Галина Белякова - Славянская мифология

• Название: Славянская мифология
• Автор: Галина Белякова
• Издательство: «Просвещение»
• Жанр: Культурология
• Год: 1995
• ISBN: 5-09-003831-7

Многое в обычаях, верованиях, обрядах и традициях русского народа уходит корнями в необычайно богатую, полную самых неожиданных сюжетов, мотивов, аллегорий, созвучий, метафор славянскую мифологию, связано с яркой и неповторимой историей славянских народов. Что мы знаем обо всем этом? Автор книги приоткрывает завесу времени и рассказывает об истории происхождения славян, об их древних сказаниях, пантеоне богов, праздниках, мифах о человеке, Космосе и Земле, жизни и смерти, добре и зле…

Книга адресуется учащимся, а также всем, кого интересуют исторические истоки славянской культуры.

---

НА МОРЕ, НА ОКЕАНЕ…

Образ мирового древа в славянской мифологии играл особую организующую роль по отношению к мифологической системе. В русском заговоре «На море, на океяне, на острове Буяне стоит белая береза вниз ветвями, вверх кореньями» видна четкая структура троичности: предки — современники — потомки, или навь — явь — правь, связанная с особенностями нижнего мира, в котором все переворачивается — живое становится мертвым, видимое — невидимым.

Н. К. Рерих. Поцелуй Земле

К каждой из трех частей древа относились определенные существа. Вверху, на ветвях изображали птиц, посередине, у ствола — копытных (оленей, лосей, коров, лошадей), иногда человека и пчел, а у корней — змей, лягушек, рыб и бобров. Бог восседал на самой верхушке древа. Иногда он вступал в битву со змеем или драконом и освобождал похищенный ими скот. Древо, символизировавшее зачатие и плодородие, изображали на женских одеждах.

Вертикальная структура древа больше связана с космологией, а горизонтальная — с магическими ритуалами. Чаще всего древо изображалось с восемью ветвями, по четыре с каждой стороны. Имело оно и четыре главных цвета: красный, черный, белый, синий.

Мировое древо — основа для упорядочения мышления, памяти, восприятия. Образы внешнего и внутреннего мира нанизываются на этот ствол, и теперь их можно выразить в знаковых системах — в словах, числах, формулах, изображениях. Древо с его тремя уровнями схематизируется в сознании, и вот уже возникают абстракции и символы. Рядом с лошадьми и пчелами появляется солнечное колесо, вписанный в круг восьмиконечный крест. Этот символ мы встречаем и в православных церквях, и в тибетских храмах.

Древо вошло в нашу генетическую память, в сферу бессознательного. Как доказывают психологи, на определенном этапе развития детской психики оно дает знать о себе как вошедший в плоть и кровь первичный образ: если ребенок много рисует, то в его рисунках преобладает дерево. Некоторые психологи полагают, что это и есть Мировое древо, древо жизни — место встречи человека со Вселенной, их общий символ — символ всякого целого, составленного из частей, основа любого языка с его ветвящимися фразами, идея, пронизывающая поэзию, живопись, архитектуру, любые игры, хореографию, социальные, экономические и даже психические структуры.

«ДРЕВО — ЖИЗНЬ»

С. Есенин в «Ключах Марии» гениально подметил смысл представлений русских людей о древе жизни:

«Все от Древа — вот религия мысли нашего народа… То, что музыка и эпос родились вместе через знак древа, заставляет нас думать об этом как не о случайном факте мифического утверждения, а как о строгом вымеренном представлении наших далеких предков. Свидетельство тому наш не поясненный и не разгаданный никем бытовой орнамент. Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца, цветы на постельном и тельном белье вместе с полотенцами носят не простой характер узорочья. Это — великая значная эпопея исходу мира и назначению человека… Вглядитесь в цветное узорочье наших простынь и наволочек. Здесь с какой-то торжественностью музыки переплетаются кресты, цветы, ветви. Древо на полотенце — значение нам уже известное, оно ни на чем не вышивается, кроме полотенца, и опять-таки мы должны указать, что в этом скрыт весьма и весьма глубокий смысл. Древо — жизнь. Каждое утро, встав от сна, мы омываем лицо свое водою. Вода есть символ очищения и крещения во имя нового дня. Вытирая лицо свое о холст с изображением древа, наш народ немо говорит о том, что не забыл тайну древних отцов вытираться листвою, что он помнит себя семенем надмирного древа, и, прибегая под покров его, окунаясь лицом в полотенце, он как бы хочет отпечатать на щеках хоть малую ветвь его, чтоб, подобно древу, он мог осыпать с себя шишки слов и дум и струить от ветвей-рук тень-добродетель. Цветы на постельном и тельном белье относятся к кругу восприятия красоты. Означают они царство сада или отдых отдавшего дань труду на плодах своих. Они являются как бы апофеозом как трудового дня, так и вообще жизненного смысла крестьянина».

