Фридрих Незнанский - Синдикат киллеров

• Название: Синдикат киллеров
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-87675-099-9

В Москве происходит серия заказных убийств: из снайперской винтовки застрелен у себя дома генеральный директор фирмы `Сибирь`, убиты директор крупного нефтеперерабатывающего комбината, руководитель Газпрома... Дело поручается следователю по особо важным делам российской прокуратуры А.Б. Турецкому. Расследуя одно убийство за другим, Турецкий выходит на две мощные группы киллеров...

---

Жалко было Ахмету соседа, но что поделаешь, когда свое еще горше. Если его не послушаться и не раскаяться, не полностью конечно, тогда уж никто не поверит, что заставляли его, стращали, — то можно и «вышку», как он говорит, заработать...

Не знал Ахмет, что во время допроса доложила «наседка» «куму», как звали здесь, в Бутырке, заместителя начальника по режиму подполковника Заболотного, что рассказал татарин то-то и то-то и еще поминал какого-то Барона, а потом вроде испугался и стал отнекиваться, мол, не видал его, а на самом деле видал и знает, кто это. Еще про Колю с фиксой говорил, что это он приказы Барона выполняет. В общем, чего сумел, то и докладываю. Дал ему за это Заболотный пожрать от пуза и пачку папирос прибавил. А уж когда отпускал в камеру, не удержался и с коварной ухмылкой сообщил, что жена полностью раскололась. Вот же падла! Работай на них, как же, дождешься снисхождения!..

А Заболотный тут же все передал Геннадию Орехову. А тот снял трубку и — Романовой. Ищи, мол, подруга, Барона. Кто таков — это уже по твоей части. Если еще чем помочь, звони.

—   Ну, хлопцы, шо я вам скажу... — Александра Ивановна оглядела собравшихся. — Расколол-таки мне Генка этого вашего Ахмета. Не удержался татарин и назвал какого-то Барона. Можете теперь по своим каналам начинать погоню. Только учтите. Славку я вам на этот раз не отдам. Слушайте, что он мне сегодня, час назад, сообщил.

И Романова рассказала о злоключениях Грязнова, аварии на дороге, о том, как он передал областному прокурору капитана Хомякова, а сам умотал в Тольятти, пока у него еще одного свидетеля не убрали местные умельцы, подручные молчановские.

Снова глубоко задумались товарищи юристы... А Шурочка все-таки заводная баба! Где теперь подобных-то сыщешь! Молчала, молчала, да вдруг выдала:

—   Знаете, хлопцы, такое у меня настроение, шо хряпнула бы сейчас стаканище, да и забыла напрочь, какой поганью приходится с утра до поздней ночи заниматься! А, Константин? Чего ты все отмалчиваешься? Ну-ка открой свою тренькалку, погляди, времени-то сколько, а у нас еще ни в одном глазу! Семен, а ты чего нос повесил?

—   Лично я «за», — сказал Турецкий.

Меркулов обреченно пожал плечами, в том смысле что не может возражать большинству, если таковое сложится.

Залесского очень привлекала идея, но... тесть, будь он неладен. Так, с ним было ясно. Семен Семенович глубоко вздохнул и с тысячелетней покорной иудейской тоской заметил, что, если есть возможность заскочить к нему в кабинет криминалистики Мосгорпрокуратуры, он гарантирует половину литра чистого медицинского. Но — не больше.

—  Так Турецкий же! Александр! — снова заколготилась Шурочка. — А кто это хвастался, шо какую-то гарную рыбу с Байкала привез? Где рыба? Небось всю уже в расход пустил, про друзей и не вспомнил?

—  То есть как это так! — возмутился Саша и прикусил язык. Он вспомнил, что уже угощал Ирку расколоткой, но вот осталось ли там, лучше позвонить и узнать заранее, а то позора не оберешься.

Что он немедленно и сделал. Ирина сказала, что он может не беспокоиться, она ничего из его личных — вот же язва какая! женись на такой! — запасов не тронула. Он может приезжать и лопать хоть один, а хоть и в компании.

—  Мы едем, — сказал Саша и, чтобы не объясняться, быстро повесил трубку. — Нас уже ждут.

—  Константин, — всем корпусом важно обернулась к Меркулову Шурочка, —у тебя как, собственный транспорт или мне опять тебя домой доставлять?

—  Доставлять, — уныло почесал кончик носа Костя.

—  Тогда кончили треп — и вперед за мной к Семену в его алхимическую лабораторию,  скомандовала Романова и важно поплыла из кабинета первой.

За ней гуськом тронулись товарищи юристы.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ ЖУРАВЛИК В СИЛКАХ

Сентябрь, 1991

1

Кузьмин сдержал данное им Никольскому слово. И в первых числах сентября позвонил и назначил Арсеньичу встречу у себя на Шаболовке.

