Рудольф Волтерс - Специалист в Сибири

• Название: Специалист в Сибири
• Автор: Рудольф Волтерс
• Издательство: Свиньин и сыновья
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007

---

— Лучше? — спрашиваю я, и перегибаюсь через край верхней койки.

Оп — ля, опять началось, и он исчезает.

Так продолжается всю ночь, пока к утру мы не засыпаем — шторм слегка утих. В полдень показывается берег. Ветер толкает нас к земле. Слева и справа — сплошные нефтяные вышки. Виден широко раскинувшийся Баку. Вокруг тысячи вышек и нефтяных цистерн. В 2 часа пополудни мы причаливаем. В этот раз мы не находим носильщика дешевле 15 рублей, чтобы отнести наши вещи на вокзал. Смертельно усталые заходим в ресторан, где завтракаем за 15 рублей с носа.

Мы платим — денег остается как раз до Москвы. О Тифлисе и Кавказе приходится забыть.

В Интуристе получаем билеты в международный спальный вагон 1–го класса — и заранее этому радуемся.

Жарко. Мы гуляем по Баку. Вдоль моря широкий бульвар, который после обеда полон людей. Город, лежащий на склоне горы, довольно скучен. Улицы все похожи одна на другую, не хватает индивидуальных черт, и прежде всего зелени. С высокой части города открывается хороший вид на дома, гавань, море и нефтяные поля, которые языками врезаются далеко в море.

Вечером мы навещаем одну молодую немку, которая тоже замужем за турком, и чей адрес нам дал врач в Красноводске. За рыбой и чаем мы выслушиваем такую же историю о беде с паспортом. Приходит еще одна немецкая дама с турецким мужем. Все повесили головы, обратного пути в Германию нет, и я чувствую, что обоим туркам, которые тоже учились в Германии, советская жизнь не по душе. С горячими приветами Германии покидаем мы наших милых хозяев.

До позднего вечера бродим по городу. Море здорово охладило воздух. Мы хотим сэкономить на гостинице и заходим около 12 часов в вокзальный ресторан, который, однако, в 2 часа закрывается. Выставленные на улицу, мы наконец обнаруживаем на платформе комнату от бюро путешествий Интуриста. Там расположился важный товарищ, возможно народный комиссар, с женой, ребенком и кучей багажа. Мы играем в шахматы до 6 утра, пока не приходит поезд из Тифлиса. Элегантное, совсем европейское купе принимает усталых путешественников, и мы немедленно с восторгом забираемся в чистые белые постели.

Бюрократия и каверзы

Отъезд

Путь до Москвы через Ростов — на — Дону и Воронеж продолжался два с половиной дня. У нас было немного денег и в обрез еды. В пути питались хлебом, чаем и яйцами. Мы дошли до предела и были очень рады поздним вечером оказаться в Москве. Майские праздники мы, слава Богу, провели в вагоне. Было уже третье мая. Разыскиваем знакомых немцев, архитекторов, которые дружески нас у себя принимают.

Следующим утром я иду в народный комиссариат, чтобы получить выездную визу. Там вытянутые лица: «Визу вы должны были получить в Новосибирске, здесь ничего не выйдет, езжайте обратно».

Я вне себя от ярости, и бегаю от инстанции к инстанции, от чиновника к чиновнику, пока мне наконец не разрешают ждать визу в Москве.

Дело должно продлиться дней десять. Чем я должен жить в это время? Мне ничего не остается как пойти работать, чтобы заработать деньги. Мне посчастливилось найти работу у одного немецкого архитектора. Коллега участвует в международном конкурсе, а я ему помогаю. Работой от 7 вечера и до 2 ночи я обеспечиваю себе ночлег и содержание.

Днем я бегаю по чиновникам, жду, стою в очередях, жду. Со времен моего последнего пребывания в Москве, жизнь здесь стала заметно дороже. Настроение смутное. Повсюду еще стоят большие куски декораций к майским праздникам. На театральной площади выстроен из дерева прокатный стан больше натуральной величины. «Блюминг» — написано над ним светящимися буквами. Напротив — покрашенный красным трактор величиной с дом.

Символы новой государственной религии, которые благоговейно почихает народ: блюминг и трактор.

В витринах лавок по — прежнему вместо товаров и продуктов портреты Ленина и Сталина, пророков. Я удивляюсь тому, что лавки по закупке золота, так называемые магазины «Торгсин», переполнены. Здесь можно купить все; немного дороже, чем за границей, но есть — все. Таким образом из населения выдавливаются последние остатки золота, серебра и валюты. Повсюду по стране стоят эти золотые насосы. Даже в Красноводске, в глухомани, я видел «Торгсин». Хотя у меня было немного валюты, и красивые вещи из «Торгсина» манили меня, я решил не потратить в России ни одной рейхсмарки. Только немного для багажа, который лежит уже на границе в Бигосово. Невозможно поверить, но я не могу заплатить за отправку багажа в Берлин в рублях — только в валюте, как сказали мне в Интуристе. После долгих проволочек, мне продали билет до Берлина за рубли, но только в 3–м классе. Время иностранных специалистов прошло. Правда, Сталин еще год назад сказал, что хочет увеличить количество иностранцев вдвое, но при таких условиях это ему не удастся. Англичане, немцы и американцы уступают место инженерам с Балкан.

