Радханатха Свами - Путешествие домой

• Название: Путешествие домой
• Автор: Радханатха Свами
• Издательство: Mandala Publishing San Rafael, California, 2008; ЗАО "Арт Дизайн +" Москва, 2011
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9902090-2-2

Автобиографическая повесть Радханатхи Свами, учителя бхакти-йоги, о необычном путешествии, которое он совершил, когда ему было девятнадцать лет.

Следуя зову своего сердца, он отправился через Европу и Ближний Восток в Индию, где его ждали опасные приключения, встречи с йогами, святыми и ламами и где он, в конце концов, отыскал сокровище своего сердца.

Испытав смертельно опасные приключения, пройдя через ученичество у мастеров йоги и годы странствий, Радханатх Свами в конце концов достигает сокровенное святилище мистической культуры Индии и обретает любовь, которую искал. Эта история, поведанная с редкой искренностью, погружает читателя в увлекательное путешествие, исполненное тонкого юмора и сердечной теплоты.

---

Она вскинула голову и, увидев мои длинные волосы, нахмурилась. На лице у нее отчетливо читалось: «Поищи себе другое место». Я бы так и поступил, но свободного места рядом не было, а за спиной у меня нетерпеливо роптали другие пассажиры, которым я перегородил проход. Я осторожно пробрался мимо дамы к своему креслу и демонстративно уставился в иллюминатор.

Через пару минут я украдкой посмотрел на свою соседку, но снова натолкнулся на ее враждебный взгляд и опять отвернулся. Вылет задерживался. Позже я еще раз покосился на даму, но к своему удивлению обнаружил на ее месте молодого человека в черных джинсах, черной майке без рукавов и черных ботинках. Серебряные браслеты охватывали его тонкие изящные руки. Длинные прямые волосы были белыми, как снег, и такой же белоснежной была его кожа. Глаза его были розоватыми, что часто встречается у альбиносов, а на губах играла озорная улыбка, от которой у меня сразу повеселело на сердце. Хотя мой попутчик выглядел очень необычно, в нем было что-то знакомое. Где-то я его уже видел. И тут меня осенило: да это же Джонни Уинтер, один из моих любимых музыкантов, легендарная звезда рок-н-ролла!

«Здорово, приятель! Меня зовут Джонни».

«А меня друзья называют Маленький Манк».

Джонни пожал мне руку, словно лучшему другу.

«Как ты здесь очутился ? — спросил я. — Минуту назад здесь сидела какая-то женщина».

Джонни усмехнулся и, растягивая слова в характерной техасской манере, ответил:

«Ты о тетке, которой так не понравилось соседство с тобой? Она убралась отсюда, отыскала стюардессу и закатила ей истерику, требуя себе другое место! Ну не нравимся мы ей, хоть убей. Но это и к лучшему. Стюардесса пересадила меня сюда, и теперь мы с тобой летим вместе, братишка!»

У нас было достаточно времени для разговоров. Я поведал Джонни о своих духовных поисках, а он рассказал несколько откровенных историй из собственной жизни. Я упомянул, что был недавно на его грандиозном шоу во Флориде, где он выступал вместе с Дженис Джоплин.

Стоило мне произнести ее имя, как тело Джонни, худое, словно щепка, затряслось от хохота:

«Никогда еще на берегах Миссисипи не было такой психопатки!»

Джонни рассказал, что Дженис — неуравновешенная, распущенная, вечно пьяная, но очень добрая девчонка. Он любит ее, как сестру, и очень переживает за нее:

«Малышка Дженис бездумно прожигает свою жизнь. Она — как свеча, подожженная с двух сторон. Не знаю, надолго ли ее хватит».

Джонни вдруг стал серьезным и пристально посмотрел на меня.

«Ты знаешь, Манк, деньги и слава могут погубить любого. Помолись как-нибудь за Дженис».

Двигатели взревели, самолет разогнался по взлетной полосе и взмыл к облакам. Мы беседовали с Джонни о легендах блюза из Чикаго и Миссисипи, и наши сердца, казалось, тоже парили в небесах. Лучшего собеседника, чем он, было не найти.

«Братишка, я готов говорить с тобой хоть целую вечность. Я не расстроюсь, если этот старый самолет вообще никогда не приземлится». Заметив у меня на ремне гармонику, Джонни воскликнул:

«Давай сыграем вместе! — и достал свою гармонику. — Выбирай песню».

«Знаешь „Mother-In-Law Blues" Джуниора Паркера?» — спросил я.

«То, что надо!» — показал он большой палец.

И вот, в десяти тысячах метров от земли, к величайшему моему изумлению, знаменитый Джонни Уинтер составил мне дуэт. Пассажиры старшего возраста смотрели на нас с осуждением, а молодежь весело улыбалась. Молодая стюардесса остановилась в проходе послушать бесплатный концерт и стала раскачиваться в такт музыке. Но мы с Джонни, увлеченные блюзом, ни на кого не обращали внимания.

Самолет приземлился в Нью-Йоркском аэропорту имени Кеннеди, и мы с Джонни направились в здание аэропорта. У выхода Джонни ждала его подруга — эффектная модель-датчанка. Окружающие рассматривали их с нескрываемым интересом. Фрэнк и Гэри, потрясенные тем, что видят меня в обществе Джонни Уинтера, не переставали удивляться моей удаче. Гэри улыбался в усы, поглаживая при этом волнистую бороду.

«Слушай, Манк, — кивнул он в сторону девушки, встречавшей Джонни, — признайся, ты бы предпочел видеть ее на нашем месте, а?»

