Артем Драбкин - Танкисты. «Мы погибали, сгорали…»

• Название: Танкисты. «Мы погибали, сгорали…»
• Автор: Артем Драбкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-52016-9

НОВАЯ СЕРИЯ ведущего военного историка. Краткий курс Великой Отечественной, взятый за основу популярного телесериала. Продолжение супербестселлера «Я дрался на Т-34».

Легендарная «тридцатьчетверка» недаром стала главным символом Победы и, вознесенная на пьедестал, стоит в качестве памятника Освобождению по всей России и половине Европы. Что в первую очередь вспоминали ветераны Вермахта, говоря об ужасах Восточного фронта? Армады советских танков. Кто вынес на своих плечах основную тяжесть войны, заплатил за Победу самую высокую цену и умирал самой страшной смертью? По признанию фронтовиков: «К танкистам особое отношение – гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, это была верная смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться, остальные сгорали заживо». А сами танкисты на вопрос, почему у них не бывало «военно-полевых романов», отвечают просто и жутко: «Мы же погибали, сгорали…»

Эта книга дает возможность увидеть войну глазами танковых экипажей – через прицел наводчика, приоткрытый люк механика-водителя, командирскую панораму, – как они жили на передовой и в резерве, на поле боя и в редкие минуты отдыха, как воевали, умирали и побеждали.

---

Митинг в танковой части. Весной 1942 года стандартным вооружением танковых бригад были танки «КВ-1», «Т-34» и «Т-60»

Очень много зависело от искусства двух человек: механика-водителя и командира орудия или впоследствии наводчика. В.П. Брюхов вспоминает: «Очень большое значение имеет опыт механика. Если механик опытный, ему не нужно подсказывать. Он сам тебе условия создаст, на площадку выйдет, чтобы ты мог поразить цель, сам за укрытие спрячется. Некоторые механики даже так говорили: «Я никогда не погибну, потому что я поставлю танк так, чтобы болванка ударила не там, где я сижу». Я им верю». Г.Н. Кривов вообще считает, что выжил в первых боях только благодаря искусству опытного механика-водителя.

Разведчики 1-й мотострелковой дивизии, вооруженные «ППШ», «ППД» и карабином, на танке «Т-40». Декабрь 1941 года

А.В. Марьевский в отличие от остальных ветеранов ставит наводчика на второе место по значимости, после командира танка: «Командир орудия важнее. Он мог остаться и за командира танка, и за командира взвода. Командир орудия – это единица!» Тут следует отметить, что ветеран – единственный из опрошенных – утверждает, что, даже став командиром роты, а потом и батальона, он всегда сам садился за рычаги: «Если снаряд попал в башню, конечно, и командир орудия, и заряжающий гибли. Я потому и садился на место механика-водителя. Я еще когда механиком-водителем на «Т-60», «Т-70» воевал, я понял, в чем суть дела, как живым остаться».

«Т-60» движется к фронту. Зима 1941 год

К сожалению, в среднем огневая подготовка танкистов была слабая. «Наши танкисты стреляли очень плохо», – заявляет Евгений Иванович Бессонов, командир взвода танкового десанта 49-й механизированной бригады 6-го Гвардейского мехкорпуса 4-й Гвардейской танковой армии. Такие снайперы, как Н.Я. Железнов, А.М. Фадин, В.П. Брюхов, скорее являлись исключением, чем правилом.

Танк «БТ-7» на марше

Работа заряжающего в бою была простой, но очень напряженной: ему нужно было толкнуть требуемый снаряд в казенник пушки и выбросить гильзу через люк после ее экстактирования. По утверждению В.П. Брюхова, заряжающим мог быть любой физически крепкий автоматчик – объяснить молодому человеку отличие в маркировке бронебойного и осколочно-фугасного снаряда не составляло труда. Однако напряжение боя бывало иногда таким, что заряжающие падали в обморок, надышавшись пороховых газов. Кроме того, у них почти всегда были обожжены ладони, поскольку выбрасывать гильзы требовалось сразу после выстрела, чтобы они не дымили в боевом отделении.

Постановка задачи на фоне танка «Т-40»

Командир роты старший лейтенат Гнаденберг ставит задачу перед экипажем своего «КВ-1»

Командир роты старший лейтенат Гнаденберг с экипажем у своего «КВ-1»

Во многом «пассажиром» чувствовал себя во время боя cтрелок-радист. «Обзор ограниченный, а сектор обстрела из этого пулемета был еще меньше», – вспоминает П.И. Кириченко. «У стрелка был лобовой пулемет, хотя через него ничего не было видно, он если стрелял, то только по указанию командира танка», – говорит Железнов. А Ю.М. Поляновский вспоминает такой случай: «Между собой договорились о том, что, еще не пройдя свою пехоту, начнем стрелять из пушки и башенного пулемета через голову пехоты, а лобовой пулемет нельзя использовать, потому что он бьет по своим. И вот мы начали стрелять, а радист в суматохе забыл, что я его предупреждал. Дал очередь практически по своим».

