Роузи Кукла - «Торпедные аппараты к бою»! Исповедь офицерши

• Название: «Торпедные аппараты к бою»! Исповедь офицерши
• Автор: Роузи Кукла
• Жанр: Эротика
• Год: 2011

---

Не сговариваясь, мы стремительно вскочили и пулей полетели по саду в темноту, подальше от ярких окон. Через несколько секунд мы шлепнулись на перекопанную, теплую землю. Сзади услышали стук открываемой двери и ее голос.

— Никого! Это, наверное, собаки соседские! Вот я им! Ух!

Потом звук затворяемой двери. Мы лежали и ели сдерживали учащенное дыхание. Дверь закрыли, и мы, наконец-то, перевели дыхание и вздохнули свободнее. Через несколько минут, мы осторожно и пригибаясь, зашагали по темному саду, так как на окнах времянки были наглухо задернуты шторы, и сразу же в саду сделалось очень темно.

Глава 4. Признание

Как только мы попадаем домой, Маринка командует.

— Быстро в постель!

Я пробую ей возражать, но она переходит на крик.

— Живо! Я сказала, живо в постель!

Обиженная таким ее отношением, я с явной не охотой расстилаю постель. Спать мне не хочется. Наоборот! Какой там сон! Мне хочется обменяться впечатлениями, так как все опять прокрутить перед глазами. Но Маринка беснуется. Это меня останавливает.

Наконец-то она сама быстро раздевается и почему-то, с трусами в руках, выходит из комнаты в туалет. Тут же, не дожидаясь меня, выключает свет. Я ковыряюсь с вещами в темноте и ворчу на нее. Неожиданно я нащупываю пальцами влагу на своих трусиках. Вот тебе и на! Я, что же, от страха даже описалась? Да, нет! Не похоже. Подношу трусику к лицу и нюхаю. Не понятно? Они не пахнут, вернее, они пахнут, как всегда, но не тем, о чем я подумала. Слышу ее шаги за дверью и, не желая с ней спорить, быстро заталкиваю трусики под подушку и ложусь в постель. Маринка зашла и возится в темноте. Гремит чем-то.

— Да, зажги ты свет, наконец! — С возмущением говорю ей.

— Нет! Свет зажигать не будем.

— Это почему же?

— А ты, что же не поняла?

— Нет.

— Да потому, чтобы Юлька нас не застукала. Ты поняла?

— А? — С пониманием тяну я. — Свет мы не зажигаем, как будто бы мы все это время спали. Так?

— Ну, ты и догадливая! Правда неуклюжая и не осторожная. — Ворчит Маринка.

— Сама ты такая! Это ты на меня навалилась. Я то и не думала уходить. Хотела досмотреть, что будет дальше.

— Дальше, дальше. — Непривычно ворчит Маринка. — Ты, хоть поняла, как она с ним…

Маринка запинается. Пытается подобрать слова, но вместо этого неприлично замолкает на самом интересном месте.

— Ты хотела сказать, как она сношается? — Умничаю я. — А, еще можно сказать, как она е…

Маринка не дает мне проявить свою дворовую эрудицию и грубо меня обрывает.

— А ну, замолчи сейчас же! Тоже мне, специалист по…

Она опять замолкает. Мне вдруг становится смешно. И я, хихикая, ей сообщаю.

— А ты, что же? Так же, как я хочешь матюгом, да все передумываешь?

А мне нравится. Вот послушай. Юлька, е …. Я не успеваю договорить, как в меня, очень точно, попадает ее подушка.

— Ах, так! Сейчас ты у меня получишь!

Я срываюсь с кровати и атакую ее сразу двумя подушками. Сражение разгорается так, как это не раз уже с нами бывало. Мы лупцуем, друг дружку, я постепенно тесню ее и лезу с ногами к ней на кровать. Маринка сражается не умело, ей, по большей части, не хочется сделать мне больно и поэтому она все время отступает и проигрывает. Наконец я, в очередной раз побеждаю! Лежим, молча, стараемся отдышаться. Разгоряченные всем происходящим и, конечно же, тем, что с нами приключилось в саду. Я чувствую ее горячее тело рядом, но мне оно почему-то кажется другим. Каким-то не таким, как раньше. Я не знаю почему? Но, что-то останавливает меня и не дает к ней приблизиться вплотную, как раньше. Наконец я не выдерживаю.

