Сергей Раткевич - Наше дело правое

• Название: Наше дело правое
• Автор: Сергей Раткевич
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28667-6

Кто из нас ни разу не слышал, что великих людей не существует, что подвиги, в сущности, не такие уж и подвиги — потому что совершаются из страха либо шкурного расчета? Что нет отваги и мужества, благородства и самоотверженности? Мы подумали и решили противопоставить слову слово. И попытаться собрать отряд единомышленников. Именно поэтому и объявили конкурс, который так и назвали «Наше дело правое», конкурс, который стартовал в День защитника Отечества. Его итог — эта книга.

При этом ее содержание никоим образом не привязано к реалиям Великой Отечественной. Ее герои бьются на мечах, бороздят океаны на клиперах и крейсерах, летают на звездных истребителях. Они — и люди, и эльфы, и вуки, и драконы, и роботы, наконец. Главное не декорации и даже не сюжет, а настрой, уверенность в том, что «наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами».

С уважением Ник Перумов, Вера Камша, Элеонора и Сергей Раткевич, Вук Задунайский.

---

Сурово говорил отец Николай — но улыбался при этом. И ведал Ратко, что нет злости в учителе на него за испорченный пергамент. Мудр был отец Николай, и вся жизнь его была в книжевности.[47] Перечитывал да переписывал он летописи дней давно минувших, а все прочее для него будто и не существовало. Потому выносил Ратко ворчание учителя со смирением и ответствовал только:

— Не гневись, отче. Я все перепишу.

* * *

Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одарити много. И велми рад бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула пойдет, никоего ж зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався с всем воиньством, и приставове царстии с ним, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся, и начат пленити градове и села, и множьство много поплени и изсече, овие на колие сажаху турков, а иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничто ж остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множьство много користи взем, возвратись, приставов тех почтив, отпусти, рек: Шедше, повеете царю вашему, яко же видесте: сколко могох, толико еемь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила. Царь же ничто ж ему не може учинити, но срамом побежен бысть.

Научен был Ратко грамоте — спасибо отцу Николаю, загодя готовил он себе смену. И хотя был отрок еще совсем зеленым, а уж доверяли ему делать списки с летописей — слово в слово. Ну а больше был он на побегушках при учителе — сходи туда, принеси то, дай чернил, просуши лист. Но не серчал Ратко на такое ученичество. От кого бы узнал он столько, сколько от отца Николая! Помнится, когда писал тот «Сказание про битву на Косовом поле», так Ратко ни на шаг не отходил от него, написанное только что из рук не выхватывал. Видел он будто бы пред собой, как сошлись два войска могучих, как железо входит в плоть живую, ломаются древки, звенят щиты, ржут кони. А еще мечтал он быть как князь Милош Обилич, мчаться на коне сквозь турецкие ряды, рубить нехристей мечом, а потом ворваться в шатер и вспороть ножом толстое брюхо султану — до самой бороды. Бывало, так размечтается Ратко, что чернила прольет или яблоки на пол рассыплет. Не ругал его за то учитель, только приговаривал порой: «Ай да Ратко! Растет ученик!»

А после Пасхи стали ученик с учителем и вовсе пропадать — как засядут в келье, так даже на службу не дозовешься. Дивится братия — уж не переусердствовали ли они в книжевности? Не ведали монахи, что принялся отец Николай за хроники ордена Дракона. Немало поведал он Ратко, пока писал.

О том, что основал орден не кто-нибудь, а столь любимый Ратко князь Милош. Каждый раз, входя в храм Соборный, спешил Ратко в северный придел, дабы глянуть на фреску, где написан был князь Милош в полный рост с мечом в руке. На голове его был шлем с драконом — прежде-то Ратко и не знал про то, что это дракон, покуда отец Николай не просветил.

А еще поведал ему учитель о том, что рыцарей ордена прозвали змиевичами,[48] по имени оного же дракона. Так нарек царь Лазарь князя Милоша на вечере пред битвой Косовской. И не потому нарек, что князь предал его — не водилось такого за Милошем никогда! А затем нарек, что был князь Милош первым рыцарем ордена, и не просто искал он встречи на поле боя с султаном Мурадом, позабыв о делах иных. А еще поведал отец Николай о другом змиевиче — короле венгерском Сигизмунде Люксембурге, ставшем во главе ордена. И про дела орденские поведал, как боролись его рыцари — все сплошь господари да воеводы сербские, венгерские, валашские да молдавские — с турками, как выходили смельчаки против вождей османских и убивали их ценою своей жизни. И не было ни доселе, ни после сего примеров, чтобы бок о бок сражались рыцари православной и латинской веры. Вот какие они были, змиевичи.

