Леонид Владимиров - Россия без прикрас и умолчаний

• Название: Россия без прикрас и умолчаний
• Автор: Леонид Владимиров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

Маленькая энциклопедия советской жизни начала 1960-х годов. Автор - известный эмигрировавший журналист, хорошо понимавший свою эпоху.

---

Я знаю много случаев, когда обиженные рабочие ходили жаловаться на мастеров начальнику цеха и в цеховой комитет профсоюза. Но не помню, чтобы хоть раз они чего-нибудь добились. Начальство или представитель цехкома, бывало, приходили на участок, проверяли записи в книге рабочих нарядов. Там всегда все было правильно: человек получил деньги за ту работу, какую в действительности проделал. А когда он жаловался, что мастер держит его на невыгодной, низко оплачиваемой работе, ему говорили:

— Ваша жалоба неосновательна. Работа соответствует вашему тарифному разряду, нарушения трудового законодательства нет. Хотите – работайте, не хотите – уходите.

Не удивительно, что первая забота каждого рабочего – установить с мастером как можно лучшие отношения. Я был немало изумлен, когда после первой же получки двое рабочих моего участка пригласили меня поужинать вместе с ними и принесли с собой к этому ужину литр водки. В соответствии с традицией они решили «поставить» мастеру угощение, оторвав крохи от своего мизерного заработка. Мне стоило большого труда отказаться от «угощения» и в то же время сохранить добрые отношения с ребятами.

Другие мастера, увы, не отказывались – рабочие поили их по очереди, каждую получку. Это только одна из форм «налаживания отношений» с мастерами – есть и другие формы подкупа, среди которых на первом месте обыкновенные денежные взятки. Рабочие складываются между собой и подносят мастеру конверт со списком «участников», так что он знает, кто ему платит, а кто нет. Знает – и распределяет работу соответствующим образом. Такие поборы особенно распространены в гаражах, в таксомоторных парках – шоферы регулярно платят дань начальникам колонн и заведующим гаражами.

Однако это далеко не все о сдельной оплате в русском понимании. Очень скоро после начала работы мастером я столкнулся еще с одним удивительным явлением.

У меня на участке был прекрасный станочник – высококвалифицированный, очень прилежный человек. Я знал, что Иван (так его звали) кормит большую семью, живет очень бедно и старается выжать из себя на работе все, что может. Наладчики подсказали мне, что этому человеку надо дать заработать больше других и что остальные рабочие, зная его нужду, обижаться на это не будут.

Но я был неопытен тогда и немножко перестарался. Я весь месяц давал Ивану только выгодную работу, и оказалось, что он должен был получить около 160 рублей ($175, то есть около $43 в неделю). За день до выплаты денег рабочим я был внезапно вызван в заводоуправление, в отдел труда и заработной платы. Меня там гневно отчитали.

— Вы что это астрономическую зарплату людям платите?

Я объяснил, что Иван честно заработал свои деньги. Тогда меня обозвали «невинным младенцем» и назидательно объяснили, что мастер обязан регулировать зарплату на участке, не допуская высоких заработков, что станочник в механическом цехе не должен получать больше ста тридцати рублей, да и то лишь в исключительных случаях, потому что иначе завод будет обвинен в занижении трудовых норм, в сокрытии возможностей роста производительности труда и прочих страшных грехах.

— Если вы печетесь о рабочих, – сказал под конец разговора начальник отдела, – то не будете допускать таких случаев. А то повысят нам нормы, снизят соответственно расценки, и ваши рабочие останутся на бобах. Поняли? Ну вот. Я сейчас срежу этому вашему рекордсмену тридцать рублей с заработка, а вы ему постарайтесь объяснить мое решение. Если он не дурак – поймет.

Иван получил сто тридцать рублей и на меня не обиделся. Он даже сказал, что подозревал о таком обороте дела, когда день за днем получал выгодную работу. Я был тронут. Я только начал постигать тогда, что рабочие в России куда честнее, искреннее и терпимее любых руководителей.

Каждые полгода на советских заводах происходит так называемый пересмотр норм. Это чрезвычайно болезненная и жестокая операция. Дело в том, что согласно коммунистической теории, все предприятия должны непрерывно повышать производительность труда. По той же теории рост производительности труда должен обгонять рост зарплаты. А коли так, то надо дважды в год повышать нормы выработки, снижая соответственно расценки – тогда производительность труда будет идти вверх, а рост зарплаты будет сдерживаться. Что касается благосостояния рабочих или постоянного роста цен на товары, то такие мелочи коммунистическая теория в расчет не принимает.

