Кен Уилбер - Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира

• Название: Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира
• Автор: Кен Уилбер
• Жанр: Психология
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014321-4

Кена Уилбера сегодня считают одним из влиятельнейших представителей трансперсональной психологии, возникшей около 30 лет назад. Его интегральный подход предпринимает попытку согласованного объединения практически всех областей знания от физики и биологии, теории систем и теории хаоса, искусства, поэзии и эстетики, до всех значительных школ и направлений антропологии, психологии и психотерапии, великих духовно-религиозных традиций Востока и Запада. Развитое Уилбером интеллектуально-духовное видение предлагает новые возможности для соотнесения и развития самых разнообразных исследовательских проектов.

---

Эта позиция всегда поражала великих европейских философов своей невероятной наивностью, поверхностностью и даже примитивностью. Начинаясь заметнее всего у Иммануила Канта — и проходя разными путями и в разных обличьях через творчество Шеллинга, Гегеля, Ницше, Шопенгауэра, Хайдеггера, Дерриды и Фуко — в европейской философии провозглашалась радикально иная тема: так называемый «эмпирический» мир во многих важных смыслах является не просто восприятием, но интерпретацией.

Другими словами, якобы простой «эмпирический» и «объективный» мир не просто лежит «где-то там», ожидая, пока все и каждый его увидят. Вовсе нет — на самом деле, «объективный» мир встроен в субъективные и интерсубъективные контексты и предпосылки, которые во многих отношениях определяют, что видится что может быть увидено в этом «эмпирическом» мире. Таким образом, подлинная философия — как они все, каждый по своему, утверждают — это не просто вопрос создания картин объективного мира, но исследование структур в субъекте, которые обеспечивают саму возможность создания картин. Поскольку, прямо скажем, на всех картах, которые создает картограф, повсюду остаются отпечатки его пальцев. И, значит, тайна вселенной не просто в объективных картах, но в субъективном картографе.

Тот факт, что оба этих подхода — внешний и внутренний, объективистский и субъективистский — агрессивно и настойчиво существовали практически во всех областях человеческого знания, должен нам о чем-то говорить — а именно, он должен говорить нам, что оба этих подхода глубоко значимы. Они оба могут сообщить нам нечто неизмеримо важное. И интегральное видение от начала до конца призвано с уважением принимать и включать в себя оба этих фундаментальных направления человеческого познания.

Почитать эти истины. Интегральный подход

Если мы взглянем на приведенные выше примеры различных подходов к поиску знания, то обнаружим, что на самом деле они распадаются не на два, а на четыре крупных лагеря. Поскольку как внутренние, так и внешние подходы можно подразделить на индивидуальные и коллективные.

Иными словами, к любому феномену можно подходить внутренним и внешним образом, а также индивидуально или в составе коллектива. И в каждом из этих четырех крупных лагерей уже существуют ведущие и весьма влиятельные школы. Ниже я привожу таблицу, в которой перечислены некоторые широко известные теоретики из каждого из этих четырех лагерей (см. рис. 1). Верхний Левый угол таблицы — это внутреннее индивидуальное (например, Фрейд), Верхний Правый угол — это внешнее индивидуальное (например, бихевиоризм). Нижний Левый угол соответствует внутреннему коллективному (например, разделяемым культурным ценностям и мировоззрениям, которые изучает толковательная социология), а Нижний Правый угол — внешнему коллективному (например, системе объективного социального действия, которую исследует теория систем).

Рис.1

Давайте в качестве примера, охватывающего все эти четыре сферы, возьмем отдельную мысль, скажем, мысль пойти в бакалейную лавку. Когда у меня возникает эта мысль, то, что я реально переживаю, это сама мысль, внутренняя мысль и ее смысл — символы, образы, идея похода в бакалейную лавку. Это Верхний Левый угол, внутреннее индивидуальное.

В то время как у меня имеется эта мысль, в моем мозге, конечно, происходят соответствующие изменения — растет уровень дофамина, ацетилхолин перескакивает через синапсы, активизируются мозговые бета-волны, и тому подобное. Все это поддающиеся наблюдению виды поведения в моем мозге. Их можно эмпирически наблюдать. Это Верхний Правый угол.