«Сегодня вечером, — ответил я, пожимая друзьям руки, — начинаются наши духовные приключения. Думаю, ребята, что ваше общество лучше подходит для этого».

Свою первую ночь в Европе мы провели в палаточном городке в Люксембурге. Лежа в спальных мешках в тесной одноместной палатке, мы думали о том, что нам готовит грядущий день. Наконец, кукареканье петухов возвестило о наступлении рассвета. Выбравшись из палатки на свежий утренний воздух, мы с Гэри потянулись, вдыхая аромат цветущих деревьев и трав и радуясь выпавшей нам удаче.

Вдруг раздался вопль:

«Нет! Только не это!»

Из палатки выглянул Фрэнк, бледный как смерть.

«Нас обокрали! Пропали все мои деньги!»

Мы с Гэри бросились в палатку и стали перерывать вещи.

«Бесполезно, — вздохнул Фрэнк. — Я уже все обыскал».

Положив руку Фрэнку на плечо, Гэри прошептал:

«Держись, мы с тобой».

«Мы разделим с тобой все, что у нас осталось, — пытался я утешить Фрэнка. — Забудь про деньги. Главное, что мы вместе».

Фрэнк, покачав головой, заявил, что оставшихся денег на всех не хватит. Поэтому он возвращается домой, причем немедленно.

«Вы едете, ребята?»

Своих денег у меня было менее двадцати долларов. Мы переглянулись с Гэри, и он понял, что я намерен остаться. Гэри одобрительно кивнул, и мы с болью в сердце распрощались с Фрэнком, который провел в Европе всего одну ночь. Он забросил за плечо свой рюкзак и отправился в обратный путь, а мы, глядя Фрэнку вслед, размышляли о том, что ждет нас впереди.

Позже в тот же день мы набрели на ручей и сели отдохнуть на берегу. Ветер раскачивал кроны деревьев, а внизу беспечно текла вода. С отъездом Фрэнка я остался почти без средств к существованию. Странно, но при этом я ощущал полную свободу.

Позавтракали мы с Гэри у голландских хиппи, которых звали Космос и Чуч. Накормив нас мюсли, они предложили подбросить нас до Голландии на своем стареньком «Фольксвагене». Вскоре, под пение Донована, «Битлз» и «Роллинг Стоунз», мы уже ехали по Бельгии и Голландии, любуясь бескрайними полями тюльпанов. Красные и желтые, белые, розовые и фиолетовые, они росли аккуратными ровными рядами, радуя глаз.

После остановки в Эбкауде, идиллическом местечке, где жил один из наших новых друзей, мы прибыли в Амстердам. Там нас проводили на заброшенный склад, в котором несколько десятков хиппи лежали на полу, покуривая марихуану. Тусклые лампочки еле светили. То здесь, то там пробегали крысы. На импровизированной сцене из прогнивших листов фанеры, положенных на ящики из-под молока, играли лохматые музыканты.

С гашишной трубкой в руке и отсутствующей улыбкой на лице Чуч произнес: «Бог даст, увидимся на Хэйт-Эшбери — этой Мекке для хиппи». Махнув нам на прощание, он исчез в клубах дыма.

Мы с Гэри научились выживать почти без денег. Рано утром мы покупали за несколько центов буханку горячего, только что выпеченного хлеба. Сев под деревом, мы разрезали буханку пополам и с большим аппетитом съедали ее. Где бы мы ни оказались, буханка хлеба на двоих стала для нас ежедневной трапезой. По особым случаям мы позволяли себе еще и кусок сыра. Ночевали мы обычно у своих новых знакомых, а иногда под деревьями, в заброшенных зданиях или в ночлежках. Те небольшие деньги, которые у нас оставались, мы экономили, как могли.

Столицей европейской контркультуры в то время считался Амстердам. А центром общественной жизни в Амстердаме была площадь Дам. Сотни искателей приключений стекались в такие клубы, как «Фантазио», «Парадизио» и «Мелквег», чтобы потусоваться и послушать музыку. Другим популярным местом был духовный ночной клуб «Космос». Однажды вечером я встретил там высокого американца в белых одеждах, с обритой головой и пучком волос на макушке.

«Хочешь отведать духовной пищи?» — предложил он.

Я застенчиво кивнул.

«Тогда подставляй руки».

Я сложил руки, как мне велели, и в моих ладонях оказался целый половник фруктового салата. Я стоял в растерянности, а йогурт тек у меня сквозь пальцы.

«Что мне с этим делать?» — спросил я.

«Ешь!» — рассмеялся, уходя, американец.

Если бы я знал тогда, что мне будет суждено встретиться с ним снова — за тысячи километров отсюда и в ситуации, которую я даже не мог себе вообразить!

У нас с Гэри появились друзья со всего света, мне все нравилось, но сердце мое все равно не ведало покоя. Я слышал внутренний зов, но не понимал, чей это голос и куда он меня зовет. Я стал проводить много времени в музеях, рассматривая картины религиозного содержания, и в Вондель-парке, где занимался медитацией и изучал духовные книги. Но больше всего мне нравилось сидеть в уединенном местечке над каналом. Атмосфера любого большого города пронизана жаждой власти, богатства и удовольствий; в большом городе мода меняется так же часто, как времена года, но каналы, неподвластные бурным городским страстям, несли свои прохладные воды через весь город, распространяя умиротворение и покой. Я часами просиживал на берегу канала, любуясь водой и размышляя о том, куда несут меня волны моей судьбы.