный костюм. Массивное лицо, неторопливые глаза. Сидел, вытянув ноги, небрежно листал французский журнал.