Сильвен Жюти - Путешествие в исчезнувшие страны

• Название: Путешествие в исчезнувшие страны
• Автор: Сильвен Жюти
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, Хранитель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035655-2

Произведения Сильвен Жюти привели в восторг европейских читателей и критиков.

Их сравнивают то с «Путешествиями Гулливера» Свифта, то с «Паломничеством в Страну востока» Гессе, то с «Гаргантюа и Пантагрюэлем» Рабле.

Их называют фантасмагорическими вариациями на тему «Семи лет в Тибете» и постмодернистской версией «Плаваний Брана».

Но никакие отсылки и сравнения не в силах передать их поразительной оригинальности…

---

В действительности правительство, находящееся у власти и управляющее нами, должно было бы приложить большие усилия, чтобы исправить некие ошибки, устранить недочеты, допущенные в прошлом, и не совершать их впредь, потому что они могут стать причиной его падения. Все дело в том, что в народе членов этого правительства в насмешку наградили презрительным прозвищем живых мертвецов. И не без оснований! Ведь сколь бы высокородными усопшими они ни были по происхождению, все эти благородные младенцы, набитые по горло собственным дерьмом, все эти безрассудные желторотые взбалмошные юнцы и даже вполне почтенные государственные чиновники, – все они так далеки от невозмутимого величия, проявления которого мы ожидаем от настоящего покойника. Разумеется, они по закону считаются умершими, потому что они и в самом деле умерли в соответствии с законом, и было бы большим оскорблением и даже преступлением считать их живыми и обращаться с ними как с живыми. Однако же, если бы можно было втайне от всех понаблюдать за ними, как за живыми, то, возможно, можно было бы обнаружить, что они едят, испражняются, писают, совокупляются, короче говоря, живут… Несмотря на то что я обрел право носить сие высокое звание, не должен ли я признать, что и сам поступаю точно так же? Несомненно, по большей части я об этом не думаю, ибо это небольшое отклонение от строгих правил поведения, определяющих мое положение, кажется мне вполне безобидным и неопасным, и я бы воспринял как оскорбление, если бы кто-нибудь вздумал сказать, что я – живой. Но я нередко бываю в тавернах, и мне доводилось там слышать разные речи… Мне приходилось слышать, как некоторые Завсегдатаи без всяких колебаний и сомнений, правда, не называя имен, распространяли слухи, что многие мертвые получают свои высокие звания преждевременно и незаконно; некоторые посетители доходят до того, что осмеливаются утверждать, будто все привилегии аристократии усопших не имеют под собой никаких оснований и дарованы незаконно, а вернее сказать, присвоены. Услышать подобные суждения и слухи я смог потому, что бывал в общественных местах и там сталкивался бок о бок с самыми разными людьми, вплоть до представителей самых низших слоев, и я выслушал там немало ужасных историй о столь страшных подробностях местной жизни, о которых в высших сферах благородных политиков даже не подозревают. Я пришел к выводу, что эти лишние, брошенные на произвол судьбы люди, утратившие надежду на достойную смерть, готовы на все, ибо им нечего терять. Нет ничего удивительного в том, что в Сгурре постоянно множится количество преступлений, связанных с процессом перехода из мира живых в мир умерших: оформляются и продаются фальшивые свидетельства о смерти, осуществляется бойкая торговля разрешениями на захоронение, происходят самовольные захваты склепов и участков подземелий. Самые богатые упорно стараются придерживаться установленных правил и стремятся поступать в соответствии с законом, но все чаще и чаще происходят большие неприятности и случаются громкие скандалы, когда сам факт смерти вроде бы респектабельных усопших подвергается сомнению и опровергается из-за умышленно допущенных нарушений; могу сказать одно: вероятно, участь, которая ожидает того, кого в результате подобных разоблачений после объявленной смерти во всеуслышание вновь зачисляют в ряды живых, является самой незавидной, ведь его с позором изгоняют из его могилы, все от него отворачиваются и отрекаются, к тому же ему очень и очень затруднительно защитить свое доброе имя. Несчастный оказывается воистину в безвыходном положении, потому что ему в буквальном смысле слова негде преклонить голову в том случае, если его оставляют влачить свое существование на свободе, ведь не являясь лицом, официально признанным умершим, он не может найти места даже в могиле-гостинице. Так что такому бедняге даже было бы предпочтительнее, чтобы его отправили в тюрьму, ведь там его бренные останки, по закону признаваемые телом живого человека, будут храниться вполне благопристойным образом. Да, для того, с кем приключается подобное несчастье, вновь обретенная жизнь превращается в ад! Вот почему те, кто располагает некоторыми средствами и возможностями, прилагают все свои силы и затрачивают все свое состояние на то, чтобы обеспечить себе пристойные и полностью соответствующие законам похороны, а также обзаводятся законным поверенным в делах, способ-, ным представлять интересы клиента в судебных инстанциях без ограничения полномочий определенным сроком, то есть вечно. Короче говоря, покой после смерти покупается по очень высокой цене, но он того стоит, и начинать хлопотать об обеспечении себе этого покоя следует как можно раньше.

