Дмитрий Морозов - Тридцать шесть часов из жизни разведчика

• Название: Тридцать шесть часов из жизни разведчика
• Автор: Дмитрий Морозов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Либель заправил свой малолитражный фургончик "оппель" и на полной скорости выехал к станции Зоссен.

Машина миновала пустынные перекрестки, на несколько минут ее задержала пробка у опрокинувшегося во время ночной бомбежки трамвая. Да, к осени 1944 года жизнь в Берлине все более походила на кошмарный сон. Огромный город непрерывно вздрагивал от ударов авиации союзников. Уже целые кварталы лежали в развалинах. Разбитые витрины и окна, словно подслеповатые глаза, глядели на улицы, некогда щеголявшие чистотой. На одном из углов над развалинами Либель увидел полотнище, на котором коричневыми буквами были выведены слова: "Мы приветствуем первого строителя Германии - Адольфа Гитлера". Это потрудились сотрудники ведомства пропаганды. "Ну что ж, подумал Либель, - еще полгода, и этот "строитель" превратит Берлин в груду развалин".

...По сторонам загородного шоссе бежали ряды посаженных по линейке деревьев. Машина прошла через пригородные поселки, мимо чистых домиков под крутыми черепичными крышами. Раздумывая о своем, Либель едва не налетел на полосатый шлагбаум с надписью: "Ремонт. Объезд три километра". Дорога впереди основательно разбита, это снова следы бомбежки. Времени оставалось в обрез. Либель дал полный газ. Перед мостом через канал снова остановка. Заградительный отряд.

- На ту сторону нельзя, господин обер-лейтенант! - тревожно отрапортовал молодой ефрейтор из отряда фольксштурма.

По сторонам шоссе уже стояло с десяток машин, скрытых в тени кустов. Вдали, за каналом, стелился дым, оттуда доносился грохот зенитных батарей.

- Какого черта! - Либель с досадой ударил кулаком по баранке. - Кто у вас тут старший, позовите!

Юнец куда-то исчез и вскоре появился со стариком в форме фельдфебеля. Только что созданные той осенью отряды фольксштурма состояли из призывников семнадцати и шестидесяти лет. Старик, внимательно прищурив дальнозоркие глаза, долго разглядывал удостоверение Либеля.

- Абвер! Он из абвера! - зашептались стоявшие рядом мальчишки в солдатской форме.

Наконец старик уразумел, в чем дело, и лихо взял под козырек.

- Но ведь там, должен вам доложить, господин обер-лейтенант, как вы сами слышите, налет авиации... На станцию Зоссен... Это весьма опасно!

Либель усмехнулся.

- На фронте еще опаснее, фельдфебель! Шлагбаум поднялся, и обер-лейтенант на полном ходу повел машину через мост. Еще с насыпи он увидел подымавшееся за дымным облаком пламя. Горела станция, а в полутора километрах от нее (Либель отлично определял на глаз расстояние), сбавляя скорость, подходил дрезденский экспресс. Свернув с шоссе, обер-лейтенант повел машину по какой-то лужайке прямо навстречу поезду. И в этот момент послышался свист бомбы, раздался взрыв. Либель остановил машину и выскочил из кабины.

Основная часть самолетов - это были американские тяжелые бомбардировщики - уже прошла на Берлин. Но два самолета отстали и теперь атаковали станцию Зоссен и подходящий поезд. Крупнокалиберные пули грохнули по крышам вагонов.

Оттуда в панике выпрыгивали люди. Обер-лейтенант, не видя и не слыша ничего вокруг, кинулся к четвертому вагону. С трудом он пробился сквозь встречную толпу и втиснулся в купе. На диване сидел высокий загорелый человек в мундире капитана вермахта, одной рукой он прижимал к щеке носовой платок, другой держал большой черный портфель. Стекло в окне было разбито.

- "Циклон"! - сказал полушепотом Либель, автоматически подымая руку в приветствии.

Человек поднялся, не отнимая руки от лица.

- Возьмите мой чемодан, - сказал он. - Портфель я понесу сам, в нем документы. О черт, как это некстати! Меня огрело осколком стекла. Посмотрите, что там? - Он отнял руку.

- Пустяк, - сказал Либель. - Вам наложат шов. Немного рассечена щека. Идемте!

Взяв одной рукой чемодан, другой поддерживая капитана, Либель помог ему выбраться из вагона.

Они почти сбежали по насыпи и направились к машине. Американские самолеты разворачивались невдалеке на второй заход.

Обер-лейтенант помог высокому Шварцбруку влезть в фургон "оппеля".

- Что, не нашлось другой машины? - спросил капитан, втискиваясь в кузов.

- Инструкция требует, господин капитан, чтобы машина была закрытой и чтобы вас никто не видел. Мы поедем по городу, - ответил Либель. - Прошу вас, быстрее, самолеты возвращаются.

