Артем Драбкин - Истребители. «Прикрой, атакую!»

• Название: Истребители. «Прикрой, атакую!»
• Автор: Артем Драбкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55489-8

«В бой идут одни «старики» – увы, в жизни всё было куда страшнее, чем в этом великом фильме. После разгрома советской авиации летом 1941 года, когда гитлеровцы захватили полное господство в воздухе, а наши авиаполки сгорали дотла за считаные недели, после тяжелейших поражений и катастрофических потерь – на смену павшим приходили выпускники училищ, имевшие общий налет меньше 20 часов, у которых почти не было шансов стать «стариками». Как они устояли против асов Люфтваффе, какой ценой переломили ситуацию, чтобы в конце концов превратиться в хозяев неба, – знают лишь сами «сталинские соколы». Но хотя никто не посмел бы обозвать их «смертниками» или оскорбить сравнением с камикадзе, – среди тех, кто принял боевое крещение в 1941–1942 гг., до Победы дожили единицы.

В НОВОЙ КНИГЕ ведущего военного историка вы увидите Великую Отечественную из кабины советского истребителя – сколько килограмм терял летчик в каждом боевом вылете и какой мат стоял в эфире во время боя; как замирает сердце после команды «ПРИКРОЙ, АТАКУЮ!» и темнеет в глазах от перегрузки на выходе из атаки; что хуже – драться «на вертикалях» с «мессерами» и «фоками», взламывать строй немецких бомбардировщиков, ощетинившихся заградительным огнем, или прикрывать «пешки» и «горбатых», лезущих в самое пекло; каково это – гореть в подбитой машине и совершать вынужденную посадку «на брюхо»; как жили, погибали и побеждали «сталинские соколы» – и какая цена заплачена за каждую победную звездочку на фюзеляже…

---

Заправка ЛаГГ-3 маслом и водой

Технический состав жил в землянках около аэродрома. Эти землянки они сами рыли для себя. А если рядом с аэродромом не было деревни, то в землянках доводилось жить и летчикам. Вспоминает Анатолий Бордун: «Зимой, бывало, возвращаешься с задания, посреди землянки топится печка-буржуйка, сделанная из бочки, а вокруг этой печки все нары заняты. Что делать? У нас в этих случаях такая шутка была. Вынимаешь из кармана несколько патронов и кидаешь их на печку. Нагревшись, патроны начинали взрываться. У нас при этом никогда не было несчастных случаев. Но кто-нибудь, кто трусоват, обязательно соскакивал с нар. А ты уже мог лечь на освободившееся место».

При этом в полку, и особенно в эскадрилье, как правило, у всех между собой были самые теплые отношения. По вечерам, когда полеты заканчивались, летчики собирались вместе и начинали травить байки и анекдоты.

Кормили летчиков, как правило, хорошо – по 5-й усиленной норме. Питались они в столовой, где их обслуживали официантки. А если между вылетами не было возможности сходить в столовую, то обед привозили прямо к самолету. В паек входило сливочное масло, сахар и шоколад. Что характерно, в борт-паек, который был неприкосновенным и лежал в кабине вместе с аптечкой на случай вынужденной посадки, также входила плитка шоколада, а еще банка сгущенки и галеты.

Оружейники снаряжают пушку ШВАК на истребителе ЛаГГ-3

Перед ужином, после боевых вылетов, летчики всегда получали водку. Обычно из расчета 100 граммов за каждый боевой вылет. Вспоминает Григорий Кривошеев: «В столовой стояли три стола – на каждую эскадрилью. Пришли на ужин, командир эскадрильи докладывает, что все в сборе, только после этого разрешают начинать. Старшина идет с красивым графином. Если эскадрилья сделала 15 вылетов, то в этом графине плещется полтора литра водки. Вот этот графин он ставит перед командиром эскадрильи. Комэск начинает разливать по стаканам. Если полные сто граммов – значит, заслужил, если чуть больше – значит, отлично справился с заданием, а недолил – значит, плохо летал. Все это молча – все знали, что это оценка его действий за прошедший день».

Герой Советского Союза И.П. Лавейкин с экипажем у своего ЛаГГ-3. Залазино, Калининский фронт, декабрь 1941 г.

А вот перед боевым вылетом большинство летчиков старались совершенно не пить спиртного. Вспоминает Сергей Горелов: «Того, кто позволял себе выпить, как правило, сбивали. У пьяного реакция не та. А что такое бой? Ты не собьешь – тебя собьют. Разве можно победить противника в таком состоянии, когда у тебя перед глазами вместо одного два самолета летают? Я никогда не летал нетрезвым. Выпивали мы только вечером. Тогда это было нужно, чтобы расслабиться, чтобы уснуть».

Завтрак на аэродроме под крылом ЛаГГ-3. Многие летчики жаловались, что после интенсивных вылетов пропадал аппетит, но, похоже, это не тот случай

Кроме водки, летчикам также выдавались папиросы (как правило, «Беломор» – по пачке на день) и спички. Вспоминает Анатолий Бордун: «Большинство наших летчиков меняло свои папиросы техникам на махорку. Она нам даже больше нравилась, чем «Беломор». Махоркой можно было сразу накуриться, чтобы во время вылета курить не хотелось. А техники с нами охотно менялись, потому что им пофорсить хотелось с папиросами. Ну а мы и так летчики, нам форсить не нужно!»