Танк «БТ-31»

Не нужен он был и как связист. «Работали, как правило, на одной-двух волнах. Схема связи была простейшая, с ней справится любой член экипажа», – вспоминает П.И. Кириченко. В.П. Брюхов добавляет: «На «Т-34-76» радист часто переключал с внутренней на внешнюю связь, но только когда командир слабо подготовлен. А если толковый командир, он никогда управление не отдавал – сам переключался, когда нужно».

Реальную помощь стрелок-радист оказывал механику-водителю на марше, помогая переключать четырехступенчатую коробку передач ранних «Т-34». «Кроме того, поскольку руки у него заняты, я брал бумагу, сыпал туда самосад или махорку, заклеивал, раскуривал и вставлял ему в рот. Это была тоже моя обязанность», – вспоминает П.И. Кириченко.

Танк «КВ-1» «Бей фашистов» – герой фотосессии для журнала «Фронтовая иллюстрация»

Не имея отдельного люка для экстренного покидания танка, радисты гибли чаще всего. «Они находятся в самом невыгодном положении. Слева механик его не пускает, сверху заряжающий или командир», – говорит В.П. Брюхов. Не случайно на линейных танках «Т-34-85», на которых воевал А.С. Бурцев, экипаж состоял из четырех человек. «У командира танка в экипаже нет стрелка-радиста. Пятый член экипажа появляется у командира взвода и выше вплоть до командира бригады».

Танки «T-26» в районе Ребола

Важным условием выживаемости экипажа на поле боя являлась его взаимозаменяемость. Командир танка получал в училище достаточную практику для того, чтобы заменить любого члена экипажа в случае ранения или его гибели. Сложнее дело обстояло с сержантским составом, получившим краткосрочную подготовку. Как утверждает С.Л. Ария, никакой взаимозаменяемости из-за краткости обучения не было: «Но несколько раз я выстрелил из орудия». Необходимость взаимозаменяемости членов экипажей была осознана молоденькими лейтенантами. Н.Я. Железнов вспоминает: «При сколачивании экипажей я, как командир взвода, должен был позаботиться о том, чтобы члены экипажей танков могли друг друга заменять». П.И. Кириченко вспоминает, что тренироваться на взаимозаменяемость его экипаж начал стихийно – все прекрасно понимали, какое значение это будет иметь в бою.

Выдача валенок. 1941 год

Для многих танкистов бой заканчивался смертью или ранениями. Танк – желанная мишень для пехоты, артиллерии и авиации. Дорогу ему закрывают мины и заграждения. Даже короткая остановка для танка может оказаться смертельной. От неожиданного снаряда, мины или выстрела из фаустпатрона не были застрахованы самые лучшие и везучие танковые асы. Хотя чаще всего гибли новички… «В предместье Каменец-Подольска стояла зенитная батарея. Она сожгла два наших танка, экипажи которых полностью сгорели. Около одного танка лежало четыре сгоревших трупа. От взрослого человека остается человечек размером с ребенка. Головка маленькая, а лицо такого красновато-синевато-коричневого цвета», – вспоминает Н.Я. Железнов.

Подготовка бойцов мотострелкового батальона к отражению танковой атаки. Преодаление так называемой «танкобоязни» было одним из необходимых элементов обучения пехотинцев. В качестве немецкого танка используется «Т-40»

Основными факторами поражения экипажа были осколки брони, возникавшие после ее пробития бронебойным снарядом, и пожар, вспыхивавший, если была повреждена топливная система. Удар бронебойного или осколочного снаряда по броне, даже без ее пробития, мог вызвать контузию, перелом рук. Отлетавшая от брони окалина скрипела на зубах, попадала в глаза, а крупные куски могли поранить человека. Вспоминает Наталья Никитична Пешкова, комсорг мотострелкового батальона 3-й Гвардейской танковой армии: «К танкистам у меня особое отношение… гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, то это была заведомая смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться… самое страшное – это ожоги, ведь в то время ожог сорока процентов поверхности кожи был летален». Когда танк подбит и загорелся, вся надежда на себя, на свою реакцию, силу, ловкость. «В основном ребята были боевые. Пассивные, как правило, быстро погибали. Чтобы выжить, надо быть энергичным», – вспоминает А.М. Фадин. «Как же так получается, что, когда ты выскакиваешь, ничего не соображаешь, вываливаешься из башни на крыло, с крыла на землю (а это все-таки полтора метра), никогда я не видел, чтобы кто-то руку или ногу сломал, чтобы ссадинки были?!» – до сих пор не может понять В.П. Брюхов

«Безлошадными» уцелевшие танкисты ходили недолго. Два-три дня в запасном полку, получаешь новый танк и незнакомый экипаж – и снова в бой. Тяжелее было командирам рот и батальонов. Те воевали до последнего танка своего соединения, а это значит, пересаживались с подбитой машины на новую несколько раз в течение одной операции.

«Обкатка» пехоты танками