Карл Ясперс - Ницше и христианство

• Название: Ницше и христианство
• Автор: Карл Ясперс
• Издательство: Медиум
• Жанр: Философия
• Год: 1994
• ISBN: 5-85691-007-9

В своей работе Карл Ясперс рассматривает отношение Ницше к религии, его взгляды и мировоззрение.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Далее, в этот поворотный момент мировой истории христианство представляет для Ницше наиважнейший объект наблюдения, на котором можно и нужно изучать общие закономерности и принципиальные связи человеческого бытия: изучать действие бессилия, когда оно в своем ре-ссантименте, одушевляясь волей к власти, становится силой духовного творчества; изучать сублимации извращений и всевозможные виды духовного напряжения; изучать возможности безусловной правдивости; изучать священника как особый тип человека; изучать разные методы овладения душами, технику прозелитизма и т. п.

В изучении всех этих возможностей человеческой природы ему помогает сравнение. Сила и бессилие, жизненный упадок — декаданс — и подъем, господа и рабы, священство и нигилизм — это можно найти повсюду. И вот Ницше принимается сравнивать аналогичные феномены в буддизме и исламе, в классической античности и в законодательстве Ману. И в каждом случае он обнаруживает ложь. Это наводит его на мысль построить классификацию, опираясь на такое различение: ради чего лгут в каждом данном случае и к чему эта ложь приводит впоследствии. Таким путем он надеется найти критерии, позволяющие отличить здоровую, конструктивную, творческую ложь от лжи разрушительной, свойственной христианству. Содрогаясь от отвращения и ужаса и заставляя содрогаться читателя, Ницше показывает, как христианство свело на нет все, чего удалось добиться греческой античности; как христианство сокрушило великую Римскую империю; уничтожило завоевания ислама; как европейский Ренессанс — это великое возрождение Настоящего Человека — кончилось ничем по вине Лютера.

Все эти наблюдения должны послужить у Ницше одной-единственной цели. Христианство подготовило такие условия, в которых, руководствуясь христианством же воспитанными мотивами и только в один определенный момент, а именно, когда само христианство будет испускать свой последний вздох, человечество может совершить уникальный рывок вперед; конечно, если оно правильно воспользуется условиями и точно вычислит момент. Итак, сегодня, согласно Ницше, наступает поворотный пункт всех времен, когда нам предстоит не только облегчить страдания корчащегося в муках нигилизма человечества, но впервые обозначить возможность достижения высочайшей цели человеческого бытия. Имея в своем распоряжении точную картину о ходе вещей в прошлой истории, мы можем начертить столь же точный план выращивания высшей породы людей на будущее. Ко всем периодам мировой истории следует, согласно Ницше, обращаться с одним вопросом: как повлияли данные исторические события или условия на формирование определенного человеческого типа? То, что было до сих пор рядом счастливых случайностей и удачных совпадений, в результате которых появились исключения — великие люди, то должно стать отныне содержанием целенаправленного управления историей со стороны человека. Если мы будем знать, что получается из человека под влиянием такого селекционного фактора как христианство, мы сможем подойти к ответу на вопрос: что вообще может получиться из человека? Всемирно-исторический смысл событий показывает нам результаты случайного отбора и тем самым учит нас отбору сознательному.

Вот почему Ницше провозглашает наше время «моментом высочайшего самосознания» перед лицом совокупной истории человечества. Это самосознание приведет возникающий теперь нигилизм к его логическому и психологическому завершению: его нужно осуществить вполне, довести до предела, чтобы изнутри него самого возникло новое, антинигилистическое движение. Все виды веры и религии с их последствиями, все современные идеалы с философиями необходимо отбросить как опасные для жизни и основать на их обломках новое, жизнеутверждающее, поднимающее человека ввысь, а не тянущее его к гибели мировоззрение. А вооружившись этим новым мировоззрением он возьмет в свои руки всемирную историю и станет сам ее планировать.

Мышление Ницше фактически определяется христианскими импульсами, хотя содержание их утрачено

Однако ницшевское понимание мировой истории, современной эпохи и истории христианства мы изложили, пожалуй, чересчур кратко. Конечно, принципиальная позиция Ницше ясна, но ведь порой дело именно в подробностях, а их-то мы и обошли, не говоря уже о неопределенностях, сомнениях и противоречиях. Что же делать? Вдаваться во все подробности нам все равно не позволит объем этой книжки. На каких же нам остановиться?

