Сергей Трубецкой - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Сергей Трубецкой
• Издательство: Издательство «Мысль»
• Жанр: Философия
• Год: 1994
• ISBN: 5-244-00578-2

Настоящий том Сочинений известного русского философа С. Н. Трубецкого (1862–1905) включает основное его произведение по истории античной философии «Учение о Логосе в его истории» и две небольшие работы — «О природе человеческого сознания», «Основания идеализма», в которых глубоко раскрываются собственные философские взгляды мыслителя, так называемый конкретный идеализм.

---

Откуда взялась эта солнечная жар-птица, напоминающая индийскую Гаруду? Предания о ней встречаются нередко и в древнейшей патристике, и в византийской литературе. Птица Феникс вместе с птицей Сирином и зверем Индриком была популярна и в Древней Руси. Солнце жжет крылья феникса; грустный и печальный кончает он свой день, но, омывшись в океане, вновь обновляет опаленные перья[571]. Климент Римский (1 Кор. 25), Тертуллиан (De ressur. 13), Амвросий (Шестоднев 5, 23), Епифаний (Анкорат, 84) и многие другие христианские писатели не сомневаются в существовании этой птицы, которая нередко изображается символом возрождения и воскресения.

Звезды столь же живы, как луна и солнце, и подчиняются сложной небесной иерархии. «Старейшины и владыки звездных чинов» встречаются уже на первом небе, а на шестом — семь славных чинов, сияющие паче солнца, «строят и изучают звездное хождение и солнечное обращение и лунное пременение». Эфиопская книга Еноха приводит и самые имена ангелов, заведующих небесными явлениями, а у Филона самые светила небесные признаются «архонтами», начальствующими (I De monarchia, 1). Старинные предания о блуждающих звездах (αστέρες πλανήται Иуд. 13) и падших звездах продолжают развиваться. В бездне за пределами неба и земли Енох видит страшную темницу воинства небесного; там, связанные на 10 000 лет, мучатся в огне звезды, ослушавшиеся велений Господа и не явившиеся в назначенные сроки (Ен. 18 и 21, 6; ср. Откр. 9, 1 и 12, 4).

Но не одни небесные тела имеют своих ангелов. Ангелы планет суть архангелы, которым подчинены служебные духи, а вместе с ними и всякая жизнь на земле и на небе, души людские, животные и растения. Четыре стихии, ветры, снег, град, гром и молния, реки, моря, металлы имеют своих духов[572]. Воды над небом имеют мужской пол, а воды под землею — женский (Ен. 54, 8). Дух моря есть могучий дух мужеского пола, который мощно стягивает море вожжами или толкает его вперед, гонит его сквозь горы земли (ib. 10, 16). Дух инея есть его ангел, и дух града есть благой ангел; есть дух снега и дух тумана, имеющий свое особое жилище; жилище духа росы примыкает к жилищу дождя, но дух дождя подчинен другим ангелам — функции его слишком важны, чтобы он мог действовать бесконтрольно (ib. 60, 17–23)[573]. Величайшие ангелы имеют свои специальные функции, напр. Михаил, «князь Израиля», есть князь воды, зимы, серебра, а Гавриил — князь огня, лета, золота[574]. В Vocabulaire de l'angelologie Шваб дает каталог имен и функций, напоминающий списки индигитамент [53] римских понтифексов: здесь есть ангелы, которые призываются в болезнях, в дороге, во все различные времена и во всевозможных случаях жизни, даже в таких, о которых упоминать неудобно[575].

Не забудем, что за ними стоит еще целый сонм духов и демонов, души исполинов — сынов ангелов от дочерей человеческих, падшие духи, черти массиким', косматые шедим' и волосатая Лилит — страшилища вавилонского происхождения; есть, далее, лешие, драконы, сирены[576]; есть демоны, живущие в пустыне, и бесы, гнездящиеся в языческих капищах, в банях, в отхожих местах[577]. Все болезни объяснялись действием демонов, — в особенности, как известно, эпилепсия и душевные болезни, в которых видели прямое беснование.

VII

Отдельные из этих суеверий сами по себе не имеют большого значения, но получают свое место в общем строе народного миросозерцания еврейства. Важно общее положение: Бог с точки зрения подобной пневматологии не принимает непосредственного участия в управлении вселенной; оно поручено архангелам, архонтам планет и небесных сфер, ангелам стихий и подчиненным им духам: они являются подлинными «космократорами» — миродоржателями[578]; ими посредствуется вся деятельность Божества по отношению к миру. По справедливому замечанию Гфрёрера (Jahrhundert des Heils, 1, 376), такая вера была не без опасностей своего рода: «легко можно было впасть в заблуждение, что вместо Бога следует поклоняться ангелам», так как они доступнее, ближе к человеку, а след., и могут более помогать ему, чем Всевышний. Так возникло служение ангелам (θρησκεία αγγέλων), от которого предостерегает апостол (Кол. 2, 18), или служение «немощным стихиям», которые, как мы только что видели, являлись в образе духов и ангелов[579]. Весьма возможно, что поклонение солнцу, приписываемое ессеям и сампсеям[580], было связано с их ангелологией. В древнехристианской проповеди служение ангелам вместе со служением солнцу и луне нередко обличается, как иудейское заблуждение, если не как иудейское верование: сам Ориген, который отвергает последнее, говорит, что подобный культ есть не иудейское верование, а отступление от иудаизма (ουκ Ίουδαϊκόν μεν τούτο, παραβατικόν δε Ιουδαϊσμού εστίν с. Cels. V, 8). И в Талмуде не раз встречается указание на борьбу с культом ангелов, причем жертвоприношения «великому князю» Михаилу признаются таким же идолопоклонством, как жертвоприношения солнцу, луне, звездам, источникам и высотам[581].