ЛаГГ-3 на конвейере завода № 21 в г. Горький (архив Г. Серова)

Технический состав кормили, конечно, несколько хуже, чем летчиков, но зачастую тоже неплохо. Отношения летчиков с техниками всегда были самыми теплыми, ведь именно от техника зависели исправность и боеспособность истребителя.

В кабине этого МиГ-3 с надписью «За Родину» на борту – Виталий Рыбалко, 122-го ИАП. Высотный мотор АМ-35А позволял развивать 640 км/ч на высоте 7800 метров, но у земли, по выражению летчиков, это был «утюг»

Конечно, среди технического состава были и женщины – и мотористки, и младшие специалисты по вооружению. Порой у летчиков завязывались с ними романы, которые иногда заканчивались свадьбой.

МиГ-3 129-го ИАП на стоянке

Многие летчики-истребители верили в приметы. К примеру, старались не бриться и не фотографироваться перед боевыми вылетами. Вспоминает Сергей Горелов: «Были и свои приметы: бриться утром нельзя, только вечером. Женщину подпускать к кабине самолета нельзя. Мне в гимнастерку мать вшила крестик, а потом я его перекладывал в новые гимнастерки».

Денежные аттестаты, которые истребителям выдавались за службу, они в основном отсылали родным в тыл. Возможность потратить деньги на себя была далеко не всегда, да и необходимости в этом не было. Вспоминает Виталий Клименко: «Перед началом перебазирования я отправил аттестат своей жене на получение с моей зарплаты денег, так как знал, что Зине и ее матери жилось в это время трудно. Нас же, летчиков, и во время войны неплохо снабжали продуктами питания, одеждой. Мы ни в чем не нуждались… Поэтому все фронтовики, как правило, посылали свои аттестаты своим женам, матерям, отцам или родственникам, так как в тылу было особенно тяжело с питанием».

Стирали свою форму летчики, как правило, сами. Особых хлопот с этим у них не было, поскольку на аэродроме всегда стояла бочка с бензином. Они кидали туда гимнастерки, штаны, потом одежду достаточно было потереть, и вся грязь от нее отлетала, форму оставалось только прополоскать и высушить!

Группа МиГ-3 патрулирует над центром Москвы

Мылись летчики раз в двадцать-тридцать дней. Им устраивали полевые бани. В палатках устанавливали печки и котлы. Там стояли бочки – одна с холодной водой, другая с кипятком, – рядом лежала ржаная солома. Получив мыло, летчики запаривали солому кипятком и терлись ею, как мочалкой.

Но иногда летчика могли вызвать на боевой вылет даже во время мытья. Вспоминает Анатолий Бордун: «Погода ухудшилась, и у нас по случаю отсутствия вылетов организовали баню. Мы моемся, и вдруг сигнальная ракета взлетела. Как потом оказалось, распогодилось немного и бомбардировщики к нашему аэродрому вышли, а от нас требовалось их сопровождать. Соответственно, мы из бани выскочили. Я успел надеть только штаны и рубашку. У меня даже волосы остались намыленными. Вылет прошел благополучно, но если бы меня сбили, думаю, подивились бы на земле, что летчик едва одетый и голова в мыле».

1943 год стал переломным в воздушной войне на Восточном фронте. Причин тому было несколько. В войска стала массово поступать современная техника, в том числе и получаемая по ленд-лизу. Массированные бомбардировки немецких городов заставляли немецкое командование держать большое количество истребительной авиации в ПВО страны. Не менее важным фактором стало возросшее мастерство и выучка «сталинских соколов». С лета и до самого конца войны советская авиация завоевала господство в воздухе, которое с каждым месяцем войны становилось все более полным. Вспоминает Николай Голодников: «После воздушных боев на «Голубой линии» Люфтваффе постепенно утрачивали господство в воздухе, и к концу войны, когда господство в воздухе было утеряно окончательно, «свободная охота» осталась единственным способом ведения боя немецкой истребительной авиацией, где они достигали хоть какого-то положительного результата». Люфтваффе оставались исключительно сильным, умелым и жестоким противником, отважно сражавшимся до самого конца войны и порой наносящим весьма болезненные удары, но на общий итог противоборства это повлиять уже никак не могло.

Воспоминания летчиков истребителей

Клименко Виталий Иванович

Виталий Клименко в классе училища перед стендом с мотором М-11

Рядом, в 100–125 км от Шауляя, проходила граница с Германией. Близость ее мы ощущали на своей шкуре. Во-первых, непрерывно шли военные учения Прибалтийского военного округа, во-вторых, на аэродроме дежурила в полной боевой готовности авиаэскадрилья или в крайнем случае звено истребителей. Встречались мы и с немецкими разведчиками, но приказа сбивать их у нас не было, и мы только сопровождали их до границы. Непонятно, зачем тогда поднимали нас в воздух, чтобы поздороваться, что ли?! Я помню, как во время выборов в Верховные Советы Эстонии, Латвии и Литвы мы барражировали на низкой высоте над г. Шауляй.

На аэродроме у поселка Кочетовка курсанты Чугуевского училища Иван Шумаев и Виталий Клименко (справа) изучают теорию полетов