Юрий Леднев - «Дети, вы хотите зиму?»

• Название: «Дети, вы хотите зиму?»
• Автор: Юрий Леднев
• Издательство: Прометей
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-7042-0120-2

---

«Дети, вы хотите зиму?» — вспомнил он слова Дианы на встрече со школьниками. И как тогда дружно прозвучало в ответ: «Да-а-аа-а!!!»

И пусть, думал он, африканцу останутся его любимые тропики и пустыни с раскаленными песками, эскимосу — суровые зимы с морозами и северными сияниями, а нам — русская зима, червень-лето, весна-красна, золотая осень. Индусу, азиату, американцу — тот климатический комплекс, в котором вырос он и жили его предки, к чему привык его организм, его дух. А град, тайфуны, засухи, снегопады можно укрощать там, где они могут принести обществу людей большой урон. Люди получили великую по своей грандиозности возможность управлять погодой, воздействовать на климат. Но в этой великой возможности таится Добро и Зло. Куда потянет чаша весов — это зависит от мудрой дальновидности человека. И если чуть-чуть переборщить, это приведет к изменению природных комплексов и, как следствие, — к изменению животного и растительного мира, к вырождению многих видов животных и растений. И никакая Красная книга не вместит тогда количество утраченных их безвозвратно! Прав Ломквист: ученые не должны уступать своих позиций в деле управления погодой меркантильным дельцам от бизнеса, пекущимся только о собственной выгоде и тщеславии. Мы, ученые, должны нести ответственность за состояние погоды и климата на планете, чтобы не могло произойти на Земле климатической катастрофы!

Сами собой в его голове возникли стихи гения:

В те дни осенняя погода
Стояла долго на дворе.
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе.

Интересно, а что бы мог написать Пушкин про погоду, которой управляют? О чем это я? Какая смешная мысль! Нет, в этой мысли, кажется, мудрое зерно… Да, поэзия оберегает наше прагматическое мышление от коварного искушения — ломать и губить природу… Да, именно поэзия жизни помогает хранить красоту природы! Тут обратная связь: природа дает поэзию нашему чувству и помогает сознанию хранить ее! Интересно, спит она сейчас? — он глянул на аппарат ВТ с великим искушением, но сдержался и не подошел к нему, чтобы позвонить Диане и поделиться с ней этой мыслью. — Ах и зачем же он вместо того, чтобы отблагодарить ее за отличную работу, нагрубил ей? — Он вспомнил вчерашнюю сцену у здания Всемирного Комитета погоды, свой тон, и чувство вины острым жалом кольнуло внутри. Он вспомнил разговор с Ломквистом и его напоминание о журналисте из Аргентины, который так яростно ухаживал за Дианой, и почувствовал, как это для него неприятно. И, как бывает, он оправдал свою грубость чувством собственной ревности: — Она так мило улыбалась этому черноусому аргентинцу, что это заметил Ломквист! — Но теперь в нем заработало сомнение: — А почему я так об этом беспокоюсь? Какое мне до этого дело? Она мне жена?

Но в памяти грянул голос Ломквиста:

«Учти, отобьют, старый хрыч! Останешься с сопливым носом! Женись на Диане!..» — И снова в нем заработало раздражение: «Легко ему говорить — женись! А как сделать это? Может, я уже опоздал? Аргентинец, наверное, сделал ей предложение? Они, кажется, обменялись адресами… Черт! Какой он чистенький, опрятный, обходительный! Конечно, она в него втрескалась…»

Герасимов вспомнил, что еще не умывался и пошел в ванную. Пока плескал водой в лицо, чистил зубы, он думал о ней. О странных отношениях между ними. Оставаясь с ней наедине, он чувствовал себя каким-то неуклюжим, неловким, как юнец, у которого ломается голос и пробиваются усы, хотя ему скоро тридцать. Когда она посматривала на него своим загадочно-выразительным взглядом, ему казалось: она видит насквозь несуразность и нестройность его натуры и внешности. Он ни разу не пригласил ее в кино, на вечеринку сотрудников. Говорит с ней только о проблемах погоды и климата, в общем, о работе, которая изнуряет, и вряд ли эта тема ей приятна. Он как-то не задумывался особенно о качестве и значении взаимоотношений между ними. Хотя! Герасимов вспомнил, как он не находил себе места и метался, когда Диана уезжала на неделю к больной матери. Конечно, без нее Герасимову будет трудно, даже невозможно! Он мысленно попробовал представить себе другую помощницу вместо Дианы, и от этой мысли закололо внутри.

Когда он вышел из ванной и глянул в окно, купола церквей уже пылали в солнечных лучах. Золотой свет переливался отражением на стеклах окон. Два облачка на небе стали светло-розовыми. Он понял, что прозевал восход, и ему стало зло на себя.

