Этери Чаландзия - Каблуки в кармане

• Название: Каблуки в кармане
• Автор: Этери Чаландзия
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060746-4, 978-5-271-24440-7

Этери Чаландзия – прозаик и журналист, автор романов «Иллюзия Луны», «Архитектор снов», рассказов и статей, которые охотно печатают журналы Cosmopolitan, Officiel.

«Каблуки в кармане» – книга о том, что думает, над чем смеется, чего боится самая обычная женщина, похожая на нас с вами. Веселая, застенчивая, деловая, ленивая – словом, симпатичная и непредсказуемая. «Мы все знаем, что делать, чтобы быть счастливыми, любимыми, успешными и довольными собой… Мы придумали сотни правил только для того, чтобы иметь возможность… время от времени их нарушать».

---

У меня уши вянут, когда они, небрежно сбрасывая пепел с дорогих сигарет, обсуждают превратности жизни и сексуальные достоинства мальчиков, с которыми вчера переспали. Я даже не уверена, не спали ли они все вместе и не об одном ли и том же мальчике они говорят. И вообще, мальчик ли этот кандидат каких-то там наук! Боже-боже!

Да я поцеловалась в первый раз, когда мне казалось, что поезд уже ушел, и одна я, никому не нужная старуха, осталась стоять на пустом перроне жизни. От поцеловаться до переспать вообще лежала пустыня Гоби. А эти в пятнадцать лет со знанием дела перемывают кости и достоинства мужчин и даже сравнивают их между собой! Ладно, Лолите и Джульетте было и того меньше, а в средней Азии у них вообще давно было бы по первенцу. Правда, в среднерусской полосе об этом даже страшно думать, но им, похоже, ничего не страшно.

Они с потрясающим апломбом оценивают все, происходящее в мире. Для них нет никаких проблем, они в перерывах между затяжками сигарет готовы заново расшифровать розеттский камень и ликвидировать последствия глобального потепления. Они уверены, что стоит им посмотреть на мужчину, как он тут же встанет по стойке смирно и снимет штаны. Они с таким видом, как будто это саммит ООН, сидят до утра в чатах, считают, что книжки бывают только телефонные, и относятся к вашим любимым вещам, словно это залежавшийся мусор с помойки.

У них бескомпромиссное мнение на любой счет. Они темны и невежественны, они считают, что Леонардо был полным придурком, а собор Парижской богоматери – кусок прикола на вонючей речке. Еще хуже, если они читают книги и в Интернете пасутся не на помойках, а в разделах мировых библиотек и музейных редкостей. Эти в два счета докажут и вам, и всем вашим справочникам, что Тихий океан давно высох, а Пушкина вообще в природе не было. Но и это еще цветочки…

Эти маленькие женщины опаснее гадюк. Они точно знают, чего хотят, и уже умеют добиваться желаемого. В ход будет пущено все. Слезы, шантаж, подстрекательство, имитация самоубийства и даже показное нанесение себе неопасных, но чрезвычайно эффектных увечий. Они будут реветь, как раненые носороги, а получив свое, как ни в чем не бывало смахнут ненужные слезинки и отправятся-таки на заветную гулянку. Они перессорят полдюжины родственников, повиснут на шее папочки, нашептывая, что мамочка ворует у него деньги из кармана и с кем-то тайно разговаривает по телефону после полуночи. Переведя стрелки с себя на окружающих, они… отправляются на заветную гулянку. Они будут врать с три короба о том, что проштудировали все конспекты за последний месяц, трясти у вас перед носом тетрадками с «убедительными доказательствами», назавтра получат кол, потому что не знают, кто такой Василий Шукшин, но сегодня все равно отправятся-таки на заветную гулянку.

Они искренне верят, что деньги – необходимое зло и зарабатывать их – чрезвычайно скучное и нелепое занятие. Им кажется, что домá, в которых они живут, родились из воздуха вместе с ними. Они убивают свои бесподобные волосы химической завивкой и перекрашивают их в дикий морковный цвет, а когда им предлагаешь сделать зачес на косой пробор, с презрением сообщают, что они еще не старухи и им незачем наряжаться как тридцатилетним.

Они лживы, коварны и расчетливы, но все-таки они так прелестны! Укатывая себя слоями возрастной косметики, они все равно не в состоянии замазать этот бесподобный молочный цвет своих свежих щек. В их наглых глазах время от времени внезапно проступает небесная мечтательность и чистота. Они плачут, потому что не верят в свои силы, и хамят оттого, что боятся нарваться на упрек. И как их винить, если большинство родителей, объединившись в компанию «взрослых и разумных людей», не дает им шагу ступить и не дослушивает ни одной, порой вполне отчетливо сформулированной мысли?

И я не всегда понимаю, почему, когда говорю, что не хочу в гости к семье Н., я имею на это полное право, а она, потому что ей пятнадцать и от нее все только и делают, что ждут подвоха, должна без разговоров встать и идти. Даже если в прошлом году один из гостей у этих Н. напился и пытался ее поцеловать у мусоропровода. Она ни одной живой душе не рассказала об этом позоре, плакала неделю, едва смогла отвязаться от отвратительных воспоминаний, а от нее опять безапелляционным тоном требуют собираться в дорогу.

