Антон Бринский - По ту сторону фронта

• Название: По ту сторону фронта
• Автор: Антон Бринский
• Издательство: Волго-Вятское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

Герой Советского Союза А. П. Бринский в годы Великой Отечественной войны командовал партизанским соединением, действовавшим в Белоруссии, в западных областях Украины и в Польше. Отряды, входившие в партизанское соединение Бринского, совершили за время войны свыше пяти тысяч диверсий в тылу врага.

В книге «По ту сторону фронта» автор рассказывает, как советские люди, находясь на временно оккупированной врагом территории, выполняли указание Коммунистической партии — создать невыносимые условия для фашистских захватчиков и их пособников. Герои книги — подрывники, разведчики, связные, радисты. А. П. Бринский хорошо показывает боевую дружбу народов Советского Союза, связь партизан с местным населением, с народом, ярко рисует героизм советских людей, их глубокую веру в победу над врагом.

---

Оно состоялось двадцать восьмого августа в лесу, недалеко От деревни Свентица. Собралось двадцать два человека — от восьми отрядов и четырех групп. На небольшой лесной полянке мы расположились прямо под открытым небом, сидя на траве и на каких-то старых бревнах. Никаких секретарей не было, и никаких протоколов не велось, только я записал для памяти фамилии участников и краткие характеристики отрядов.

С этих характеристик и начался разговор. Волнуясь и торопясь, каждый рассказывал о своем, и все, как один, говорили о готовности их товарищей к решительным действиям, к настоящей войне с фашистами. Но для этого необходимо оружием пулеметы, пушки, автоматы, боеприпасы… Очень остро поднимался вопрос о раненых: как быть с ними в партизанских условиях? Нельзя же бросать их на поле боя на произвол и издевательства жестокого врага… И, конечно, необходима постоянная связь с Большой землей для получения руководства и для того, чтобы Родина знала о своих сыновьях, чтобы советские люди не считали их погибшими или пропавшими без вести.

Многие из выступавших жаловались на ту излишнюю и даже вредную «демократию», которая до сих пор существует в некоторых отрядах. Выбираются командиры, «Реввоенсоветы», планы операций предварительно обсуждаются на общих собраниях. Командир не хозяин в отряде. Это ослабляет дисциплину и снижает боеспособность партизан. Вследствие этого усиливается текучесть личного состава отрядов. На текучесть жаловались почти все участники совещания. Ясно, что с такими порядками не только воевать, но и существовать трудно.

Определенных планов дальнейшей работы никто из выступавших не имел, но большинство считало, что надо идти ближе к линии фронта, искать связи с Большой землей или переходить фронт где-нибудь между Орлом и Брянском. Многие уже решили это на своих общих собраниях.

Я слышал и, подмечая недостатки каждого отдельного отряда, думал, какие способы и методы для устранения недостатков я смогу предложить товарищам. Именно этого и ждали они от меня. Это было нелегко, но необходимо.

Начал я с доклада о положении на фронтах, о трудовых подвигах наших братьев на Большой земле и о наших партизанских Задачах. Все жадно слушали и, конечно, засыпали вопросами, особенно о наступлении фашистов на юге. Спрашивали и о втором фронте. Это было тогда в моде. Но отрадно припомнить, что даже партизаны — люди, оторванные от Большой земли и лишенные повседневной политической информации, — не верили в искренность западных союзников. Горячо выступал старший политрук Захаров — комиссар отряда имени Димитрова. Он сказал, что не на западных союзников, а на себя надо рассчитывать, что западные союзники с нами только до тех пор, пока их пугает Гитлер. Они сами вскормили этого волка (Захаров так и назвал его «волком») и натравили на Советский Союз. Чего же ждать от них?

— Вы все слышали насчет Дюнкерка, — продолжал Захаров. — Вот вам второй фронт: высадились. Сделали пробу, чтобы успокоить общественно мнение. А теперь снова будут готовиться не знаю сколько лет и обсуждать в парламенте. Черчиллю невыгодно открывать второй фронт… А нам, партизанам, не пристало ждать: мы сами должны создавать второй фронт по эту сторону фронта.

Еще больше вопросов и споров вызвала другая часть моего доклада — о задачах и методах борьбы в тылу врага. Ссылаясь на решение ЦК КП(б)Б, я решительно заявил, что сейчас, когда враг подбирается к Волге и Кавказу, нет никакой надобности идти к линии фронта, теряя время и неся ненужные потери. Надо задержать продвижение гитлеровцев здесь, в тылу, расстраивать или совсем парализовать коммуникации врага, дезорганизовать работу фашистских учреждений, отвлекать на себя как можно больше неприятельских сил. С этим согласились. Но каковы же средства борьбы? Где достать оружие?