Наконец, через десять дней бессмысленного ожидания я получаю выездную визу и в тот же день сматываюсь скорым поездом в Бигосово. На этот раз выбираю путь через Латвию и Литву, потому что для польского маршрута нужна виза, которая потребовала бы еще времени в Москве. В Бигосово у меня последний раз проверяют багаж. Все распаковывается, каждый чертеж, каждое фото, каждую книгу рассматривают под лупой. У меня изымают пару русских удостоверений и последние 7 рублей, так же как и 10 рейхсмарок, на которые выдается квитанция.

Наконец все улажено, я сажусь в поезд, он трогается — красные флаги над зданием вокзала пропадают в дымке.

От издателей

В конце 1920–х — начале 1930–х годов приезд в СССР иностранных специалистов был Делом обычным. Запад переживал экономическую депрессию, а советское руководство провозгласило начало эпохи индустриализации. Большевики всегда считали, что цель оправдывает средства, в том числе и средства материальные (в смысле требуемого их количества — иностранцам зарплату платили вполне западную). Удалось ли на самом деле оправдать средства — вопрос спорный, мнения экспертов относительно общего результата индустриализации расходятся. Возможно, в какой — нибудь специальной литературе и есть примеры зримого положительного результата западных «мозговых инвестиций», но в литературе художественной и публицистической, то есть рассчитанной на массового читателя, более распространены примеры обратного характера. Предложенная читателю книга Рудольфа Волтерса тому свидетельством. Чтобы сделать это свидетельство более убедительным, сошлемся на мнение еще одного немецкого архитектора, который был в Советском Союзе несколько позже, чем Р. Волтерс, и уже успел прочитать одну недавно вышедшую в Москве книгу, упрочившую на все времена славу ее авторов. Вот что писал некий Бруно Таут (вряд ли знакомый с Р. Волтерсом) в Берлин из Москвы 28 января 1933 г. своему (неизвестному для нас) корреспонденту:

«Луначарский в своем послесловии к очень смешному роману Ильфа и Петрова „Миллионер в Советской России“ опасается, что иностранцы воспримут сатирическое в нем слишком всерьез как типичное. Ну, исходя из моего опыта, замечательная глава „На земле и на воде“ высмеивающая бюрократизм, вряд ли есть преувеличение. Я мог бы типажи оттуда проиллюстрировать примерами из „обслуживающей“ меня бюрократии, так же как и немец из книги полностью отражает реальность».

Ясно, что речь идет о романе «Золотой теленок» (1–е издание вышло в 1931 г.) и о его XVIII главе, которая в оригинале называется «На суше и на море». В нее, помимо положенных по сюжету приключений Остапа Бендера со товарищи, включена история якобы земляка Р Волтерса — Г М. Заузе, который тщетно пытался понять и преодолеть все трудности общения с руководителями среднего звена периферийного советского учреждения. Приведем здесь те фрагменты этой главы, которые имеют отношение к интересующей нас теме.

«…На диване с утра сидел выписанный из Германии за большие деньги немецкий специалист, инженер Генрих Мария Заузе. Он был в обыкновенном европейском костюме, и только украинская рубашечка, расшитая запорожским узором, указывала на то, что инженер пробыл в России недели три и уже успел посетить магазин кустарных изделий. Он сидел неподвижно, откинув голову на деревянную спинку дивана и прикрыв глаза, как человек, которого собираются брить. Могло бы показаться, что он дремлет. Но молочные братья, не раз пробегавшие мимо него в поисках Скумбриевича, успели заметить, что краски на неподвижном лице заморского гостя беспрестанно меняются. К началу служебного дня, когда инженер занял позицию у дверей Полыхаева, лицо его было румяным в меру. С каждым часом оно все разгоралось и к перерыву для завтрака приобрело цвет почтового сургуча. По всей вероятности, товарищ Полыхаев добрался к этому времени лишь до второго лестничного марша. После перерыва смена красок пошла в обратном порядке. Сургучный цвет перешел в какие — то скарлатинные пятна. Генрих Мария стал бледнеть, и к середине дня, когда начальнику „Геркулеса“', по — видимому, удалось прорваться ко второй площадке, лицо иностранного специалиста стало крахмально — белым.