Миюки Миябэ - Горящая колесница

• Название: Горящая колесница
• Автор: Миюки Миябэ
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02710-7

Миюки Миябэ — знаменитая писательница, за которой прочно закрепилась слава королевы современного японского детектива.

Многие из четырёх десятков книг, выпущенных Миябэ, награждены литературными премиями, среди которых престижнейшие Yamamoto Shugoro Prize и Naoki Prize. Детективные романы Миябэ переведены на все европейские языки, а в Англии её называют не иначе как «японская Агата Кристи».

Один из самых знаменитых детективов-бестселлеров Миябэ, роман «Горящая колесница» впервые публикуется на русском языке. В 2008 году эта книга завоевала абсолютное первенство в читательском опросе, который проводился в Японии под девизом «Самая таинственная история». В 2011 году по знаменитому роману Миябэ был снят телевизионный фильм.

Охваченная пламенем, бешено несущаяся колесница, на которую можно вскочить, но после уже не спрыгнешь, даже если поймёшь, что она несёт тебя в преисподнюю, — символичный образ для этой завораживающей истории о таинственном исчезновении красивой молодой женщины, присвоившей чужое имя. Имя девушки, которая тоже исчезла… Кто же она, красавица Сёко, — несчастная жертва, коварная злодейка или и то, и другое сразу?

---

Итак, убийство, а убийца — женщина. Если это лже-Сёко, то она могла действовать и проще? Например, прикинуться торговым агентом и проникнуть в дом. Наверняка она не вызвала бы подозрений.

А вдруг ей откуда-то стало известно, что Тосико Сэкинэ ходит в бар «Тагава», и она нарочно приехала в Уцуномию, чтобы этим воспользоваться? Если так, то опасная крутая лестница оказалась весьма кстати.

Но как она могла узнать?

— Чем здесь сидеть и рассуждать, не лучше ли сходить в «Тагава», так мы скорее всё выясним, — заметил Тамоцу.

— А вы меня проводите?

— Конечно.

— И я тоже пойду! — заявила Икуми.

— Ты замёрзнешь.

— Да ну, я тепло одета! — И женщина выпятила подбородок.

И эти её слова, похоже, послужили паролем — Хомме, впрочем, недоступным. Тамоцу приосанился и поставил стакан:

— Хомма-сан, я хочу быть вашим помощником.

— Что?

— Хочу вам помогать — в поисках Сии-тян. Позвольте мне, пожалуйста. Я вас очень прошу!

В данном случае важнее, чего хочет его беременная жена. Хомма посмотрел на Икуми. Она с непреклонным видом поджала губки и кивнула:

— Да, позвольте ему, пожалуйста.

— А как же работа в мастерской?

— Возьму выходные. Уж это в моей власти.

— Но всё-таки…

— Нет проблем. Так решено? Вот и Икуми согласна. — Выпалив это, Тамоцу вскочил, готовый сорваться с места. Замёрз я, сейчас только в туалет сбегаю…

— Можно обо всём и не докладывать. — Смеясь, Икуми легонько шлёпнула прошмыгнувшего мимо мужа.

Когда они остались с Хоммой наедине, женщина аккуратно уселась на пятки, а потом вдруг ни с того ни с сего улыбнулась и заявила:

— Тамоцу-тян очень хороший!

— Ну да, — кивнул Хомма. — Простите, что втянул его во что-то подозрительное. То, что он сейчас сказал…

— Правильно сказал. — Она качала головой в такт словам, чтобы получилось убедительнее.

— Неправильно.

Икуми принялась сосредоточенно складывать лежавший на коленях носовой платок:

— Как-никак помогать следователю из Токио…

— Следователю в отставке, заметьте.

— Да, я знаю. Может, Тамоцу вам показался… Но он совсем не так прост! После того как вы приходили в мастерскую, он сразу позвонил тому полицейскому, Сакаи-сан, и попросил выяснить, служит ли в Центральном управлении токийской полиции некий Хомма.

— Да ну?

— Так что если он хочет помочь, то он всерьёз это говорит. Вести розыск вместе с господином Хоммой — это ведь… Здорово же!

— И вы действительно не против? Придётся брать отпуск в мастерской, а иной раз, может быть, и ночевать дома не удастся…

— Я правду говорю. Вы можете на него положиться.

Сделав глубокий вдох, Хомма отрезал:

— Не могу.

Икуми вскинула на него взгляд:

— Почему?

— Потому что не думаю, что вы действительно этого хотите. Потому что не хочу, чтобы между вами и вашим мужем пробежала тень. Я буду держать его в курсе, поэтому уговорите его, пусть сидит дома.

— Нет, так нельзя. Пожалуйста, доверьте ему дело.

— А вам разве не будет досадно?

— Ещё как досадно! — Голос Икуми зазвенел от волнения.

Хомма молча взглянул на неё и заметил, как дрожат круглые щёчки.

— Мне тяжело, но гораздо тяжелее смотреть, как он сидит дома и мучается, переживает из-за Сёко-сан!

— Ну, это вы преувеличиваете. Ничего такого нет.

— Почему вы так уверены? Ведь вы, господин следователь, совсем не знаете Тамоцу.

Она даже смутила его своим напором.

— Но ведь, как бы ни были дороги друзья детства, сейчас для Тамоцу важнее вы с Таро. Уж это-то я вижу.

— Верно, важнее. Он очень заботливый. Но ведь это совсем другое! В смысле — по-другому…

— Что — по-другому?

Голос Икуми стал совсем тихим.

— Хомма-сан, у вас есть друзья с самого детства?

— Есть, но теперь мы не так уж и близки.