Что касается бедняков, то они могут умереть, только пойдя на обман, на мошенничество, даже если сами похороны и будут просто иллюзией. Надо признать, что если в результате внесения изменений в законодательство и было сделано так, что смерть стала труднодостижимой мечтой, то сделано это было лишь для того, чтобы как-то ограничить рост численности «населения» в мире мертвых и ограничить убыль «населения» в мире живых, которых явно недостаточно для обслуживания усопших. Но в данном случае расчет оказался неверен. Все дело в том, что те из живых, кто не имеет шансов когда-нибудь оказаться причисленным к сонму мертвых, мало заботятся о том, чтобы должным образом служить покойникам; те же, кто сможет добиться этой высокой чести, в результате лишь будут ухудшать ситуацию, увеличивая дисбаланс между двумя мирами. Я долго-долго предавался размышлениям, но сколько ни бился над разрешением этой проблемы, все мои потуги оказались тщетны; увы, я не вижу никакого выхода из создавшегося положения и недавно стал задаваться вопросом, не зашли ли в Сгурре слишком далеко в требовании почитания мертвых. Следует, правда, заметить, что это преувеличенное почитание само является реакцией на неприятие смерти как явления, на нежелание его понимать, что в далеком прошлом было характерно для Сгурра, как, впрочем, и для многих других стран.

Мне стало известно, что до того, как мертвые пришли в Сгурре к власти, живые оставляли их тела на произвол судьбы и нисколько о них не заботились. Если же останки и предавали земле, то траур оставался всего лишь лицемерной уловкой, позволявшей забыть об умерших, но соблюсти приличия. Траур обычно длился год, и этого времени оказывалось достаточно, чтобы тело превратилось в горсть праха. После окончания траура живые возвращались к повседневной жизни и не проявляли более никакого интереса к тем, про кого они говорили, что они «ушли в мир иной», «исчезли»; можно сказать, что в этих словах содержалась разоблачительная истина, ибо редки были случаи, когда умершие оставляли какие-то следы в памяти живых; воспоминания о них мало-помалу стирались, так что в конце концов от усопшего оставались лишь запись в книге регистрации смертей, урна с прахом или могила, но никто уже не знал, что там продолжает храниться выкристаллизованная сущность когда-то бывавшего живым существа. И то это было исключение! Ибо, как это ни покажется непостижимым, но о большинстве мертвых никто уже не знал ничего: ни их имен, ни историй их жизни, ни даже их количества! И дело было даже не в том, что они уже не жили, что их уже не существовало, нет, дело было в том, что в мире живых все происходило так, как если бы они вообще никогда не жили, как если бы их вообще не существовало! Так вот в Сгурре стараются исправить эту чудовищную ошибку, преодолеть и отринуть забвение, которому предаются мертвые в других странах, там стараются увековечить как можно больше имен на скрижалях Великого Кенотафа. Когда к имени представляется возможность присовокупить биографические сведения, фото и несколько строк, повествующих о жизненном пути, то это просто прекрасно… Но прежде всего в Сгурре пекутся о том, чтобы были зафиксированы имена, чтобы ни одно из них не было утрачено! Увы, однако для большинства все уже потеряно… Время упущено… Слишком поздно… И именно во имя этих неизвестных и забытых, от имени этой анонимной и безымянной массы мертвых, насчитывающей примерно восемьдесят миллиардов представителей рода человеческого, из которых едва ли тысячная часть была подвергнута переписи и учету, именно ради них и во имя их правительство Сгурра сегодня принимает важные решения и разрабатывает законы. Вероятно, долгий период всеобщего упадка был неотвратим. Можно сказать, что человечество находилось на пути к полнейшему варварству, к состоянию дикости, выражавшемуся в полном забвении мертвых и даже самой смерти, что было равнозначно не просто возвращению к состоянию дикости, а возвращению в животное состояние! Заупокойные службы, оплакивания усопших, тризны, праздники в честь умерших, ежегодные поминовения были преданы забвению как обряды устаревшие, отжившие свой век. Многие выражения, связанные с погребальным обрядом, тоже вышли из употребления и утратили свой первоначальный смысл. Вероятно, человечество в своем падении достигло дна, когда было решено, что в случае смерти кого-то из великих людей будет соблюдаться минута молчания в знак скорби… Всего одна минута! Перейти от годичного траура к одной минуте, от скорби по каждому к показной скорби по некоторым избранным – в этом движении вспять можно было четко, как на математической кривой, прочесть и вычислить всю величину разрушительного бедствия. Кстати, следует заметить, что находились люди (и таковых было немало), считавшие, что оказание почестей умершим (сколь бы ни были жалки эти почести) – обычай устарелый и смешной.