«А что если прямо сейчас? — решительно подумал он. — Пойду к ней и извинюсь за свой вчерашний тон, это будет правильно! А потом…»

Решительная мысль словно подтолкнула его в спину. Он подошел к ВТ и набрал ее номер.

— Слушаю вас, — отозвался ее голос, и сердце его запрыгало. Глядя на ее лицо, смотревшее на него с экрана ВТ, он отметил: она была одета, причесана, несмотря на утренний час.

— С добрым утром… — еле выдавил он из себя. Я разбудил вас, простите, — начал извинительно Герасимов, понимая, что говорит совсем не тем тоном, каким надо.

— Что вы! Я давно встала.

— Вот как! — удивился Герасимов и почему-то ляпнул очень некстати: — Вас, наверное, мучает бессонница? — Поняв, что сказал глупость, покраснел.

— Нет. Я отлично выспалась.

— Что же вы делаете сейчас?

— Работаю.

— Работаете? — удивился Герасимов, и его удивление снова вышло как-то невпопад.

— Да. Готовлю вам для отчета материалы по конференции.

— Спасибо вам, Диана! — и сразу подумал: «Почему она торопится с отчетом? Может, хочет скорее отчитаться и уехать? К… этому, аргентинцу?» — Только сейчас он увидел, какие у Дианы выразительные, чистой голубизны большие глаза. Красивый ротик с пухленькими губками. Ему вдруг захотелось поцеловать ее изображение на экране. И, если бы он знал, что она это не увидит, он бы сотворил этот акт нежности.

— Можно я к вам сейчас приду? — невольно вырвалось у него.

— Зачем? — неожиданно для него спросила она, словно защитившись от его назойливости.

Герасимов подумал, потом сказал:

— Помогать вам составлять отчет…

— Пожалуйста, приходите, — согласилась Диана, опуская глаза.

— У вас есть горячий чай?

— Кофе.

— Вот и отлично! — воскликнул Герасимов, довольный удачной прелюдией к серьезному разговору.

Он выбил в автомате, который стоял в коридоре, шоколадный набор «Снегурочка» и постучал в дверь ее номера.

— Входите, — отозвалась она на стук и, сама открыв дверь, встретила его с загадочной полуулыбкой, хотя было видно: нежданный утренний визит шефа взволновал ее.

Диана разливала по чашечкам свежий душистый кофе и смущенно опускала глаза.

Герасимов сидел за столиком на диване и с деловым видом разглядывал обстановку номера, словно это была главная цель его прихода, и никак не мог подобрать слова для разговора.

На журнальном столе стоял печатный компьютер с диктофоном. Рядом с ним лежали стопки бумаги с ферромагнитной основой и слайдами. Возле шифоньера его внимание сразу привлек полураскрытый чемодан. Похоже, что она собирала свои вещи в дорогу.

— Вы что, уже собираете вещи? — поглядев на чемодан, спросил он.

— Да.

«К кому она торопится?» — Так скоро? Почему?

— Да. Так надо.

«Наверное, она получила от этого типа телеграмму. А может, он ей уже позвонил, и они сговорились…»

Герасимов нервно прихлебывал горячий кофе, и две упрямых морщинки над его носом обозначились резче.

— Вам горячо? Возьмите блюдце, — предложила она.

«Надо ее спросить про аргентинца… А зачем, если они уже сговорились…» — Рука у него дрогнула, и он плеснул кофе на костюм.

— Боже! Вы обожглись? Возьмите полотенце… — Глаза ее смотрели с участием и испугом.

Он поставил чашку с кофе на блюдце, бросил, скомкав, на диван полотенце и решительно спросил:

— Диана!?

Она с удивлением подняла на него глаза.

«Она откажет мне! Я старше ее на целых семь или десять лет!? Все равно! Как я необдуманно!»

— Я слушаю вас, Василий Юрьевич…

— Диана… — Пауза зависла в воздухе, поддерживая невыраженную мысль.

— Да. Я слушаю…

— Диана, я решил… я… — Он вмиг запнулся, и раздражение заполнило все его существо. Не понимая почему, вдруг сказал: — На следующую конференцию поедете без меня!

Губы ее задрожали. Она с печальной тревогой глянула на него, в глазах сверкнули слезы и тоска.

— Почему без вас? — еле слышно спросила она.

— Там с весной вы справитесь и без меня! После вашего выступления весна обязательно придет! Я в этом уверен! — «О боже, какой же я глупец!» — отчаянно подумал он. — «Я ее люблю! Я без нее не смогу…»

«Да не забудь меня пригласить на свадьбу!» — засмеялся в его памяти голос Ломквиста.

Диана стояла возле пресс-компьютера и отрешенно нажимала мизинцем клавишу.