ТИС, ВЕРБА, ИВА

Древо жизни — образ древа мирового, противопоставление его злу, смерти, гибели. В хеттских ритуалах, связанных с древом жизни, был культ умирающего и воскресающего бога Телепинуса — бога плодородия, сына бога грозы. С древа свешивалось руно овцы, в него помещался овечий жир. У хеттов древом жизни считалось дерево еива, к которому восходит русская ива или верба как символ возрождающейся жизни и плодородия; на древневерхнегерманском языке это — тисс. Его высаживали на кладбищах, и оно служило символом преодоления смерти, символом жизненной силы (древнегреч. — «алоу», древнеиндийск. — «ауис»).

В Библии древо жизни трактовалось как древо познания добра и зла. Двенадцать раз древо жизни приносит свои плоды, в каждом месяце разные. Библейская трактовка древа жизни как древа познания добра и зла восходит к еще более древней шумероаккадской легенде, вошедшей в эпос о Гильгамеше, где описывается дерево Хулуппу, отождествлявшееся с ивой. В его корнях жила змея, в ветвях — птица Анзуд, а в стволе — Лилит. Анзуд, согласно эпосу, — птица божественного происхождения в виде орла, терзающего когтями оленей. Гильгамеш изгоняет с дерева Хулуппу (ивы) птицу Анзуд и убивает змею. В иудейской мифологии Лилит — злой дух, Лул-ночь. Это имя восходит к именам трех шумерских демонов.

Интересно, что на Руси, в Москве еще в XVII в. широко праздновали «вербное действо». Верба, как и ива, считалась символом начала жизни. Празднество проводилось в марте, с которого раньше начинался год. Отголоски празднества сохранились в «вербном воскресенье», которое во многих областях России отмечается до сих пор.

ДУБ

А. Н. Афанасьев считает, что в преданиях о мировом древе славяне имели в виду преимущественно дуб. Сохранилось много сказаний о дубах, которые будто бы существовали еще до сотворения мира. В колядке карпатских руссов пелось о том, что «еще во время, когда не было ни земли, ни неба, а стояло два дуба, а на дубах сидело два голубя, голуби опустились на дно моря, достали песку и камней, из которых и создались земля, небо и небесные светила».

В одной из апокрифических повестей о создании Вселенной упоминается о железном дубе, «еже есть первопосажен, на котором держится вода („воздушное море“, небо), огонь (пекло, ад) и земля, а корень его стоит на силе божьей».

В русской народной сказке, известной и другим славянам, рассказывается про дуб, который вырос до самого неба. Полез старик на то дерево. Лез-лез и взобрался на небо, где сидел кочеток-золотой гребешок — птица, что ни в огне не горит, ни в воде не тонет, и стояли чудесные жерновки — символ весенней грозы, дарующей земле плодородие, а людям — их хлеб насущный.

В хорватских сказаниях вилы — облачные девы, они обитают в дупле и питаются сахарными яствами, т. е. сладкой амритой. Польская сказка упоминает дуб с золотыми листьями и желудями.

Соединяя вместе эти разрозненные черты, сохранившиеся в различных памятниках, можно убедиться в том, что славянскому старому дубу соответствует скандинавский ясень, на котором держатся три великих мира — небо, земля и ад; на ветвях его гнездятся «молниеносные птицы», а у корня лежит страшная змея. Согласно поверьям славян и скандинавов, около дерева текут живые источники и обитают вещие ведьмы, которые собирают дубовые листья в сорочку и вешают этот узел на дерево. Они могут вызвать ветры, рассеять тучи и восстановить ясную погоду. Чтобы вызвать грозу, ведьмы кипятят дубовые листья в горячей воде. По русскому поверью, ведьмы втыкают нож в дерево и тем самым заставляют течь из него молоко, что следовало понимать так: вонзая острие молнии в дерево-тучу, ведьмы проливают небесное молоко дождя.

Птица Сирин. Лубок

В некоторых сказках дуб — это место, где проходят сборища духов, а с ветвей дуба падает целебная роса…

Первоначально слово «дуб» заключало в себе общее понятие дерева, что до сих пор можно увидеть в производных словах — «дубина», «дубец», «дубинка». У сербов дуб называется «грм», «грмов» (дубовый лес — «грмик»), что указывает на его связь с Перуном (громом небесным).

В древности человек добывал огонь из дерева, а древесными ветками и обрубками поддерживал его священное пламя в очаге, что давало повод для своеобразной интерпретации природных явлений. Так, явление грозового пламени он объяснял понятным ему способом: в туче, которая порождает молнии, но которую они же и пожирают, человек видел небесное дерево, а в дожде — его сок, выгнанный с помощью огня. На землю это небесное пламя нисходило в виде живого огня, добываемого трением из дуба.