Юлия Горская - Дети Арахна

• Название: Дети Арахна
• Автор: Юлия Горская
• Жанр: Фэнтези

Авторская аннотация

Тебя, дорогой Читатель!

  А всё, что связано с придуманным мною царством, именуемом Сульфуром, я хочу рассказать сейчас...

 Сульфур – некогда прекрасная земля трёх царей, теперь принадлежит демону Арахну. Дети его, чудовищные марлоги, обитающие в подземном Улхуре-лабиринте, по воле отца обрушивают ярость свою на непокорных. Власть дочерей его безгранична. И уже сотни лет на алтарях льётся человеческая кровь, и возносятся молитвы к мерзкому божеству арахнидов.

Читайте продолжение захватывающего романа Юлии Горской "Сульфур. Дети Арахна"

---

 Она отошла от окна, натянуто улыбаясь и делая вид, что ищет меховую накидку.

 - Я не совсем вас понимаю, барон, - сказала она.

 - Не понимаешь? Вот досада, –  Ансар обнажил белые крепкие зубы. – Я заслужил поцелуй. Самый сладкий поцелуй, душа моя, – он пошел за ней, бряцая мечом, с которым не расставался даже в постели, укладывая его под свою подушку. Когда-то это особенно волновало её: близость боевого клинка и пылкие объятья воина. Теперь же старый барон вызывал только гадливость. Все в нем – вытянутое лицо, обтянутое темной кожей с желтыми пятнами под запавшими глазами; крупный горбатый нос; залысины жидковатых, длинных, слипшихся волос, собранных в хвост; его тело с костлявыми плечами, покрытое рубахой грубого полотна и до блеска вычищенной кольчугой; его шоссы на гнутых, худых ногах и меховые со шнуровкой сапоги – все вызывало глухое раздражение, как и этот стойкий запах старого тела и пота, который источал благородный господин. Пления-Лиэлла с тоской осмотрела свое пустое и холодное обиталище, ставшее темницей. Душа ее томилась по той вольной жизни, что вела она под кровом своего отца. Там темным изумрудом зеленели брогомские северные холмы; там так глубоко и высоко синее небо; там так горяч бег вороного жеребца, пущенного легкой рукою; там не умолкает радостная песнь ветра; там рвется в безбрежные дали ликующая душа. Может, потому, что был навек утрачен, ей так дорог стал их родовой замок, где ютилась она в ветхой башенке с внутренней винтовой лестницей с истертыми ступенями, с единственной круглой комнаткой, пропахшей плесенью, сырым камнем и летучими мышами. Каждый раз, поднимаясь к себе наверх, девушка слышала их противный писк и видела мелькание теней. Старая нянька говорила, что это грешные души убийц-извергов прячутся в холодной мгле, боясь ока Аспилуса, а ночью вылетают из своих убежищ, чтобы пить теплую кровь. С тех пор Плении-Лиэлле отвратительны стали эти твари с огромными ушами, злыми мордочками и голыми крыльями в перепонках.

 Похожей на большую летучую мышь показалась ей тетушка Кефаллия, однажды явившаяся в их дом. Её глазки-бусинки буравили насквозь, и в беззвучном смехе дрожали  толстые, бледные губы. Именно тетушка Кефа предрекла тогда совсем еще юной Плении-Лиэлле: «ворота Бэгенхелла распахнутся перед тобой и станешь ты владеть сердцем высокородного воина, если примешь в душу молитву серых людей».

 В тот час девушка не приняла всерьез те странные слова, и не знала, почему прячет от нее глаза отец, всегда суровый, всегда прямой воин из рода Манпор-Ваков.

 А тетушка Кефаллия сказала:

 - Сам барон Потаран делает тебе честь. Ты, детка, будешь жить в огромном замке Вэлон, что в долине Онума. Там ждут тебя новые наряды и множество дорогих вещиц. Своя большая спальня. Своя прислужница. Своя верховая…

 - Отец! – тогда она поняла еще не развитым полудетским сердцем, что происходит нечто грязное и постыдное (другого не могло идти от гнусной старухи, похожей на призрака убийцы-изверга). Растерянная и испуганная Пления-Лиэлла бросилась к ногам батюшки, схватив его за почерневшие, иссохшие руки и умоляюще глядя в жесткое, словно железное лицо. Но он отвел от себя теплые ладошки дочери и грубо оттолкнул ее:

 - Иди! Иди! Мне нечего дать тебе. Я сам всего лишен…

 Уже позднее она поняла и его. Поняла, чего на самом деле стоило ему то унижение, что принял он от Кхорха, отнявшего имя у его отца, потом - от Ансара, отнявшего у него честь…

 - За что желаете вы мой поцелуй, господин? – спросила она теперь, останавливаясь в самом дальнем углу.

 - Ах, досада, – снова вздохнул Ансар. – Я имею очень трудный разговор к тебе, голубка. Но вначале, ты должна принарядиться. Я помогу тебе, - говоря это, он задышал тяжело и неровно. Лицо покрылось алыми пятнами. Близкая потеря этой девушки, разлука с ней навсегда, невероятно распаляла его.

 - Вели принести кувшины с водой и умывальные раковины, - и сам нетерпеливо кликнул прислужницу, весьма расторопную и смышленую особу.

 - Раздень быстренько госпожу, – проговорил он. – Скорее, скорее…

 И пока та, сбросив с Плении-Лиэллы красивое сюрко и нижнее платье, бегала за водой и кувшинами, подтолкнул к ложу оцепеневшую от холода и безнадежной тоски девушку.

