Джон Пристли - Добрые друзья

• Название: Добрые друзья
• Автор: Джон Пристли
• Издательство: ACT: Астрель
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-066923-3

Впервые на русском языке — самый веселый, забавный и трогательный роман Джона Бойнтона Пристли.

Перед вами — занятная история очень необычной труппы странствующих актеров.

Благопристойная старая дева-антрепренер — и легкомысленный юный танцор.

Бывший школьный учитель — и завзятый враль музыкант.

Обаятельная супружеская пара — и красавица, обреченная рано или поздно стать настоящей звездой. Эксцентричная компания, которая, презрев тяготы кочевой жизни, отправляется на гастроли по провинциальной Англии.

Вперед! Навстречу успеху — или по крайней мере приключениям.

---

— До сих пор где-то шляется! — крикнула она миссис Сагден, выглянувшей из соседней двери. — Еда уж полтора часа как стынет! Одни хлопоты с этими мужьями! Твой-то пришел?

— Давно! — ответила миссис Сагден, дама, не питавшая насчет жизни больших иллюзий. — Пришел и опять смылся. Я-то знаю: ежели он опаздывает больше чем на полчаса, раньше закрытия всех пивных и пабов дома его не жди. Но по понедельникам такого не бывает. Он ведь не мог задержаться на фабрике?

— Ты что! — Миссис Окройд прекрасно знала, как плохо идет торговля шерстью. — Им даже полной рабочей недели не дают, а некоторых вообще в отпуск отправили! Нет-нет, задержать его не могли. Наверняка очередной фокус выкинул.

— Явился! — испуганно прошептала миссис Сагден и тут же шмыгнула за дверь.

В следующий миг он действительно явился: чумазый, взмокший, злой мистер Окройд швырнул кепку и сумку с инструментами на диван и громко хлопнул входной дверью.

— Где ты был, ради всего святого?! — вопросила его жена. — Ужин полтора часа стынет!

— В профсоюз ходил, — коротко ответил мистер Окройд.

Она посмотрела ему в лицо и тут же умерила гнев.

— С чего это ты туда пошел на ночь глядя?

— Меня рассчитали.

— Что?! — взвизгнула его жена.

— Рассчитали, уволили, вышвырнули, называй как хошь! — Он распрямил плечи и бросил на стол страховую карточку и деньги. — Без предупреждений и выговоров. Хигден со мной покончил, а я покончил с ним. Вот жалованье за неделю. — Он начал расшнуровывать ботинки.

— Ах ты. Боже мой! — Миссис Окройд рухнула в кресло и потрясенно уставилась на мужа. — Что ты натворил?

— Расскажу через минуту. Дай сперва умыться да перекусить. — Мистер Окройд в одних носках пошел в чулан. — Накрывай, скоро узнаешь, что я натворил, — сурово добавил он.

В столь тяжелые минуты браддерсфордские жены не гнут свое: миссис Окройд безропотно собрала на стол и высвободила селедку из горячего плена.

— Проведи она на огне еще минуту, — сказан мистер Окройд, сев за стол, — начала б коробиться. Угли, а не селедка.

— Небось другой тебе уж не видать! — воскликнула жена, обидевшись на незаслуженный упрек. — Ладно, пустяки это. За что тебя уволили?

— Ни за что, просто так, — начал мистер Окройд. — Или, если угодно, за то, что я человек, а не глупая обезьяна! — Он умолк, отпил чаю и, ткнув вилкой в сторону миссис Окройд, стал рассказывать дальше: — Утром мне тележку не подогнали, и я остался на чуток без работы. Тут подходит Симпсон, помощник директора, и спрашивает: «Чем занят, Окройд?» «Пока ничем», — грю. Они строили времянку для тележек, и Симпсон мне говорит: «Ну, тогда подсоби малость. Можешь начать с этой штуки». И показывает на большое бревно, которое вытащили из старого сарая. Дал он мне, значится, мерки, а я взял топор, большую поперечную пилу и принялся за бревно. Не проработал я и десяти минут, как меня хлопает по плечу какой-то малый. Я с ним не знаком, но он из нашего профсоюза. «Когда это ты в союз плотников записался, товарищ?» — мерзко так спрашивает. «То есть?» — грю, хотя и смекнул уже, куда он клонит. Показывает на бревно: это, мол, работа плотников, а ты своим делом займись. Я на него глянул эдак злобно. «Товарищ! — говорю. — Ну-ну!» А он мне: «Я за тобой давно наблюдаю, и мне пришло в голову, что ты сильно смахиваешь на штрейкбрехера». «Ты язык попридержи, — говорю, — не то что потяжелее в голову ударит». В общем, запретил он мне работать и ушел.