— Тогда вы не поймёте.

— Но ведь и Тамоцу с Сёко, когда выросли, не были такими уж друзьями?

— И всё-таки они друг друга помнили. Тамоцу-тян всё время о ней беспокоился, о Сёко-сан. Она в Токио уехала, связалась со ссудными кассами, наделала долгов, пошла в бар работать, а он переживал из-за такой женщины. Потому что любил.

— Постойте-ка, вы сказали «любил», но это совершенно иное чувство, чем он испытывает к вам, ведь так?

— Иное, да. Потому я и говорю: пусть. Пусть для неё Тамоттян готов на всё, я согласна. Но это сейчас. Если на этом всему будет положен конец. А чтобы это тянулось я дальше — не хочу.

Икуми опустила голову. На тыльную сторону лежащей на коленях ладони упала слеза.

— Ну-ну, вам сейчас вредно волноваться!

Хомма попытался произнести это легко, но его собеседница даже не улыбнулась, она вовсе не собиралась менять тему разговора. Брови её всё ещё были насуплены.

— Меня Тамоттян зовёт просто: «Икуми», а Сёко для него — Сии-тян, — прошептала она скороговоркой. — Он всё время о ней думает, всегда её будет любить. Ведь у них общее детство и общие воспоминания. А мне и возразить нечего…

Глядя на Икуми, Хомма вспомнил вдруг лицо Икари, вспомнил его голос, когда он обращается к фотографии Тидзуко перед их домашним алтарём: «Тии-тян!»

— Ну, если бы он так любил её, он бы женился на ней, верно?

Икуми усмехнулась:

— Похоже, что Сёко-сан не прельщал такой жених, как Тамоцу. Но даже если это и не так, они были слишком близкие люди, чтобы пожениться.

«Слишком близкие, чтобы пожениться», — нечто похожее он тоже уже слышал от Икари.

— Детская дружба — это ведь совсем не то, что любовь или брак, я точно знаю. И к тому же…

— Что?

Икуми по-ребячески, ладошкой размазала слёзы по лицу:

— Он ведь очень виноват перед Сёко, и теперь его мучает совесть. Ведь он же заподозрил, что она сама убила мать. Понимаете? Вот поэтому…

— Чтобы изжить стыд?

— Да. Конечно, «изжить стыд» — это чересчур красиво сказано… Просто он делом хочет показать, что чувствует свою вину.

В голове у Хоммы слова Икуми и честное лицо Тамоцу слились в цельный образ.

— К тому же это ведь из-за того, что тётя Тосико Сэкинэ погибла такой смертью, мы с Тамоцу повстречались Это и послужило поводом для того, чтобы мы стали мужем и женой. Вы же понимаете, как для нас это важно. Поэтому дайте Тамоцу шанс, пусть наконец почувствует, что его совесть чиста…. А отпуск он может себе позволить: мы ведь и в свадебное путешествие не ездили, потому что, когда поженились, я была уже с пузом, на шестом месяце. — Наморщив носик, Икуми расхохоталась. — Вот и сегодня вечером он вернулся в шесть часов, а потом три часа со мной препирался обо всём этом. То, что он хочет вам помогать, он решил сразу после вашего ухода из мастерской, это точно. Он добрый и очень старательный. Я прошу вас, позвольте ему снять с души камень.

Хотя слёзы уже высохли, глаза Икуми ещё плакали. Конечно, ей было горько, но эта мудрая женщина понимала, что, покуда муж будет носить в себе этот груз, ей не одолеть образы прошлого из его воспоминаний.

«Сильная… — понял Хомма. — Интересно, эта сила была дана ей от природы?»

Решившись, он объявил:

— Когда с этим делом покончим, пусть покупает вам какой-нибудь роскошный, дорогущий подарок.

Икуми рассмеялась:

— Он нам дом построит. Земля есть уже. Я бы хотела жить в таком доме, — знаете, сейчас делают, чтобы в центре холл без второго этажа, потолок под самой кровлей?

— Да, здорово!

Наконец заскрипела раздвижная дверь — вернулся Тамоцу. Да что там, наверняка какое-то время стоял под дверью и слушал. Опустив голову, он смотрел себе под ноги.

— Ну что, Тамоттян, пошли? — окликнула его, поднимаясь, Икуми. Она обернулась к Хомме. — Да, вот ещё… Если Тамоттян окажется вам в этом деле полезным, ему могут от Полицейского управления дать почётную грамоту?

Тамоцу смутился:

— Вот дурочка, ну что ты говоришь!

— А что, разве плохо? Неужели не дадут? Хонда-старший очень любил вешать на стенку почётные грамоты. Только вот Тамоттян ни одной не заслужил, пока что у него есть только диплом за отсутствие пропусков занятий во втором классе средней школы — такие всем дают.

Наконец-то атмосфера потеплела, и Хомма от души расхохотался:

— О грамоте похлопочу!

17

На такси они подъехали к тому самому дому, но, поскольку Тамоцу предупредил, что с ногой, как у Хоммы, «по ступенькам не полезешь», злосчастную лестницу прежде всего обошли кругом и посмотрели на неё снизу. Уже этого хватило, чтобы понять, что к чему.

Бетонные ступени нависали сверху почти под прямым углом, создавалась иллюзия того, что они вот-вот тебя раздавят, подобно горному оползню. При этом света почти не было, под ногами — темнота. Перила, вообще-то, были, но крутые ступени к тому же оказались и узкими, так что даже трезвому человеку стоило лишь чуть-чуть оступиться, чтобы потерять равновесие и лететь кувырком до самого низа.