 - Иди, голубка, иди, - хрипло произнес барон, кусая нежную шею…

 Потом он, успокоившись, внимательно следил за омовением девицы Манпор-Вак. А она вдруг припомнила, как впервые увидела господина из Вэлона. Он тогда тоже был нетерпелив и груб, страшен и жаден в своем безумном желании.

 - Надень белое сюрко с золотом, и алое платье, - деловито сказал Ансар, когда прислужница ловко облачила госпожу в свежую сорочку, не тронув прически, - и накинь это.

 На руках его лежал чудный кисейный, мерцающий искрами, улхурский плат.

 - Какая прелесть! – воскликнула Пления-Лиэлла, очнувшись от сонного безучастия. – Он достоин королевы!

 - Нет, он достоин красоты твоей.

 Барон сам помог застегнуть накидку на её груди и набросил на волосы свободный край, чуть прикрывая лицо, как это делают арахниды.

 - Теперь ты готова!

 - К чему, господин?

 - Ах, какая бестолковая. Я ей устал твердить, что нас ждут на приеме короля.

 - Короля? – с восторгом переспросила Пления-Лиэлла.

 - Я нашел тебе жениха, голубка.

 - Кого же?

 - Лукавая! Она не знает, кто томится от любви к ней, с тех самых пор, как самая милая дама Брогома возложила на него цветы. Но не волнуйся, его не будет на приеме. Наш доблестный воин пребывает на острове Грахона, готовясь к походу. Но, не смотря на это, он уже просил у Авинция твоей руки. Сам племянник короля!

 Под нежной кожей девушки занялся огонь. Она уже давно тайно грезила о юноше «голубых кровей», которого напророчила ей когда-то тетушка Кефа.

 - Племянник короля? – еле слышно вымолвила Пления-Лиэлла.

 - Ты удивлена? Я думал, тебе раскрылись мои замыслы, когда с таким восторгом согласилась ты отметить на турнире его доблесть.

 Да, она поняла. И забываясь в мечтах, начинала все больше верить словам старой сводни, и все больше проникаться холодом к своему покровителю.

 - Но я принадлежу вам, Ансар.

 Он замялся вдруг:

 - Пойми, голубка. Пойми, мое положение не так блестяще, как ранее и … - он жалко улыбнулся, заглядывая ей в глаза, - долг обязывает меня связать свою судьбу с одной особой, которая, которую … - и, не закончив, запутавшийся в объяснениях барон сконфуженно смолк.

 Но возлюбленная продолжала пытливо смотреть на него.

 - Которая – что? – вкрадчиво спросила она.

 - Которая подарит мне наследника, – господин Потаран был похож на провинившегося мальчика. Он говорил через силу и явно не рад был сложившимся обстоятельствам.

 Пления-Лиэлла улыбнулась холодно и высокомерно.

 - Но ведь это счастье, о котором вы давно мечтали, барон.

 - Да, мечтал.

 - Почему же вы сгораете сейчас от стыда? Не потому ли, что согревали не одну мою постель?

 - Я виноват…

 Пления-Лиэлла расхохоталась.

 - Перестаньте, Ансар! Мне не к чему упрекать вас, – снисходительно сказала она. – Я не жена вам. Но почему заговорили вы о своем нелегком положении?

 - Она дочь богатейшего человека.

 - О, … о, мой господин, вам повезло. Ее отец дает за дочку приличный откуп? Видимо, она страшна, как смерть, -  добавила Пления-Лиэлла, потешаясь, – раз согласилась на такого женишка, да еще, возможно, уже нищего!

 И ее вдруг захлестнули горечь и обида брошенной женщины. Выставив вперед сведенные нервной судорогой пальцы, она бросилась на барона, с откровенным желанием вцепиться в это пошлое лицо человека, развратившего ее душу, растлившего тело, в этот зловонный рот, жадно испивший ее молодую жизнь, в эти глаза предателя, возжелавшего другую.

 Он перехватил ее руки и грубо стиснул:

 - Ты жестока и неблагородна! Мне жаль, что я не смог привить в твоей пустой душе эти чувства. Я все сказал. И, надеюсь, меня простят. И тут. И там, - барон помолчал. – А сейчас, нам пора, – и он протянул свою «честную» руку девушке, смотревшей на него уже потухшими глазами…

 Итак, она отправилась на прием, наслаждаясь дальней дорогой, что разделяла Брогом и Дэнгор, с легкостью перенеся все неудобства пути, и близость ворчливого барона Ансара.

 Как никогда, она была теперь близка к мечте, всем сердцем желая никогда не возвращаться в Вэлон. В городе королей ждала ее судьба…

 Бэгенхелл удивил и разочаровал Плению-Лиэллу - слишком скучный и безлико-серый, с громадами сторожевых башен, угрюмостью длинных, пустых коридоров с красным пламенем факелов, и рядами стрельчатых окон, создающих полумрак запустенья – все здесь было простым и обыкновенным, совсем не королевским.

 Целый день провела брогомская красавица в темной спальной, ожидая приема. Стоя у окна, она, томясь, смотрела на подернутый туманом Дэнгор и слушала возмущенные тирады господина Ансара, сердившегося на чванливого Авинция, медлившего с аудиенцией. Это был самый длинный, и самый пустой день в ее жизни, за которым последовала самая мучительная ночь, проведенная в омерзительных объятьях барона, ставшего чужим и гадким.