А сколько еще невидимых подоплек и нераскрытых трагедий скрывается под свинским поведением и открытым хамством. Нет, понятно, что эта упрямая коза может не хотеть куда-то там идти просто потому, что ей это на фиг неинтересно – тоже, кстати, имеет право – и она только и мечтает, когда, наконец, вся эта шайка уберется из дома и к ней подвалит ее юный хахаль с пачкой презервативов. И это счастье, если он и правда юный и с презервативами.

Но что делать, вчера куклы, сегодня мальчики, завтра дети. Закон эволюции. И нам всем, уже пересекшим пятнадцатилетнюю черту, все это кажется слишком скорым, незрелым и преждевременным. Вполне возможно, мы совершенно правы, и сначала в человеке должна развиться душа, а потом уже все остальное. Но оглянитесь вокруг – наш мир все равно состоит из взрослых несовершенных людей, а время бежит слишком быстро. И единственное, что нам остается, – это любовь. Для того, чтобы размножаться, она нужна даже рептилиям. А нам никак не обойтись без любви, если мы хотим вырастить хотя бы одного в будущем прекрасного человека!

Ссора

Со способами завести ссору у нас как с праздниками – был бы повод, а сцепиться всегда найдется за что. Иногда причины лежат глубоко, как затонувшие галеоны с золотом, иногда валяются прямо на поверхности. Иногда они вполне понятны и объяснимы, иногда загадочнее парижских катакомб. Есть счастливые личности, которых невозможно вывести из себя, даже разбив в хлам их машину, а есть ненормальные, заводящиеся оттого, что в театр пришел кто-то еще помимо них. Одни ненавидят разговоры на повышенных тонах, у других день зря прошел, если никто ни с кем не подрался и никто друг друга не покалечил. Было бы желание – в течение дня можно разругаться в дым со всеми родственниками – скопом, чтобы не терять времени, или с каждым по отдельности, чтобы растянуть удовольствие. Можно в пять минут покончить с многолетней дружбой, вспылить и разрушить брак, дать себе волю и потерять работу. Можно довести до белого каления целый самолет и умудриться перессорить друг с другом жильцов многоквартирного дома. Можно обозвать маму штангистом, а мужа плесенью, можно… к сожалению, в этом вопросе можно почти все!

Хоть моя любимая бабушка и называла меня в детстве «спичкой», я искренне и от всей души не люблю конфликты. Я знаю людей, для которых выяснить отношения – как в хороший ресторан сходить покушать, но у меня при первых позывных надвигающегося скандала уныло свешиваются уши и хвост. Возможно, потому что я слишком хорошо знаю, что произойдет в ближайшее время.

Медленно, с разгона или стремительно, с места в карьер оппоненты начнут крушить друг друга, используя аргументы, кляузы, факты, очевидную ложь, визг, вой, рев, матерщину и запрещенные приемы. Очень быстро два голоса, поначалу звучавшие попеременно, сольются в один, все перестанут друг друга слышать и слушать, доводы, истинные и ложные, уступят место прямым оскорблениям, под руку подвернется первый попавшийся предмет, и вскоре в ответ на заявление: «Ты придурок!» в стену полетит китайская ваза династии Цинь. Не хотелось бы верить, что в домах с такими ценностями происходит все то же, что и на рабочей окраине, но – ничего не поделать, зло не имеет прописки.

Не знаю, что делает истина, которая вроде бы должна родиться где-то между первыми признаками нарастающего напряжения и полетом вазы в стену, но поскольку в наше время спор традиционно перерастает в скандал, а потом и в мордобой, возможно, она предпочитает просто смыться куда подальше. Действительно, какие тут откровения разума, когда одна кума кричит другой: «Ну ты че?! Ты че?! Че ты, я тебя спрашиваю?!» А та ей отвечает: «А ниче! Ниче! Ниче, я тебе говорю!»

Теле– и радиоэфиры демонстрируют вопиющие примеры неспособности основной массы не только спорить, но и разговаривать, а судя по набору междометий и воинственных звуков, которые периодически издают оппоненты, даже мыслить. Поскольку успешность программ находится в прямой зависимости от ярости, которую участники всевозможных диспутов и круглых столов в состоянии обрушить друг на друга, ведущие ничем не сдерживают рев трибун, напротив, прохаживаются по студии и, как надсмотрщики на галерах, подзадоривают собравшихся кричать еще активнее. В результате вся аудитория срывается на какой-то мартышкин визг, разобрать, о чем визжат, совершенно невозможно, камеры прыгают, гости потеют, истина во весь опор улепетывает из студии в неизвестном направлении.

Еще веселее, когда с такой же активностью совсем в других студиях интеллигентные люди в костюмах и бабочках рвут друг друга на банановую кожуру, разойдясь во мнениях об известном четверостишье неизвестного поэта. Хотя есть поединки на любителей, когда все то же самое проделывается в полном спокойствии, с ледяными улыбками и потиранием безупречных белоснежных манжет. Но, поскольку аудитории нужен скандал, а не изыск, интеллигентные споры выходят «ограниченным тиражом» в неурочное время.