Легко и приятно указывать на ошибки; нетрудно также перечислить важнейшие факты, которые Ницше просто упустил из виду. А те его мысли, которые можно было бы оценить положительно, часто оказываются само собой разумеющимися и едва ли не общими местами. И все же попытаемся выделить несколько моментов, заслуживающих положительной оценки.

Штудируя Ницше, мы научаемся видеть реальные факты, улавливать психологические и социологические причинные связи; так, Ницше позволяет нам разглядеть отдельные нити запутаннейшего клубка следствий рессантимента, способного извратить все оценки и ценности.

Ницше снова адресует христианству старый, в значительной мере оправданный упрек, раздававшийся с разных сторон, в том числе с XIII века с Дальнего Востока: христиане не исполняют того, чему учат, не делают сами того, что заповедано их священными книгами. Ницше формулирует это так: «Буддист поступает иначе, чем не-буддист; христианин поступает как все; христианство у него — для церемоний и создания особого настроения» (XV, 282).

Ницше настаивает на сознательности, ясности выбора перед лицом христианских требований, и прежде всего требований Нагорной проповеди: желаю лично я следовать им, или нет? Уклончивые отговорки он решительно отвергает. Но в то же время он заставляет нас вдуматься в смысл великих, неразрешимых антиномий христианской действительности, присущих ей изначально и проявляющихся в вопросах: как соотносится вера и знание? как относится христианство к культуре? где подлинный и чистый источник христианства: в прораставшем сквозь столетия церковном предании, в котором раскрылось лишь то, что было заложено в семени, или только в священных книгах, или где-то раньше, до этих уже искаженных и замутненных документов?

Христианство есть феномен исторический, а следовательно, незавершенный во времени и многозначный в своих проявлениях. Ницше пытался провести внутренние разграничения: здесь — сам Иисус; там — иные, все извращающие истоки, наследие поздней античности и иудаизма; вот, наконец, светские трансформации христианских ценностей: социализм, либерализм и демократия. Все эти разграничения, поскольку они касаются поддающихся объективации фактов, имеют, в лучшем случае, ценность гипотез, которые подлежат проверке. Однако нередко рисуемые Ницше впечатляющие картины вовсе не поддаются проверке, ибо касаются не самих фактов, а лишь их толкования и оценки. У этих исторических картин совсем иной — не познавательный — смысл и иная ценность. Они выражают суть того, кто их увидел, его понимание самого себя, своей воли и своих ценностей, обнаруживающееся при контакте с историей.

Однако все эти моменты озарения истиной и все эти критические вопросы интересуют нас не в первую очередь. Все это есть у Ницше, но не только у него. Сейчас нам важнее другое: каково значение описанного нами взгляда на всемирную историю для философии Ницше в целом? Мы утверждаем: эти взгляды лишь передний план, поверхность; мышление Ницше гораздо глубже. Правда, на первый взгляд кажется, что именно эта концепция составляет абсолютное содержание поздних, в особенности последних работ Ницше и выступает как окончательный, бесспорный результат его мысли и познания; однако понимать его так упрощенно, как мы делали это до сих пор в нашем изложении, было бы несправедливо. Понять мыслителя — значит понять глубочайшие его мотивы. А таковые не открываются с первого взгляда; только упрощенно однозначную схему, какую мы предлагали до сих пор, можно понять без всякого труда.

Посмотрим, не удастся ли нам теперь хоть немного продвинуться вглубь, следуя за путеводной нитью тех же ницшевских высказываний. Конечно, на этом пути нам едва ли удастся достичь ясности и непротиворечивости изложения, но зато мы сможем, во-первых, ощутить всю глубину открывшегося Ницше вопроса, а не просто увидеть в нем антихристианство; во-вторых, если нам повезет, мы сможем увидеть собственно философское движение ницшевской мысли по направлению к истине — по ту сторону рационалистических альтернатив и произвольных диалектических игр.

Первый шаг к такому пониманию мы сделаем, вернувшись в нашему исходному вопросу: насколько обусловлен Ницше в своем мышлении именно христианскими импульсами? И тут мы обнаружим, что сама но себе возможность увидеть мировую историю к а к нечто целое обязана своим возникновением христианству. Но еще очевиднее христианское происхождение стремления к безусловной правдивости, из которого и проистекают главные нападки на христианство. Именно моральная безусловность такой правдивости побуждает искать универсального знания о мире, человеке, а также о самом христианстве и его истории.