- Да, они теперь не отвяжутся. Штурмовать пассажирский поезд - это для них неплохое развлечение.

Либель захлопнул дверцу и под щемящий душу оглушительный треск новых очередей сел за руль.

На автокроссе с препятствиями Либель наверняка занял бы не последнее место. Сквозь всю суматоху, царившую на станции, он сумел пробраться на шоссе. Машину кидало из стороны в сторону, обезумевшие от страха люди бросались прямо под колеса, что-то сильно ударило по кузову то ли снаружи, то ли изнутри. Наконец по сторонам снова замелькали липы. Промелькнул мост, бросились врассыпную от машины мальчишки из фольксштурма. Фургон вышел из-под огня. "Ну, что вы скажете теперь относительно тыловиков, господин Клетц?"

Обер-лейтенант остановил машину. Нужно посмотреть, как там гауптман Шварцбрук. Пожалуй, надо бы сделать ему перевязку. Как всякий запасливый немец, Либель в то время возил с собой аптечку. Он достал ее из-под сиденья и отправился к задней дверце. На крашеном металле борта обер-лейтенант увидел свежую пробоину. С замирающим сердцем он открыл фургон. Капитан Шварцбрук лежал на дне кузова. Либель затаив дыхание осмотрел его. Мертв. Вероятно, это произошло, когда машина уходила со станции. Дурацкий случай!

Случай-то случай, но это грозило обер-лейтенанту Либелю многими неприятными последствиями. Теперь у оберштурмбаннфюрера Клетца были все основания дать возможность тыловику "понюхать фронт". Тем более что свидетелей гибели капитана Шварцбрука не было. "Чертов полицай" наверняка может назначить следствие. Все это никак не входило в планы обер-лейтенанта Либеля, тем более что он вовсе и не был ни Карлом Либелем, ни настоящим обер-лейтенантом. В секретных списках советской разведки перед его простой русской фамилией стояло совсем другое воинское звание: "Полковник".

Либель призадумался. В запасе у него всего час-полтора. Но вот он принял решение и на своей машине, внезапно превратившейся в катафалк, помчался к Берлину.

"ВЫ ОШИБЛИСЬ, ГОСПОДИН ФЕЛЬДМАРШАЛ"

Генерала Кребса - начальника штаба сухопутных войск - с утра одолевало растущее чувство раздражения, в причинах которого он, впрочем, побоялся бы признаться и самому себе.

Ночью он вернулся в Берлин из новой ставки в Гессене, около города Цигенберга, где вместе со всем составом генерального штаба вермахта принимал участие в совещании.

В подземном зале вокруг большого стола собрались фельдмаршалы и генералы. До начала совещания шли негромкие разговоры. Внезапно все стихло. Из потайной двери вышел фюрер. Минуту его взгляд блуждал по залу, он словно нюхал воздух. Затем, слегка волоча правую ногу, подошел к единственному креслу и сел, сильно сутулясь.

Кребс отметил, что левая рука фюрера стала подергиваться еще сильнее со времени прошлого совещания.

Сразу же после того, как генерал-полковник йодль доложил о приближении Советской Армии к границам рейха, Гитлер, следивший за его докладом по карте, резко выпрямился, с силой бросив на стол толстый цветной карандаш. Глаза его вспыхнули знакомым всем угольным блеском.

- Высшие силы, - медленно начал он, - придут на помощь великой Германии. Русская армия погубит себя с первых шагов по нашей земле! Тогда пробудятся все силы нации! Тогда только мир узнает тотальную войну! - Голос его достиг верхней точки. Гитлер, казалось, старался перекричать самого себя. Бледное лицо стало зеленоватым. - Я снова поведу свою армию на восток!

В подземном бункере стало тихо. Было слышно, как где-то рядом капает вода. "Должно быть, умывальник", - подумал Кребс. Он оглядел генералов, которые стояли, захваченные порывом фюрера. Фельдмаршал Кейтель снял старомодное пенсне и, близоруко щурясь, немного испуганно смотрел на Гитлера.

После глубокой паузы фюрер продолжал:

- Мировую историю можно делать только в том случае, если на деле станешь по ту сторону трезвого рассудка и вечной осторожности, все это нужно заменить фанатичным упорством. Только враги и трусы, - он снова начал с низкой ноты, - могут сомневаться в нашей победе. Военный и промышленный потенциал империи использован далеко не полностью... Моя армия несокрушима, мы получим... - Голос его снова оборвался. - Я отдал приказ о новых мерах, - тихо закончил он и резко повернулся.

Кребс заметил, как фюрер быстрым движением забросил за спину дрожавшую руку. Затем он вышел из бункера. Речь фюрера произвела на Кребса тягостное впечатление. "Видимо, это правда, - подумал он, - что доктор Морелль, личный врач фюрера, увеличил число возбуждающих уколов до шести в день. Гитлер, кажется, действительно тяжело болен".