— Маринка? Что происходит? Почему мы лежим рядом и не можем, как прежде, даже обняться! Ты, что, не любишь меня? — Задаю ей такой банальный и простенький вопросик. Я его задавала и раньше по тысячи раз, и всегда знала заранее ответ на него и то, что Маринка всегда, после него прижималась ко мне, и мы всегда мирились, и нам было спокойно и тепло вместе.

Маринка зловеще молчала. Меня даже холодный пот прошиб и, почему-то, какая-то нервная дрожь, похожая на озноб, затрясла тело.

— Маришка! Почему ты молчишь? — Говорю, а сама, чуть не плачу.

Она уловила в моем голосе тревогу, расстройство и шевельнулась, а затем притронулась, непривычно осторожно, к моей руке.

— Я не знаю, что происходит. Чувствую, что-то, но не могу понять, что это?

А ты, разве ты не чувствуешь?

— Я? Я…

Что-то пытаюсь сказать, но от волнения, которое вдруг охватило меня, я все никак не могу хоть что-то промолвить.

— Вот и я так же. — Слышу ее взволнованный голос, какой-то, вдруг ставший для меня таким близким и нежным.

— Я, наверное, влюбилась? — Почти шепчет она.

У меня от волнения, сразу же замирает дыхание. Я вся напрягаюсь! Я жду! Секунды жду… Господи! Ну, скажи же, скажи, я жду.

— Я, как ее увидела, так сразу же и влюбилась.

Сердце остановилось. Как?!!! Почему ее?!!! Я не дышу. Я вдруг чувствую, как сразу же превращаюсь в маленькую и совсем еще крошечную девочку. Но почему ее? Почему не меня?!

А, чего же ты хотела? Говорю сама себе. Что ты хотела услышать? Борюсь с собой и не понимаю, не слышу, что она начинает страстно шептать о ней. Лишь иногда я улавливаю эти, необычно красивые слова, которые она адресует ей.

— Она, мне понравилась сразу. — Шепчет Маринка. — Ты, даже не можешь себе представить, как она мне понравилась. А там на море? Я как увидела ее голой, так уже не могла оторвать от нее глаз. Она самая красивая, она такая нежная. Я люблю ее! Только ты не смей ей сказать об этом. Я тебя умоляю!

Она говорит и не замечает, как больно стискивает мою руку. Потом она еще что-то такое говорит о ней в превосходных степенях, но я уже не слушаю, я замолкаю. Я все! Я уже не я! Я была, да вся кончилась, вышла. Я ухожу от нее, моей двоюродной сестры, моей родной и любимой Маринки, с каждым ее новым предложением о той, не обо мне, а о ней. С каждым новым словом о ней я все дальше и дальше отделяюсь и ухожу от нее.

Еще несколько минут я удерживаю себя подле нее, в надежде на какое-то чудо с ее возвращением, а потом, уже не в силах выслушивать эти превосходные слова о ней я, ссылаясь на желание, встаю и медленно, как побитая собака плетусь через всю нашу комнату к двери. Иду и знаю о том, что сейчас я выйду и закрою за собой эту дверь, как символ нашей с Маринкой дружбы, как наш спасительный щит. За ним, мы прятали наши волнения и воспоминания, за ним, мы долгими вечерами, когда уже спала ее мама, продолжали доверительно шептаться в ночи и вместе старались понимать и распутывать этот сложный клубок, который называется жизнью. Все! Вот я открываю и почти плача навзрыд, закрываю за собой нашу дверь.

