Джон Пристли - Добрые друзья

• Название: Добрые друзья
• Автор: Джон Пристли
• Издательство: ACT: Астрель
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-066923-3

Впервые на русском языке — самый веселый, забавный и трогательный роман Джона Бойнтона Пристли.

Перед вами — занятная история очень необычной труппы странствующих актеров.

Благопристойная старая дева-антрепренер — и легкомысленный юный танцор.

Бывший школьный учитель — и завзятый враль музыкант.

Обаятельная супружеская пара — и красавица, обреченная рано или поздно стать настоящей звездой. Эксцентричная компания, которая, презрев тяготы кочевой жизни, отправляется на гастроли по провинциальной Англии.

Вперед! Навстречу успеху — или по крайней мере приключениям.

---

— Ну, я там был лет пятнадцать назад, если не больше, — невозмутимо заметил мистер Митчем. — С тех пор куда меня только не заносило! Я скитаюсь по всему свету, друзья мои. В старушку Европу вернулся пару лет назад — теперь вот езжу из города в город, осматриваюсь, навещаю друзей.

— Конечно, чем еще заняться такому лодырю, как вы, — заметил мистер Бриггс с благоговейной завистью.

— В точку! — тягуче прохрипел Одиссей то ли по-американски, то ли по-английски. Затем он вновь выудил из кармана окурок черуты — на сей раз очень маленький и очень пыльный окурок, — поджег его и сладко выпустил облачко дыма, точно сибарит, вернувшийся из бесконечных кругосветных странствий.

— «Heureux qui, comme Ulysse a fait un beau voyage…»[31] — проговорил Иниго, дивясь, что могло забросить столь выдающуюся личность на Даллингемский узел, да еще среди ночи. Поразительно, что этот человек вообще нашел на карте мира наш крошечный островок.

— Вот-вот, мой мальчик, — снисходительно проговорил мистер Митчем. И зевнул. — Ну, где обещанный поезд?

— Прибудет через полчаса, — ответил Гарри Бриггс, постепенно вновь становясь железнодорожником. — Сегодня на час опаздывает. Я пойду прогуляюсь. — И он ушел на перрон.

— Прямо не знаю, садиться на поезд или нет, — сказал мистер Митчем, устраиваясь на скамейке. — Я вообще-то еду в Ноттингем, повидать старых друзей, но с этим можно и до утра подождать. На одну пересадку я уже опоздал.

— Правда? — Иниго зевнул. — А где?

— Э-э… не помню. — Видно, на сей раз феноменальная память его подвела.

Иниго заподозрил, что мистер Мортон Митчем никуда не опаздывал. Мистер Мортон Митчем был необыкновенный человек: то ли великий путешественник, то ли великий враль. Иниго решил повнимательней к нему присмотреться.

Однако, присмотревшись, он увидел не Мортона Митчема, а мистера Тарвина. Они вместе брели сквозь сугробы на вершину холма, и где-то на полпути мистер Тарвин остановился, огляделся по сторонам и заявил: «Вот вам и Южная Дакота. Чамха. Позовите-ка мальчиков, Джоллифант». И он позвал мальчиков, хотя поблизости никого не было. В следующий миг их обступила целая толпа неизвестно откуда взявшихся детей, которые издавали странные рокочущие звуки. Иниго разозлился и принялся на них кричать, но мальчики рокотали все громче и громче. Тогда он злобно вытаращил глаза на ближайшего мальчишку, юного Уитингтона, и так натужился, что Южная Дакота исчезла вовсе: он снова был в зале ожидания, а на противоположной скамейке смачно храпел, разинув рот, мистер Мортон Митчем.

Иниго вытянулся во весь рост и подложил под голову рюкзак. Минуту или две он слушал храп, а потом вновь уснул, но попал уже не в Южную Дакоту, а в темный омут забытья. Там он и оставался всю ночь: лишь раз или два тишину наводняли таинственные звуки, похожие на сигналы тревоги и пулеметные очереди с каких-то дальних рубежей.

II

Кто-то его тряс. Иниго открыл глаза и увидел перед собой большие, черные и плохо стриженные усы. Их вид так раздосадовал Иниго, что он снова зажмурился.

— Ну-ка, сэр, поднимайтесь! — сказали усы.

Он не удостоил их ответом.

— Вставайте, а то на 6.45 опоздаете, — не унимались усы.

Слова эти были столь неожиданными, что от удивления Иниго вновь открыл глаза. Зал ожидания в лучах утреннего солнца выглядел совсем иначе. Он уставился на дежурного:

— А где Мортон Митчем?

Дежурный покачал головой:

— Небось на другой ветке. Первый раз слышу про такую станцию.

— Это не станция, а человек! Он сидел здесь ночью, болтал о банджо в Бангкоке и карточных фокусах в Сингапуре. Если, конечно, мне это не приснилось.

— Запросто! Я сам такой, — убежденно проговорил дежурный. — Стоит выпить или съесть копченого лосося перед сном — веселье на ночь обеспечено. Что мне только не снилось! Банджо и Сингапур — просто цветочки.

— Чтоб я еще раз польстился на «Старого Роба Роя», — посетовал Иниго. — Он вскрыл мне череп и оставил во рту какой-то мерзостный вкус, такой, знаете ли, темно-коричневый — будто шотландского торфа наелся. Но постойте, где этот… как бишь его… Гарри Бриггс?