Ортодоксальное еврейство твердо держалось веры в Бога, как единого Творца, создавшего все Своим словом и Своею мудростью[582]. Книга Тайн Еноха дает верное выражение этой мысли: «Сотворих от вышняго основания и до нижняго и нет советника ни наследника Моим тварем. Аз семь вечен и нерукотворен, без пременения мысль Моя. Советник Мой есть Мудрость Моя и Слово Мое дело есть» (XI, 82 сл.). В умозрениях о сотворении мира заходит, однако, речь о различных силах Божества, о той же Премудрости[583] (как мы видели у Псевдо-Соломона), о Слове (Филон), Духе, о Творческой и Правящей силе Божества (Филон), причем, по-видимому, еще до Филона учение об этих силах связывалось с учением об именах Божиих и вместе с учением об ангелах: у Филона самый Логос нередко изображается архангелом, а царственная и творческая сила — в виде ангелов. Умозрение о силах и славе Божества, как отличной от него энергии, связывалось с учением о «меркабе» — колеснице Иезекииля. Уже Иоханан бен-Саккай, ученик Гиллела Старшего и современник апостолов, ссылается на древние предания о меркабе; но умозрения эти считались опасными: из четырех великих раввинов, проникших в этот запретный сад, только один уцелел, а три других погибли — один умер, другой омрачился духом, третий — Ахер — впал в ересь. Поэтому Иезекииля не позволялось читать до тридцати лет, а мидраш о меркабе дозволялось излагать лишь в присутствии одного слушателя, и то лишь способного к пониманию. Но не все были так осторожны, в Александрии в особенности, где «вкушали слишком много меда» и упивались мистическим ведением[584].

Во всяком случае если ортодоксальное иудейство твердо держалось учения о единстве Творца, то, как мы только что видели, в учении о Промысле и промыслительной деятельности ангелы-наместники нередко становятся на первое место. Между тем творческая и промыслительная деятельности столь тесно связаны между собою, что, раз ангелы являются посредниками Промысла, ничто не мешает видеть в высших силах духовного мира и посредников Творца, как это делает, напр., Филон в учении о сотворении человека[585]: ангелы лица и ангелы служения могли быть носителями различных «имен» Божиих, или, что то же, — различных сил и аспектов Божества в самом творении[586]. В книге Еноха архистратигу Михаилу вверена клятва, или заклятие, которым утверждены небо, земля и бездна: он, следовательно, является носителем вседержительной силы Божией.

Во всяком случае мы имеем прямые памятники космогонического умозрения среди иудейства. В книге Тайн Еноха, вполне корректной по своему богословскому монотеизму и своей религиозной этике, мы находим космологию и космогонию, во многом приближающиеся к гностическим (гл. XI). Семь небес для семи планет, которые имеют обращаться в течение семи тысяч лет — срок, положенный миру (81), — были созданы в первый день творения, если не до него[587]. Лицом к лицу Бог сообщает Еноху тайну об основаниях творения, какую Он не поведал и самим ангелам (XI, 5). Прежде чем было создано что-либо видимое, говорит Господь, «аз един прохождах в невидимых якоже солнце (ездит) от востока на запад и от запада на восток»; но солнце имеет покой, а Бог не обретал покоя, созидая все. Замыслив «поставити основание» видимой твари. Он повелел «в испренних да снидет (вар. «во преисподних да взыдет») едино от невидимых видимо. И съниде (изыде) Адаел превелик зело и смотрих его и се в чреве те ими света великого. И рекох к нему разрешися адоиле и буде видимо раждаемо из тебе. И разрешися изыде свет превелик и аз же среде света. И како посящу ее свету и от света взыде век (αιών) великы явлее вся тварь юже аз помыслих сотворити. И ведех яко благо, и поставих себе престол и седох на наем. И светови глаголах: взыде ты выше престола и утвердися и буди основание вышним. И несть превыше света иного ничесо же. И паки восклонися възрех от престола моего и възвах вторицеи в преисподних и рех да взыдет от невидимых тверди видимо. Изыде Архась (вар. Арухаз) тверд и тяжк и чрьмен (вар. черн) зело; и рех разверзися Архасе и буди видимо рождаемо из тебе. И разрешися. Изыде век тъмень (темно) превелик зело, нося тварь дольных всех и видех яко добро и рех к нему сниде ты долу и утвердися. И бысть основание нижним, и несть под тьмою иного ничесо же» (XI, 6—20). Таким образом, мы имеем здесь два таинственных начала — Адаель и Архас[588], из которых выходит два зона — эон света и эон тьмы. Конечно, Архас и Адаель не суть архонты-зоны небесных сфер. Тем не менее мы, несомненно, находим здесь представление о двух зонах и двух мирах — мире света, превыше которого нет ничего, и мире тьмы, под которой также ничего не имеется. При этом оба мира рождаются из двух «невидимых» начал. Эта космогония значительно приближается к идеям офитов и сифиан (или сефоитов), которые также признавали начала света и тьмы наряду с божественным духом, посредствующим между ними.