Мистер Окройд умолк, выпил чаю, а жена недоуменно воззрилась на него, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Дай закончить, — сказал мистер Окройд, хотя его не перебивали. — Сижу я опять без дела, значит. Тут приходит Симпсон, на сей раз с директором, стариком Торли. Они малость отдышались, огляделись, и Торли указал на меня. «Чем он занят?» — спрашивает. «Эй, Окройд! — кричит мне Симпсон. — Ну-ка, быстро за дело!» «Не могу!» — кричу я и иду к ним объясняться. А Торли только махнул рукой, проорал: «Давай, давай!», и их обоих след простыл. Ну а в обед мне рассказывают, что на фабрику явился сам великий господин, сэр Джозеф Хигден — хотя отец у него был такой же цеховой мастер, как мой. «Небось опять решили народ поувольнять», — смекнул я. Часа в три к нам явился сэр Джозеф в компании Торли и Симпсона. Смотрю: сэр Джозеф рукой машет. А Торли оглядывается по сторонам, замечает меня и что-то бормочет Симпсону. Минуты через две Симпсон подходит и говорит: «Прости, Окройд, но через неделю тебя отсюда попросят». «За что? — говорю. — Что я сделал?» «Сам виноват. Сейчас всех подряд увольняют, а Торли видел тебя утром без дела». «Я тут ни при чем, — говорю. — Пойду перекинусь с ним словечком». Ну я и перекинулся, да все без толку. Не успел я начать, как Торли меня оборвал и заявил, что опытные рабочие должны подавать молодым пример, а не лодырничать. Ясно дело, взбесился я, наговорил лишнего. «Рассчитайте его и отдайте карточку, — заявил Торли. — Чтоб больше ноги его не было у Хигдена».

— Вот как бывает, если не держать язык за зубами, — укоризненно заметила миссис Окройд. — Предупреждала ведь.

— Что я, железный, по-твоему? — вопросил мистер Окройд. — Утром меня обозвали штрейкбрехером, после обеда — лодырем, тут кто угодно не выдержит! Словом, в пять часов мне выдали деньги и карточку, а я отправился в профсоюз, рассказывать им свою историю. Секретаря не было. Это тот самый Мондери, у которого один пролетариат на уме. Я ждал, ждал, а когда он наконец явился, угадай, кто с ним? Тот самый молодчик из профсоюза, товарищ. Смеются себе, болтают — прям лучшие друзья. Два товарища, так их и эдак. Начал им рассказывать, что стряслось, да все впустую. Начали из меня душу вынимать: известите тех, уведомьте этих… Терпеть не могу, собачонка я им, что ли? В общем, не выдержал я, послал их к чертовой матери и ушел. Вот такие дела.

Жена сидела неподвижно, сверля его взглядом. На несколько секунд ее лицо смягчилось, как будто она вот-вот заплачет, но потом мистер Окройд с аппетитом набросился на выпечку и подлил себе еще чаю, и глаза миссис Окройд вновь недобро заблестели.

— Ну, и что теперь делать?

Мистер Окройд отставил чашку — маленький жест отчаяния с его стороны.

— Сяду на пособие, пока новая работа не подвернется.

— Надолго?

— Не спрашивай, сама знаешь, как нынче в городе с работой. Чую, этим инструментам еще долго без дела валяться. — Он встал и посмотрел на диван, где лежала его сумка с инструментами. Потом взглянул на свою старую рабочую форму и вдруг принял, неизвестно как и почему, маленькое и весьма странное решение. — Пойду переоденусь, — сказал мистер Окройд и ушел наверх.

Когда он спустился, жена накрывала стол для Леонарда. Мистер Окройд увидел ее плотно поджатые губы и сразу понял, что она тоже на что-то решилась. Он стал ждать, пока жена заговорит, а тем временем обратился за утешением к трубке старого доброго «Моряцкого».

— Ну, тогда решено, — начала она.

— Что решено? — настороженно спросил он.

— Сдадим комнату Альберту Таггриджу, — заявила миссис Окройд и сразу, пока муж не успел вынуть изо рта трубку, завела оправдательную тираду: — Только не начинай, я тебя очень прошу, не начинай! От работы ты запросто избавился, но от этого дохода я избавиться не позволю! Если малый еще хочет жить у нас, пусть живет, и чем раньше въедет, тем лучше. Хлопот по дому станет поболе, но это мое дело, а не твое. Я даю разрешение. Надо же на что-то жить! Тебя не особо спрашивали, пока ты работал, а теперь и вовсе не спрашивают, ясно?

— Избавь меня от Альберта хотя бы на сегодня, — тихо проговорил мистер Окройд.

Жена рассердилась пуще прежнего.

— Сколько можно тянуть! Вот что я тебе скажу: если мы не пустим Альберта, Леонард тоже уйдет. Намекал на это вчера вечером. Вряд ли сын бросит любимую мать, но кто его знает? Ты все время на него наседаешь. И что мы тогда будем делать? Он хоть деньги зарабатывает приличные!

Тут мистер Окройд тоже не выдержал:

— Если Альберт придет, уйду я!

— Не глупи! Куда ты пойдешь? Поселишься на свое жалкое пособие в Мидлэндской гостинице?

— У меня и окромя пособия кое-что есть! Я тебе еще не говорил. — Мистер Окройд отнес свое уязвленное самолюбие к входной двери и там, пуская клубы дыма, предался размышлениям. Он перенес трубку из одного уголка рта в другой и случайно задел локтем карман: там хрустнули четыре пятифунтовые бумажки.

— А, вот и наш стариканчик! — сказал вернувшийся с работы Леонард. Отец прошел за ним в гостиную. — Чай готов, ма? — весело крикнул юноша. — Ну и денек!

— Как прошло, Лен? — спросила его мать, снимая с огня большой пузатый чайник.

— Пре-вос-ход-но! Знаешь, сколько я заработал чаевых? Угадай. Восемь и три! Восемь шиллингов и три пенса! Непыльненько. Умница наш Грегсон!

Миссис Окройд налила своему герою-завоевателю чашку чая.