Максим Кантор - Медленный огонь

• Название: Медленный огонь
• Автор: Максим Кантор
• Жанр: Драматургия

Пьеса в двух действиях.

---

ВЕРЗИЛОВ. Вступив в преступную партию большевиков, Сталин становится соучастником вооруженного бандитского формирования. Суд располагает уликой: членский билет так называемой партии большевиков.

показывает членский билет

Эта организация, возглавляемая террористом Ульяновым-Лениным, снабжается деньгами германской разведки. Обвиняемый Сталин принимает участие в подготовке так называемой Октябрьской революции, а по существу, в подготовке вооруженного переворота. В результате, власть в стране перешла к террористической организации, а цивилизованные граждане лишились собственности и подверглись преследованиям. Миллионы людей были вовлечены в так называемую Гражданскую войну. Я обвиняю, Ваша честь, этого человека в том, что он состоял в преступной организации, снабжаемой деньгами из-за границы — и нацеленной на развал государства.

Аплодисменты, Верзилов раскланивается

ГЕНКИНА. Возражений нет?

СТАЛИН. Будьте добры, господин прокурор. Предъявите суду платежные квитанции германской разведки, номера счетов партии большевиков.

ВЕРЗИЛОВ. Но где же я возьму…

СТАЛИН. Других возражений нет.

ГЕНКИНА. Продолжайте, господин прокурор.

ВЕРЗИЛОВ. Во время Гражданской войны, обвиняемый руководит вооруженными большевистскими бандами, применяет политику террора в отношении донского казачества и войск атамана Краснова. Руки этого человека в крови героев России! В то же самое время страна теряет весь цвет образованных благородных людей — они отправляются в изгнание.

Аплодисменты, Верзилов снимает шапочку, раскланивается

СТАЛИН. Будьте добры уточнить, это не тот ли случайно атаман Краснов, который впоследствии служил в войсках Гитлера?

ВЕРЗИЛОВ. Вы правы.

СТАЛИН. То есть, именно атаман Краснов получал германские деньги, если я верно вас понял. Спасибо. Продолжайте, господин прокурор.

ВЕРЗИЛОВ. С тысяча девятьсот двадцать второго года верховная власть в России переходит к обвиняемому. Сталин избирается генеральным секретарем партии большевиков. В этом качестве Сталин осуществляет тотальные преступления: коллективизацию и индустриализацию. Коллективизация выражается в фактическом уничтожении русской деревни, в арестах зажиточных крестьян и их семей. По разным оценкам, процесс коллективизации унес жизни примерно пятнадцати миллионов человек.

КОБЫЛЯЦКАЯ. Чудовищно!

ХОЛОДЕЦ. Тотальный холодец!

ЛЯМКИН. Ге-ге-ге-ге-ге…

КОБЫЛЯЦКАЯ. Нехорошо смеяться, господин Лямкин!

ЛЯМКИН. Ге-геноцид!

ВЕРЗИЛОВ. Это еще не все, господа присяжные! Стремясь установить полный контроль над партией большевиков и над страной, обвиняемый уничтожает всю старую гвардию революционеров. Старых большевиков обвиняют в шпионаже и сотрудничестве с разведками зарубежных государств и расстреливают. По всей стране действует система так называемых трудовых лагерей, в которых по разным оценкам пребывает до сорока миллионов граждан. В тридцать седьмом году террор достигает своей высшей точки, господа присяжные!

Выдерживает паузу

Мы с вами, господа, сейчас находимся, так сказать, в Аду. Мы в царстве Люцифера, и — будем откровенны — среди грешников. Но даже глядя отсюда, глядя из Ада, господа, я не могу не поражаться сатанинскому злодейству, учиненному обвиняемым! Что такое Ад в Преисподней, господа, рядом с адом на земле, который создал обвиняемый! Детская забава! Кто такой Люцифер? Филантроп! Под предлогом подготовки к войне были арестованы сотни тысяч людей, обвиненных в шпионаже в пользу Германии и Японии. Лучшие люди России, интеллигенты, гибнут в застенках!

Аплодисменты, Кобыляцкая кричит «Браво!», Лямкин кричит «Би-би-би-бис!» Верзилов раскланивается

ГЕНКИНА. У защиты вопросы есть?

СТАЛИН. Только в отношении цифр. Уточните, будьте любезны, количество погибших. Репрессии имели место, это ясно. А сколько человек погибло? У защиты складывается впечатление, что прокурор нетвердо представляет себе количество жертв обвиняемого.

ГЕНКИНА. Да, уточните количество жертв.

