Лев Вагнер - Последний день Помпеи

• Название: Последний день Помпеи
• Автор: Лев Вагнер
• Издательство: Знание
• Жанр: Культурология
• Год: 1965

В этой книжке — три короткие повести о выдающихся произведениях русской живописи: «Последний день Помпеи», «Явление Христа народу» и «Захарка».

Со страниц книжки встают образы великих русских художников Карла Брюллова, Александра Иванова, Алексея Венецианова.

По-разному сложилась их судьба…

Повести воспроизводят историю, быт, культуру того времени, они дают представление об основных путях развития русского искусства первой трети XIX века.

---

Наступила осень 1833 года. Карл Брюллов открыл для посетителей двери своей мастерской. В ней находилось огромное полотно «Последний день Помпеи».

Весь Рим хлынул смотреть картину, о которой еще задолго до ее окончания шло так много толков.

Выставка картины художника Брюллова стала важнейшим событием в Риме. Виа Сан Клавдио — улица, где находилась мастерская русского художника — стала самой людной улицей в Риме.

Толпы зрителей осаждали выставку. Картиной восхищались все — итальянцы и многочисленные иностранцы, постоянно наводняющие Рим, знатная публика и простой народ. Даже художники, обычно столь ревнивые к чужому успеху, называли Брюллова вторым Рафаэлем.

Окруженные толпой многочисленных поклонников, в мастерскую Брюллова пришли знаменитые мастера: итальянский художник Винченцо Камуччини и датский скульптор Бертель Торвальдсен, живший все время в Риме. Несколько минут прошло в глубоком молчании. Затем Камуччини порывисто прижал к своей груди Брюллова.

— Обними меня, Колосс! — растроганно воскликнул он.

А Торвальдсен, обычно очень сдержанный, с чувством пожал обе руки Брюллову и объявил:

— Подобной картины никто из теперешних живописцев в Риме даже скомпоновать не в силах… — И, немного помолчав, добавил:

— Я считаю господина Брюллова величайшим после Рубенса колористом.

После успеха, выпавшего на долю его произведения в Риме, Брюллов решил выставить его в Милане. Он закрыл двери своей мастерской и начал было готовить картину в путь. В те дни в Рим прибыл знаменитый писатель Вальтер Скотт. Он был уже стар и болен. В Риме писатель хотел увидеть прежде всего картину русского художника, о котором писали газеты и которого так хвалили ему английские художники, находившиеся в Риме.

Английские живописцы явились к Брюллову и просили его открыть мастерскую для Вальтера Скотта. Брюллов согласился. На другой день больного писателя привезли в мастерскую и усадили в кресло перед «Последним днем Помпеи».

Целый час просидел Вальтер Скотт перед картиной и никак не мог оторваться от нее. Он повторял с восторгом:

— Это не картина, это целая поэма!

В миланском театре Каркано долго не могли начать представления. Зрители неистовствовали и шумно рукоплескали, повернувшись не к сцене, а в сторону одной из лож. Там, окруженный друзьями, находился самый известный теперь в Италии человек, о котором писали все итальянские газеты и журналы, которому посвящали стихи поэты — русский художник Карл Брюллов. Директор театра приказал, наконец, поднять занавес, но его пришлось тут же опустить, ибо публика начала еще громче аплодировать Брюллову, восторженные возгласы потрясали своды театра.

Тогда одна из певиц нашла выход из положения. Она выбежала на сцену и тоже стала аплодировать, громко называя имя Брюллова. Публика на мгновение умолкла, повернувшись к сцене. Певица тут же начала читать стихи в честь Брюллова. Актриса была вознаграждена шумной овацией. Только после этого удалось начать представление.

По окончании спектакля публика ринулась к ложе Брюллова и вынесла его из театра на руках. На улице уже дожидались с носилками почитатели его таланта. На голову Брюллову надели лавровый венок, откуда-то взялись факельщики и музыканты. Под звуки музыки и песен процессия с факелами понесла Брюллова к Брерскому дворцу, где в Ломбардском зале находилась картина «Последний день Помпеи».

Здесь, у картинной галереи Брера, где хранились знаменитые полотна ломбардских, феррарских и венецианских мастеров и где теперь была выставлена картина русского художника, миланцы устроили импровизированный бал в честь Брюллова.

Всю ночь танцевали, пели, пили легкое вино… Первые красавицы Милана перебивали друг у друга Брюллова и кружились с ним в танцах.

До самого рассвета сотни факелов освещали танцующую, охваченную весельем толпу и стены Брерского дворца, где находилось творение русского гения. Со времени эпохи Возрождения так не чествовали еще ни одного художника.

ТРИУМФАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ

Слухи о грандиозном успехе и славе Брюллова скоро докатились до Петербурга. Отечественные газеты стали передавать содержание заграничных статей о его картине. Общество поощрения художников собрало все статьи о «Последнем дне Помпеи» и выпустило их отдельной книгой.

В Академии художеств воцарилось необычайное оживление. Имя Брюллова не сходило с уст профессоров и академистов. Рассказывали об успехах Карла Брюллова в его ученические годы, о его шалостях. О нем слагались легенды. Быль легко уживалась с самой фантастической выдумкой. И чем невероятнее были рассказы, тем больше им верили.

Среди академистов началось живительное соревнование. Каждый теперь грезил о славе.

Демидов, ставший владельцем картины «Последний день Помпеи», преподнес ее царю. 12 августа 1834 года газета «С.‑Петербургские ведомости» сообщала: «Знаменитая картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи» уже около двух недель привезена в С.‑Петербург и находится в Эрмитаже… Говорят, что она будет в непродолжительном времени выставлена для публики».

Август 1834 года. У подъезда Академии художеств не протолкнуться. Там скопилось множество экипажей. Много знати приехало из своих поместий, где она проводила лето. Ведь неизвестно, на какой срок выставлена картина, столичным аристократам, особенно их женам, не хочется отстать от моды. Ведь для них великое творение Брюллова всего лишь модная новинка.

Но в Античном зале академии перед картиной теснилась не только светская толпа. Перед нею стояли охваченные трепетом искреннего восторга и Пушкин, и Гоголь, и другие истинные ценители художества.

Пушкин, вернувшись домой, излил свои впечатления в стихах:

Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождем, под воспаленным прахом
Толпами стар и млад, бежит из града вон.

Пушкин тут же, рядом да стихами нарисовал по памяти центральные фигуры картины.

А Гоголь, вдохновившись, написал проникновенную статью о «Последнем дне Помпеи»:

«Брюллов первый из живописцев, у которого пластика достигла верховного совершенства. Его фигуры, несмотря на ужас всеобщего события и своего положения, не вмещают в себя того дикого ужаса, наводящего содрогание, каким дышат суровые создания Микеля-Анжела. У него нет также того высокого преобладания небесно-непостижимых и тонких чувств, которыми весь исполнен Рафаэль. Его фигуры прекрасны при всем ужасе своего положения. Они заглушают его своей красотой. У него не так, как у Микеля-Анжела, у которого тело только служило для того, чтобы показать одну силу души, ее страдания, ее вопль, ее грозные явления, у которого пластика погибала, контуры человека приобретали исполинский размер, потому что служили только одеждою мысли, эмблемою, у которого являлся не человек, но только его страсти. Напротив того, у Брюллова является человек для того, чтобы показать всю красоту свою…

Нет ни одной фигуры у него, которая бы не дышала красотой, где бы человек не был прекрасен…

Он представил человека как можно прекраснее…»

11 июня 1836 года в Академии художеств происходило великое торжество. Здесь чествовали вернувшегося на родину Карла Павловича Брюллова. В три часа пополудни прославленный живописец в сопровождении президента Оленина и вице-президента графа Толстого вступил в круглый зал академии, где его дожидались профессора, художники и почетные гости.

Конференц-секретарь академии Василий Иванович Григорович обратился к Брюллову с приветственной речью:

— Вам не новы приемы торжественные, похвалы восторженные. Дань таланту истинному есть дань справедливости. Но здесь вы найдете русское радушие, привет и чувства родственные. Вы наш по всему: как русский, как питомец, как художник, как сочлен, как товарищ.

Принимаем вас с распростертыми объятиями. Обнимите друзей ваших и с тем вместе почитателей искренних вашего великого таланта. День нынешний, прекраснейший для вас и для нас, да будет залогом любви, согласия и единодушного стремления всех художников русских к единственной цели: совершенству во славу отечества и к преуспеянию русской художественной школы.

Бывшие наставники Брюллова заключили его в свои объятия, по-русски с ним расцеловались, а остальные художники и званые гости горячо приветствовали славного соотечественника, вернувшегося на родину из чужих краев после четырнадцати лет отсутствия.

Брюллова провели из круглого зала в Античную галерею. Здесь, по обеим сторонам зала, дожидались знаменитого художника, выстроившись в шеренги, академисты.

Как только двери открылись и в них появился Брюллов, грянул оркестр, составленный из воспитанников. Молодой архитектор пенсионер Александр Кудинов в сопровождении хора спел стансы в честь Брюллова, которые сочинил воспитанник Петр Норев.