Большая земля не может снабдить все группы. Надо снабжаться за счет самих фашистов, разоружая полицию, уничтожая мелкие гарнизоны, перехватывая на дорогах немецкие машины, мотоциклистов и велосипедистов. Это было ясно. Но когда, я заговорил о самых простых средствах борьбы — о пилах и топорах, о соломе и спичках, о баграх и ножах, о смоляках и гвоздях, некоторые слушатели не хотели принимать это всерьез. Пришлось долго и обстоятельно объяснять, что врага можно бить не только силой и техникой, но и умением, и хитростью. При помощи спичек можно уничтожить нефтесклады и хлеб, приготовленный для отправки в Германию. Топорами и пилами можно надолго вывести из строя телефонно-телеграфную связь, а ведь без нее и нормальное движение поездов нарушится. А там, где эта связь лучше охраняется, провода можно рвать баграми. Можно подпиливать и поджигать мосты. И даже обыкновенная веревка, протянутая на пути немецкого мотоциклиста, служит хорошим оружием.

Эти способы были уже использованы нами, и я привел целый ряд достаточно убедительных примеров. Таких же примеров немало напомнили пришедшие со мной товарищи. И все-таки некоторые сомневались, а командир одной группы Жирнок начал спорить:

— Так воевали только при Иване Грозном. Топоры да веревки! Это — сущая чепуха! У немцев — техника, а мы против танков — со спичками. Мы будем тогда воевать с ними по-настоящему, когда у нас будет оружие. А до тех пор придется попусту терять людей…

Эту явную демагогию не поддержали даже сомневающиеся. Несколько человек выступили против, и особенно резко говорил Мировой, который знал группу Жирнока:

— Жирнок требует пушек, танков и самолетов из Москвы, а пока они прибудут, хочет сидеть и ждать… Мы знаем Жирнока: около года его группа бездействует, должно быть, и в самом деле ждет оружия… Нет уж, если ты хочешь воевать танками и пушками, возьми их у немцев и воюй…

Но важнее всего был вопрос о дисциплине, и об организационном строении отрядов. Пока существует выборность командиров, обсуждения, разногласия, споры, не может быть и речи о боеспособных группах, не может быть и речи об активной борьбе. Пора перестраиваться.

Я рассказал о том, что имеется решение ЦК КП(б)Б положить конец этой неуместной «демократии». Отныне командиры будут не выбираться, а назначаться. На первое время — до прибытия представителя ЦК — остаются прежние командиры, и они обязаны всеми мерами укреплять дисциплину. Этот вопрос не вызвал никаких разногласий, потому что почти все участник совещания сами жаловались именно на неорганизованность и отсутствие дисциплины.

Положение с ранеными, хотя и очень сложное, все же не было безвыходным. Разрешить его можно путем организации партизанских госпиталей в самых глухих лесных местах, куда надо доставлять продовольствие и медикаменты. Особенно важно сохранять в строгой тайне расположение этих госпиталей.

Связь с Большой землей тоже будет налажена в ближайшее время.

Совещание затянулось. Когда мы начинали, солнце еще высоко стояло над лесом. А потом и не заметили, как надвинулись сумерки, воздух стал синим, густые тени поползли из лесу. Пришлось зажечь костры и при их пляшущем свете продолжать разговор. Разошлись далеко за полночь. Луна еще не появилась, в лесу — хоть глаз выколи.

Утром, добравшись до своей базы, я сразу же написал Бате о положении этих отрядов, чтобы он сообщил о них в Москву.

* * *

Отправляясь от Белого озера к Выгоновскому, мы захватили с собой семнадцать рапид — семнадцать «взрывов», то есть что-то около восьмидесяти пяти килограммов толу.

— Теперь вам хватит месяца на полтора, — сказал, провожая нас, Батя.

Но на новом месте мы поставили дело так, что эти семнадцать «взрывов» были израсходованы в каких-нибудь десять дней. У местных жителей нам удалось еще достать килограммов пятьдесят припрятанной взрывчатки. И ее мы извели так же быстро. На таких важных магистралях экономить было нельзя. Батя, получив первые донесения о нашей работе, был удивлен и обрадован ее интенсивностью, но снабдить нас толом в достаточном количестве не мог. Мы получали львиную долю того, что выбрасывалось с самолетов на Булевом болоте, и все нам было мало. Почти каждую неделю я посылал к Белому озеру большую группу — с донесением и за взрывчаткой, но часто люди возвращались налегке. Взрывчатки не хватало.

Незадолго до совещания в Свентице во главе такой группы пошел Гончарук. С ним, кроме подробного отчета, я отправил намеченный мной план развертывания диверсионной работы в западных областях Белоруссии. Я рассчитывал, что при помощи местных отрядов (с которыми уже имел предварительную договоренность), нам удастся охватить железнодорожные узлы в Гродно, Белостоке, а потом в Варшаве и Ковеле. Размах был широк, но замысел вполне реален — дали бы только рации для связи да побольше взрывчатки.

А пока мы продолжали работать, и работа шла как бы в три неравные смены. Первая из них (самая многочисленная), разбившись на группы, уходила на задания, и ее не было в лагере дней десять-пятнадцать, другая (человек двенадцать) шла к Бате на связь, остальные — отдыхали. Возвращающимся с диверсии или со связи полагался отдых, а отдохнувшие шли на задания.