И вот дважды в год многочисленные «экономисты-трудовики» на заводах вместе с бухгалтерами-расчетчиками перетряхивают все нормы, выискивая, где бы как можно менее болезненно выколотить из рабочих этот заданный планом процент. Заводу ведь надо «уложиться» в фонд зарплаты, а этот фонд заранее снижен на грядущее полугодие в связи с предстоящим «повышением производительности труда». Никто в верхах не интересуется, за счет чего поднимется производительность, будет ли использована хоть одна новая машина. Надо поднять производительность труда – и баста. Не выполнит директор завода план по труду (так это деликатно называется) – значит плохой директор, дать ему для начала партийный выговор! Вот и сидят экономисты, перерывают в который раз дикие, давно изуродованные нормы, не имеющие никакого реального отражения в действительности. Наконец, появляется приказ по заводу со списком повышенных норм и сниженных расценок.

Экономисты на заводах люди опытные, и в деле пересмотра норм, как говорится, собаку съели. Они осторожно «трогают» нормы, они вообще не касаются сильно «затянутых», особенно бедных расценок. Но рабочие все равно чувствуют себя ущемленными принципиально, даже если лично их пересмотр не коснулся. Их естественная реакция в такие дни – грубость, отказ выполнять распоряжения мастеров, ядовитые вопросы о том, насколько снижена зарплата начальству (в действительности пересмотр норм даже повышает доход высшего заводского руководства, ибо оно получает жирные премии за повышение производительности труда, выведенное на бумаге). Обстановка в цехах накалена, и хотя начальство предпочитает не появляться на людях, а мастера в эти трудные дни заискивающе улыбаются, скандалы вспыхивают повсюду, по малейшим поводам.

Известное рабочее восстание в Новочеркасске в 1962 году началось как раз из-за пересмотра норм. То ли экономисты на тепловозостроительном заводе были недостаточно опытны, то ли нормы там многочисленными «пересмотрами» были завинчены до предела, но только в день очередного «пересмотра» люди обиделись особенно сильно. Большая группа самых уважаемых на заводе рабочих явилась в заводской комитет профсоюза искать защиты. Видя возбуждение людей, предзавкома обещал им поговорить с директором. Но прежде он позвонил секретарю парткома, и оба «народных избранника» отважились пойти к директору с необычайной просьбой смягчить на сей раз суровый «пересмотр».

А директор – он ведь имел план повышения производительности труда. И хотел его выполнить во что бы то ни стало. Доводы о бедности рабочих, приводимые председателем завкома, рассердили его, и он взорвался. Он закричал:

— Ладно, не плачьте мне тут о работягах! Подумаешь – несчастные. Ели пироги с мясом три раза в неделю, теперь будут есть два раза – вот и вся разница. Хватит!

Каким-то образом злополучная фраза директора о пирогах стала в течение получаса достоянием всего завода. Народ бросил работу, выплеснулся на заводской двор. Пока директор испуганно звонил в городской отдел КГБ и в горком партии, люди вышли за ворота. Они разгромили магазины города, освободили заключенных из тюрьмы, потребовали выдать им первого секретаря горкома партии, который в панике бежал из города на чьем-то частном автомобиле; они приварили колеса поездов, стоявших на станции Новочеркасск, к рельсам и прекратили этим железнодорожное сообщение. В печати ничего, конечно, не сообщали, но рабочие соседнего Ростова (35 миль) быстро узнали, что происходило в Новочеркасске, и тоже заволновались. По приказу из Москвы в город вошли регулярные воинские части с танками. Только после этого – и после заверения, что никто не будет арестован – люди вышли на работу, и порядок в Новочеркасске постепенно восстановился. Вот что такое «пересмотр норм».

Если вы думаете, что я вам все рассказал о прелестях сдельной оплаты, то ошибаетесь. Как, например, обстоит дело с простоями и сверхурочными работами?

Помните, когда мы вошли в сборочный цех, главный конвейер завода не двигался, рабочие простаивали. Но будьте уверены, что в заводском бухгалтерском отчете графа «оплата простоев» будет чистенькой. Организация производства в советской промышленности самая плохая в мире, простои случаются каждый день и на всех без исключения участках. По кодексу законов о труде администрация обязана оплачивать рабочему-сдельщику часы простоя из расчета 50% его среднего сдельного заработка (совершенно непонятно, кстати, почему 50, а не 100 процентов, если рабочий ни в чем не виноват, да уж Бог с ними, с советскими законодателями). На деле простои не оплачиваются никогда, ибо оплата простоев относится к так называемым непроизводительным расходам предприятия, а иметь непроизводительные расходы на социалистическом предприятии – страшный грех. Директор завода, главный инженер и прочие власти предержащие немедленно лишаются своих высоких премий, если в графе «оплата простоев» стоит любая цифра, отличная от нуля. Поэтому там всегда нуль – нет простоев на советских предприятиях.