Загорелись глаза у Ратко от таких рассказов. Да и как не загореться! Был он еще мал совсем, когда разорили и пожгли турки его деревню. Видел он, как убивали родных, отца и мать. Самого его увели турки в полон. Еще свезло мальцу, что не попал он на галеры турецкие, а купили его монахи греческие у торговцев и отдали потом в Хиландар. Тут глаза и не так загорятся! Засели учитель с учеником в келье, носа оттуда не кажут месяц, другой, исхудали за таким делом. Да только охота ж пуще неволи. Как поминал Ратко слова учителя о том, что от них теперь зависит вечная жизнь тех, про кого они летописи слагают, так руки сами к перу и тянулись. Рос ученик.

Пришел как-то поутру Ратко в келью — а отца Николая нет, вышел ноги размять по обыкновению. Свечи совсем оплавились — видать, трудился учитель всю ночь. Поставил Ратко поднос с трапезой на стол да сунул нос в пергамента. Лежал посреди стола лист, и было на нем рукою отца Николая начертано:

Сказание о валашском господаре Владе Дракуле по прозванию Цепеш

А дале такие шли слова:

«Был в Валашской земле господарь Влад, христианин веры православной, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему — Дракон. Так велик и мудр он был, что каково имя, такова была и жизнь его. 30 октября 1431 года от Рождества Христова, в канун Врачеви, увидел он свет в замке Сигишоара. То был славный день для отца его, господаря валашского Влада II, ибо пришла ему весть о том, что посвятил его король Сигизмунд в рыцари ордена Дракона. Посему Влад, сын Влада, потомок Великого Басараба, получил такое диковинное имя да дракона на знамени. Не рождалось еще в земле Валашской столь могучего воина и мудрого правителя, коим был Дракула. И вскрикнула мать его, княгиня Василисса Молдавская, едва появился он на свет, пала на подушки, и отошла душа ее в выси горние, ибо прозрела она все величие, выпавшее на долю ее сына».

* * *

И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет жив. Аще ль велики болярин, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозен бысть.

Как прочел сие Ратко, так рот у него и открылся. Не слышал он доселе ни про господаря Влада, ни про славные его деяния. Так и стоял бы, кабы отец Николай не подошел. Увидал он раскрытый рот и засмеялся. Преломил погачу, закусил сыром да маслинами, запил водицей, сел за стол, и перо его вывело на пергаменте:

«Был юный Влад Дракула одарен умом и умением привлекать сердца людские. Владел он латынью, немецким и венгерским языками, а потом еще и турецким. Воинское искусство постигал он не только на Западе, но и на Востоке, кои навыки потом неоднократно и с таким успехом применял. Его рыцарская доблесть не знала себе равных. С турниров не возвращался Дракула побежденным, и даже в славном городе Нюрнберге сохранилась память о его достославном поединке с немецкими рыцарями. Был Дракула высок ростом, весьма крепко сложен и строен. Черты его были цветущими: орлиный нос, длинные ресницы, зеленые, широко раскрытые глаза. Черные кудри волнами ниспадали на широкие плечи. Оборачивались жены ему вослед, вздыхали девицы. И был он силен, как бык, и вынослив. Измученная войнами страна давно ждала такого господаря».

— А дальше? Что было дальше? — спросил Ратко.

— Вот неугомонный!

Отложил отец Николай перо и задумался. Все стирается из памяти людской. Проходят века, люди забывают о том, что было. Про все забывают: про царей и воевод, про князей и простых людей, про зло и добро. И будет все так, как написано в этих книгах. К чему зло плодить? Его и так через край вокруг…

— Слушай, сыне, я поведаю тебе про господаря валашского Влада Дракулу по прозванию Цепеш. Был он великим воином и правителем. Народ в правление его благоденствовал, не опасаясь проклятых турок. Можешь ли ты представить себе это? Много ли сейчас таких народов в наших краях? Не мог такой господарь не нажить себе врагов на Западе и на Востоке. Не одолели они его при жизни — так чернят имя его после смерти. Да только зачем их слушать?

Провел Влад отрочество у турок в заложниках. Отец отдал его с младшим братом Раду султану Мухаммеду, ибо не мог поступить иначе. Но судьба была немилостива к старшему Владу. Опутали его тенетами коварные венгры, опутали — и погубили. И старшего сына его, Мирчу, тоже сжили со свету. Как проведал о том Дракула, так ничего не оставалось ему, как бежать от султана и идти отвоевывать престол отца своего. С лету овладел он тогдашней столицей Валахии, Тырговиште, и не успели враги помешать ему, ибо был он рожден властителем, коего ждал народ. Все бояре до единого отдали за него свой голос.

В одеяниях белых взошел Влад, сын Влада, на престол господарский. И украшал главу его венец, который добыл он в славном городе Нюрнберге на турнире. Был венец искусно сделан из серебряных цветов и листьев тончайшей работы и украшен рубинами, сверкавшими на солнце, как капли крови голубиной. Быстро навел Дракула порядок в стране. Каждый получил по делам своим: любовь господарскую и дары богатые — за добрые деяния, гнев и наказание — за худые. Не стало в землях валашских воровства и татьбы. На главной площади в любом городе стояло по золотой чаше, дабы люди могли испить воды из источника. Никто эти чаши не охранял — но никто и не крал их…