Против «Нары» и Никольского в ближайшее время, сообщил он, будет развернута тотальная кампания по компрометации. Каковы будут подробности, он не знал. Или темнил.

А спустя буквально несколько дней в бойкой молодежной газете, а следом и в телевизионной программе прозвучало сообщение о том, что широко разрекламированный банк, чей журавлик уже надоел всем нормальным людям, прекращает выплаты акционерам. Сообщение это было неофициальным, то есть проблемы краха банка «Нара» обсуждались людьми посторонними, никакого отношения ни к компании, ни к банку не имевшими. Весьма неожиданную трактовку получила и история с нападением на офис, его поджогом и уничтожением «всех компрометирующих компанию документов». Автор статьи, чье имя, как оказалось, в редакции не знал никто, утверждал даже, что вся эта «комедия» была устроена самим Никольским, который, как констатируют случайные очевидцы разгрома и пожара, лично руководил в ту ночь полусотней своих боевиков, от которых крепко досталось тем, кто высказывал свое возмущение и требовал призвать на помощь органы охраны порядка.

А еще через день другая газета, известная своими серьезными аналитическими выступлениями по вопросам культуры, неожиданно сменив тему, опубликовала большой подвальный материал под заголовком «Крепость в Малаховке», где автор, имя которого по редакционным соображениям опять же держалось в тайне, довольно подробно и со знанием дела описал дачу Никольского, его многочисленные машины, роскошную обстановку, барскую расточительность и вызывающую наглость нувориша. И все это непомерное богатство, сообщал анонимный автор, создано на деньги доверчивых вкладчиков. Такова судьба всех российских простаков, поверивших отравляющей сознание рекламе и отдавших свои кровные, надеясь обеспечить неуклонно надвигающуюся старость.

Много сожалений высказал автор этой статьи в адрес и государства, которое без строгого контроля дает возможность проходимцам нагло грабить население.

Никольский прекрасно понимал, чьи руки направляют эту кампанию, вызывая справедливое негодование у акционеров и вкладчиков «Нары». Он немедленно подал в суд на два печатных органа, нанесших ему материальный ущерб и моральное оскорбление, но ответчики попросту не явились, и заседание перенесли на более отдаленный срок.

Все свои силы Никольский бросил на восстановление разрушенного офиса, но там его стали осаждать толпы людей, скандирующих один лозунг: «Нара» верни наши деньги!»

Дело, заведенное в районной прокуратуре по факту поджога и разграбления помещения, поначалу пошло резво, тем более что следствию были представлены магнитофонные записи откровений одного из нападавших, где яснее ясного было видно, что все это плод тщательно продуманной провокации. И осуществлена она была именно в тот момент, когда все помыслы москвичей сводились к одному — преградить дорогу путчистам. На улицах танки! Льется кровь! Вот и выбрали самое подходящее время, когда никому не было дела до какой-то частной компании.

Однако неожиданно дело заглохло. Исчезли записи, категорически отказался от своих показаний свидетель. А в довершение всего явилась налоговая инспекция и обвинила руководство банка и компании в сокрытии документов и крупных денежных сумм, которые должны были находиться в банковских сейфах.

Обложенный, как волк, со всех сторон, Никольский, кажется, впервые потерял почву под ногами. «Есть деньги! Никуда они не делись! Ни один вкладчик не останется обиженным!» — уверял он, платя бешеные деньги за рекламные полосы в центральных газетах. Он просил только одного: поверить ему, дать возможность восстановить помещение, после чего каждый желающий расстаться с «Нарой» получит обратно все свои капиталы.

Но искусно подогреваемая волна возмущения все нарастала, и вот, наконец, настал этот проклятый день. Пятница, двадцать седьмое сентября.

С трудом заставив себя позавтракать, Никольский с Татьяной собирались уже ехать в Москву, когда раздался звонок внутренней связи. Никольский нажал клавишу и услышал голос Сани, который, явно сдерживая волнение, сообщил, что к воротам подъехала машина, а в ней — оперативная группа во главе со следователем областной прокуратуры.

Никольский приказал пропустить их и проводить к нему в кабинет. Следователь был молод, он пришел один, а его бригада осталась пока сидеть в машине у парадной лестницы. Следом за ним появился Арсеньич.

—   Нет, неплохо! — со знанием дела заметил следователь и довольно покивал. — А я думал, преувеличивают газетчики. С размахом сделано, ничего не скажешь.

—   Что вам угодно? — пытаясь оставаться спокойным, спросил Никольский. Он уже все понял и знал, что должно произойти самое худшее. — Танюша, — негромко обратился он к ней, — не жди меня, поезжай в Москву. Я тебя очень прошу. Так надо. Если что, Арсеньич тебе все объяснит и поможет. Пожалуйста, не задерживайся.