ВЕРЗИЛОВ. Ну, это легко посчитать… Давайте вместе прикинем…

начинает загибать пальцы

Так, скажем, если брать всех скопом… навскидку, образно выражаясь… где-то миллионов пять-шесть — гражданская война… потом разные процессы — тоже миллиона три-четыре… а то и пять… коллективизация — пятнадцать… тридцать седьмой год — миллионов пять… война — тридцать… после войны… да, про голод забыл… еще десяточку накинем…

СТАЛИН. Иными словами, приблизительно семьдесят миллионов? Или у вас есть более точное число?

ВЕРЗИЛОВ. Ну, где-то так, миллионов семьдесят-восемьдесят… плюс-минус… два-три миллиона… вы меня понимаете…

СТАЛИН. Я допускаю, что злодей может не обращать внимание на количество жертв, но чтобы органам правосудия это было безразлично — такое наблюдаешь нечасто.

ВЕРЗИЛОВ. Точно посчитать невозможно! Протоколы судов, списки жертв и все документы по репрессиям уничтожались!

СТАЛИН. Повсеместно, по всей России? Титаническая работа! И спустя столько лет вы не смогли восстановить — сколько людей жило в России, и сколько умерло? Удивительно! Меня вот что настораживает, ваша честь. Население России за время правления Сталина увеличилось. Что невозможно при потере семидесяти миллионов.

ВЕРЗИЛОВ. Не будем придираться к цифрам! Действительно, существуют разночтения! Перейдем к главному.

СТАЛИН. Прошу вас.

ВЕРЗИЛОВ. Давно доказано, что фашизм есть ответная реакция на коммунизм. Планы Сталина по захвату мира спровоцировали войну, господа! Сталин был параноиком, ему везде мерещились шпионы и заговоры. По обвинению в заговоре он уничтожил лучших военных командиров страны, а затем прозевал нападение фашистской Германии! И немцы дошли до Москвы! Как уже отмечалось, Сталин погубил за время войны еще тридцать миллионов русских жизней на бессмысленных военных операциях. Затем, при помощи союзников, обвиняемый добился победы. Далее следует оккупация Восточной Европы. Обвиняемый расколол мир на два лагеря — социалистический и капиталистический — и поставил человечество перед угрозой ядерной катастрофы.

Аплодисменты

ВЕРЗИЛОВ. По совокупности совершенных преступлений я требую у Страшного Суда — приговорить обвиняемого Сталина, Иосифа Виссарионовича, к высшей мере наказания. За убийство миллионов граждан, разжигание мировой войны, создание бесчеловечной идеологии коммунизма обвиняемый Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин должен быть ввергнут в геенну огненную, где вечный плач и скрежет зубовный, на вечные муки.

Спасибо, господа. У меня все.

Садится, вытирает пот

Долгие аплодисменты, все встают, кроме Сталина и Верзилова, который утомлен речью

ВЕРЗИЛОВ.

На ухо Генкиной

Ну, как я держался? Ужасно волновался…

ГЕНКИНА. Верзилову Слишком жирными мазками… я же вас предупреждала… общие места… банальности…

ВЕРЗИЛОВ. Он постоянно вмешивается! Такой демагог! Цифры ему подавай!

ГЕНКИНА. Ну ладно, сделаем, что сможем… теперь вы видите, как все непросто!

громко Слово предоставляется защите.

СТАЛИН. Благодарю, Ваша честь.

Встает, прохаживается по комнате, попыхивает трубкой

Впечатляюще. Интересно и выразительно. Похвальный энтузиазм прокурора.

Прохаживается, держит паузу

Однако, каков мерзавец этот Джугашвили! И сколько всего натворил! Непросто будет защищать такого злодея. Назовем его беспримерным живодером… Или, лучше сказать, преступником планетарного масштаба… Вы согласны с определением, Ваша честь?

ГЕНКИНА. У суда сложилось сходное впечатление.

СТАЛИН. Равного злодея, вероятно, мир еще не знал… Я правильно понял вашу мысль, господин прокурор?

ВЕРЗИЛОВ. Именно так!

СТАЛИН. Того гляди, Сталин и присяжных скушает!

Дразнит присяжных

Ам-ам! Съем Лямкина!

Смеется

Лямкин шарахается в сторону

СТАЛИН. Съем Лямкина! Покусаю!

Смеется

ЛЯМКИН. Ой, боюсь-боюсь… уберите его!

плачет

СТАЛИН. Вот таким Сталиным и пугают детей мелкой и средней буржуазии…

Съем! Покусаю Лямкина!

смеется

ЛЯМКИН. Знаю, вы ме-ме-меня не защитите… вы меня сдадите… в огонь бросите, знаю… Вы все смеетесь надо мной… потому что я интеллигент… правду знаю…

ХОЛОДЕЦ. Никто над тобой не смеется. Тебя присяжным избрали, за то, что ты интеллигент. Чтобы ты всю правду сказал!

ЛЯМКИН. Я однажды вышел на демонстрацию. Написал на плакате «Я знаю правду!» — и вышел на площадь.