Глава 5. Сисячная революция

Той же ночью мы почти не спали. Ни я, ни Маринка. Всю ночь мы ворочались и только под самое утро заснули, как убитые. Тетка пришла с дежурства и не ожидала застать нас спящими. Забеспокоилась. Когда Маринка первой выскользнула за дверь, не утерпела, то я услышала, как ее о чем-то спрашивает мать, при этом я слышала несколько раз, как она повторяла эти слова: менструация, цикл. Что это она? Зациклилась прямо на этих понятиях. У меня, всего того, о чем она спрашивала, еще не наблюдалось, и я знала, что у Маринки тоже. Знала, что сестра уже давно должна была бы начать фунциклировать, как она сама об этом говорила. Но что-то не срасталось, или наоборот, не выросло и ее мать по этому поводу, сокрушалась. А Маринка, наоборот, была этому рада и разговоры об этом ее раздражали. Поэтому, когда она вернулась и шла к кровати, то я услышала, как она ругалась в сердцах, по поводу этих расспросов матери. А потом она позвала меня к себе. Я с радостью выскочила с кровати и перебралась к ней. Мы обе были рады опять оказаться вместе в одной постели, как прежде. Но только мы начали обниматься, искать любимые позы, как услышали за дверью, что мать разговаривает с кем-то. А потом, дверь открылась. Мы во все глаза уставились. Мать стояла в проеме двери, а за ее спиной красовалась Юлька и все пыталась нас высмотреть.

— Вставайте девки! Хватит валяться! К вам пришла Юля с приглашением. Вот, послушайте. — Она отступила, давая место Юльке.

Юлька, такая красивая и счастливая, в красивом синем платье, с прической и подведенными глазами просто сияла посреди комнаты.

— Можете меня поздравить. У меня день рождения и я приглашаю вас к себе на обед, к часу дня. Жду вас обеих, с мамой. Ну, а если можете помочь, то помогите мне приготовить что-то вкусненькое.

Вот тебе и поспали. Тетка и Юлька вышли, а Маринка сидела красная, как вареный рак и все повторяла.

— А я и не знала, а я и не знала, что у нее день рождения. Как же так? Как же так?

Потом началась готовка, возня на кухне. Меня уже дважды гоняли в поселок, за покупками и я, к двенадцати часам, просто возненавидела Юлькин день рождения. Тем более меня просто задергала Маринка. Особенно, когда на кухне появлялась Юлька. Маринка терялась, что-то роняла и просто не знала как себя вести. Но Юлька ничего этого не замечала, она чувствовала себя превосходно и все время об этом радостно твердила. Еще бы! Мы ведь знали, чему она была обязана за такое свое состояние. Я впервые стала понимать, что значит для женщины секс. Наглядный и радостный пример все время мелькал перед глазами. Наконец все было закончено и стол накрыт в саду, под ветками черешни. Теми самыми, под которыми мы с Маринкой прятались прошедшей ночью и видели задранные вверх ноги этой счастливой именинницы. Сначала мы сидели вчетвером, а потом тетка ушла, ссылаясь на усталость от дежурства, прошедшей ночи и мы остались втроем. Маринка опять стала заикаться и, то краснеть, то бледнеть, вижу, как она напряжена. Юлька, ничего не зная, вместо того, чтобы отстать от Маринки, наоборот, подсела и обняла ее за плечи, стала целовать лоб и расспрашивать. Та, вообще стала просто отключаться на наших глазах. А так, как мы все-таки выпили вина больше, чем нам разрешалось, то Юлька упросила, а затем, просто затащила, упиравшуюся Маринку к себе во времянку. Я зашла следом, и мне было смешно видеть, как Маринка размякла от всего происходящего и просто расплылась, как свеча под руками Юльки, позволяя себя раздеть до трусов, а потом рухнула в ее постель. При этом она так разнервничалась, что сначала не поднимала даже глаз, а потом и вовсе все делала с закрытыми глазами. Вернее, позволяла Юльке с собой это все проделывать. Ну и дура же! Думала я. Ты еще попомнишь и не раз вспомнишь обо мне. Твердила я, глядя на Маринку, словно опьяневшую от любви. Я за себя отомщу Юльке. За тебя и за себя!