— А, вот это другой разговор! Уж он вам точно не приснился, недавно домой ушел. Вы, верно, ночной поезд пропустили? На север едете?

— На север? — Иниго задумался. — Может, и на север, только сперва мне надо попасть туда, где можно принять горячую ванну с морской солью и выпить чаю с тостами. А то и яичко съесть — знаете, такое нежное, молодое яичко, светло-коричневое. Ну, — он вытащил из кармана шиллинг, — что вы думаете о таком раскладе?

— Спасибо, сэр. Я бы вам посоветовал следующим поездом поехать в Грантем. Даллингем не годится, вы уж мне поверьте. Вот в Грантеме полно заведений на любой вкус, на любой! — И при мысли о шумном мегаполисе дежурный облизнул губы.

Так Иниго отправился в Грантем. С первыми лучами солнца он прокрался в гостиницу «Энджел энд Роял», где нырнул в ванну еще до того, как большинство постояльцев увидели первую чашку чая, и приговорил нескольких из них к томительному ожиданию, добрых полчаса проблаженствовав нагишом в теплой воде. Затем он совершил туалет и спустился завтракать, готовый съесть все, что предложат. После еды Иниго выкурил трубку и лениво пролистал несколько газет. Когда он наконец отправился в путь, была уже половина одиннадцатого.

Лишь по одной причине Иниго покидал пешком этот город, суливший путнику бесчисленные транспортные блага: когда-нибудь он все же надеялся закончить свою погребальную песнь пешему туризму — «Последний рюкзак». Надо сказать, шагал он без особого удовольствия: воздух уже прогрелся, пыльная дорога на запад была запружена автомобилями, а разминать ноги вовсе не хотелось. Иниго повеселел, когда свернул на проселочную дорогу — спустя несколько поворотов, грозящих обернуться тупиком, она вывела его к маленькой таверне из красного кирпича, где он выпил пива и закусил бутербродами с сыром. Поговорить оказалось не с кем: хозяин, похоже, нашел дела поважнее, а его жена была так занята, что даже пиво наливала неохотно. Несмотря на отсутствие собеседников, Иниго пробыл в таверне почти до двух, предаваясь мечтательным раздумьям. Наконец он вновь пустился в путь: жнивье на полях и яркие, увядающие леса, пиво внутри и солнце снаружи настроили его на еще более мечтательный лад.

Иниго не знал, где он и куда держит путь — ему это было безразлично. Он летел по воле ветра, как упавший лист по голой дорожке, и ослепительный день мнился ему лишь очередной праздной фантазией. «Среди теней брожу я тенью»[32], — вновь и вновь повторял Иниго про себя: разум его превратился в великолепную мешанину цитат из элегических поэм. Все вокруг купалось в золоте и оттого казалось ненастоящим — пожалуй, кроме пыли. «Светлый отрок ли в кудрях, трубочист ли, — завтра — прах»[33]. Так он бубнил себе под нос, ударяя гласные, от которых по всему телу бежали приятные мурашки, пока не добрался до необыкновенно тенистой и умиротворенной рощицы. Тропа здесь переходила в узкую дорогу, а большие ветви образовывали полог над заросшей травой полянкой. В таком месте можно вдоволь подумать и даже вздремнуть. Увы, кто-то бросил здесь свой автомобильчик — сбоку от него еще оставалась тень, но вид автомобиля, суливший шум и хлопоты, не дал Иниго приблизиться. Машина портила всю идиллию. Он смерил ее презрительным взглядом. А потом — изумленным.

Да, в самом деле, понизу лобового стекла шла надпись жирными красными буквами: «Берегитесь, ибо приближается конец ваш». Из багажного отделения торчало несколько плакатов, в два или три фута шириной, на которых красовались еще более жирные красные буквы. Иниго не постеснялся — ему сейчас было не до стеснений — вытащить два плаката и прочесть сперва одну надпись: «И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих»[34], а затем вторую: «И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!»[35] Осторожно убрав плакаты на место, Иниго растянулся на траве рядом с удивительным апокалиптическим автомобилем.

Стояла необыкновенная тишина. Вдалеке что-то потрескивало и чирикало, но звуки эти словно доносились из другого мира, другой жизни. Лежа в сени деревьев, Иниго смотрел на дивную зелень и золото, раскинувшиеся перед ним. Пейзаж казался иллюзорным, словно его написали на тонком шелке, трепещущем при каждом дуновении. Его хрупкость пугала Иниго; он смежил веки. Однако земля, на которой он лежал, оказалась весьма твердой, а травинки неприятно кололи шею. Иниго вновь открыл глаза. Автомобиль, хоть и слегка помятый, явно был материален: недавно ему даже поменяли шины. Возможно, владевший этой машиной пророк надеялся ездить на ней и тогда, когда города пожрет пламя, а горы растают, точно дым. Он думал проехать прямиком сквозь Армагеддон. Вот это был бы рекорд: безостановочный автопробег к новому небу и новой земле. Бедные духи журналистов и рекламных агентов кусали бы свои призрачные локти, ведь их последнее издание давным-давно отпечатано, продано и забыто! От этой мысли Иниго почувствовал себя еще лучше, хотя внутри по-прежнему зияла маленькая пропастишка — такая же пустая, как мир вокруг. Иниго зевнул, закрыл глаза, подумал, кто мог бы быть хозяином этой машины, и уснул.