Заметьте, что хотя мой мозг находится «внутри» моего организма, он все равно не входит в мою реальную внутреннюю осведомленность. Фактически я даже не могу увидеть свой мозг, не вскрыв себе череп и не посмотрев на него в зеркало. Мой мозг — это объективный, физический, биоматериальный орган, познаваемый объективным и эмпирическим образом (Верхний Правый угол). Однако я познаю свой разум, свое сознание прямо, непосредственно и внутренне (Верхний Левый угол). Когда я переживаю мысль о походе в бакалейную лавку, я не говорю: «Ох, что за дофаминовый день!»; нет, я переживаю эту мысль как таковую, с ее собственными чертами. Мозг видится объективно, разум переживается субъективно. Возможно, мы в конце концов обнаружим, что они действительно представляют собой два разных аспекта одного и того же или что они параллельны, или взаимодействуют или что угодно. Но сейчас для нас самое важное — это то, что в любом случае, ни один из них нельзя без остатка свести к другому, поскольку, что ни говори, у них радикально разная феноменология.

Вернемся к самой внутренней мысли (Верхний Левый угол): заметьте, что она имеет смысл только в контексте моей культурной среды. Если бы я говорил на другом языке, мысль строилась бы из других символов и имела бы совершенно другие значения. Если бы я существовал в первобытном племенном обществе миллион лет тому назад, у меня даже не могла бы возникнуть мысль «сходить в бакалейную лавку». Это могло бы быть: «Пора убить медведя». Суть здесь в том, что сами мои мысли возникают в культурной среде, которая придает им структуру, смысл и контекст, и на самом деле я не смог бы даже «говорить с собой», если бы не существовал в сообществе индивидов, которые также со мной разговаривают.

Таким образом, культурное сообщество служит внутренним фоном и контекстом для любых индивидуальных мыслей, которые могут у меня возникнуть. Мои мысли не просто появляются в моей голове ниоткуда — они попадают в мою голову из культурной среды. Сколь далеко я бы не выходил за пределы этой среды, я никогда не смогу полностью ее избежать, и без нее у меня вообще бы не могло развиться мышление. Редкие примеры «Маугли» — детей, воспитанных дикими животными — показывают, что человеческий мозг, оставшись без культуры, сам по себе не способен порождать лингвистическое мышление.

Короче говоря, мое индивидуальное мышление существует только на необъятном фоне культурных практик, языков, смыслов и контекстов, без которых я, фактически, не смог бы сформировать вообще ни одной собственной мысли. И это Нижний Левый угол, внутреннее коллективное, интерсубъективное пространство разделяемых культурных контекстов.

Однако сама моя культура — это не просто нечто бестелесное, парящее в идеалистическом пространстве между небом и землей. У нас есть материальные компоненты, равно как у моих собственных индивидуальных мыслей есть материальные мозговые составляющие. Все культурные события имеют социальные корреляты. В число этих конкретных социальных компонентов входят различные виды технологии, производительные силы (садоводческие, аграрные, индустриальные и т.д.), конкретные институты, общепринятые законы и правила, геополитические положения и т.п. Это Нижний Правый угол, система общественного действия. Все эти конкретные материальные компоненты — реальная социальная система — играют важную роль, помогая определению типов культурного мировоззрения, в рамках которого будут возникать мои собственные мысли.

Так что моя якобы «индивидуальная мысль» в действительности представляет собой феномен, которому внутренне присущи (по меньшей мере) эти четыре аспекта — интенциональный, поведенческий, культурный и социальный. Мы движемся по холистическому кругу: социальная система будет оказывать сильное влияние на культурное мировоззрение, которое будет устанавливать пределы для индивидуальных мыслей, которые у меня могут быть, и, которые, в свою очередь, будут отражаться на физиологии мозга. И мы можем двигаться по этому кругу в любом направлении. Все они взаимосвязаны. Все они взаимно определяют друг друга. Все они выступают в качестве причин и следствий друг друга в бесконечной последовательности концентрических сфер контекстов внутри контекстов.

Я не собираюсь приводить здесь длинное и развернутое доказательство этого, но просто принимаю как очевидный факт, что продолжающееся существование этих четырех крупных направлений в поиске знания в достаточной мере свидетельствует о том, что ни одно из них не может быть полностью сведено к другим. Каждый подход как бы дает нам один из краеугольных камней Космоса. Каждый рассказывает нам нечто весьма важное о разнообразных аспектах познаваемого мира. И ни один не может быть сведен к другим без насильственного разрыва, искажения и отбрасывания.

На мой взгляд, эти четыре основных направления человеческого познания существуют именно потому, что соответствующие четыре аспекта человеческих существ очень реальны, очень постоянны, очень фундаментальны. И одна из целей интегрального подхода (и того, что мы в целом можем назвать интегральными исследованиями) состоит в том, чтобы с уважением принимать и включать в себя каждую из этих замечательных областей — интенциональную, поведенческую, культурную и социальную.{1}