Станислав Гагарин - Вечный Жид

• Название: Вечный Жид
• Автор: Станислав Гагарин
• Издательство: Отечество
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85808-137-1

Вам приходилось встречаться с Иисусом Христом? А с Магометом? Буддой и Заратустрой, Конфуцием и Мартином Лютером… Великие пророки, а также Иосиф Сталин, действуют в новом романе Станислава Гагарина «Вечный Жид».

Необыкновенные приключения Смутного Времени! Пророки — друзья России, посланцы Зодчих Мира из далекого прошлого, срывают заговор против Державы, затеянный агентами влияния Конструкторов Зла, презренными ломехузами, о которых вы узнали из романа «Вторжение», первого романа трилогии «Вожди, пророки и Станислав Гагарин». Третий роман — «Страшный Суд, Конец Света, или Гитлер в нашем доме» готовится к печати.

Уникальные герои, уникальный поворот трагической темы, талантливое исполнение!

---

— Значит, вы вовсе не человек? — спросил Беглов.

Фарст Кибел рассмеялся.

— Знаете, за эти годы я как-то свыкся с тем, что окружающие считают меня человеком… Судите сами, кто я. Конечно, в нашей среде я выгляжу совсем иначе. Но ведь нас с вами роднит духовность, нравственные критерии, общий этический императив, не так ли? Вот это родство душ, так сказать, и обрекло меня на вечные скитания по вашей планете. Скитания и одиночество… К нему приговорили меня товарищи, поскольку я нарушил Космический Устав.

— Что же вы совершили такого, Фарст Кибел? Мне довелось встречаться с вами трижды, и всегда вы творили добро… Не могу поверить, что вы способны на безнравственный поступок!

Игорь Чесноков будто увидел сейчас, как улыбнулся при этих словах пришелец.

— До определенной степени любой из нас умеет персонально управлять временем, но в целом грядущее скрыто и для нас. Творя добро в сиюминутное мгновение, мы, не желая того, можем нанести жестокий удар будущему. Спасая мальчика, провалившегося под лед, мы, быть может, оставляем миру страшного и жестокого тирана, он станет им, когда вырастет… Потому нам строго-настрого заказано вмешиваться в события, происходящие на других планетах.

— По-моему, вы лично только и делаете, что вмешиваетесь, — проворчал геолог. — Так ведь?

— Совершенно верно, — согласился Фарст Кибел, — теперь мне уже ничто не грозит. Я исключен из отряда космонавтов.

— И все-таки… За что же вас?

— Давным-давно, когда наша экспедиция обследовала побережье Средиземного моря, я подружился с одним молодым человеком. Разумеется, мой юный друг не знал, кто я на самом деле, и пытался увлечь меня учением, которое распространял, бродя по стране с горсткой приверженцев-учеников. Мне нравились его одержимость и редкая в те времена бескорыстность. Этот человек был поистине не от мира сего. Только родиться ему следовало позднее…

Да… Но так или иначе, власти предержащие довольно скоро поняли ту опасность, которая содержалась в его проповедях. Его схватили и приговорили к смертной казни. А я так привязался к нему, что забыл о долге разведчика-небожителя, который ни при каких обстоятельствах не должен поддаваться чувствам. Другими словами, я решил спасти его. А чтобы не нарушить естественный ход событий, заменил его собой. Ведь казнь обязательно должна была совершиться.

— Вы дали себя казнить? — спросил Беглов.

— Не себя… Я принял облик того человека, вот сие физическое обличье и казнили. Потом вернулся на корабль, где был сурово осужден товарищами за вмешательство в земные дела.

Впоследствии я понял, что серьезно изменил ход человеческой истории. Конечно, трудно предугадать, что было бы, не подружись я с тем человеком и не прими на себя его муки. Но у меня есть все основания полагать, что, спасая одного, я обрек на мучительную смерть многие тысячи. Так и случилось в будущем.

— Но вы не могли заранее знать об этом!

— Не мог… Но все космонавты-разведчики знают, что вмешательство в развитие иного разума, иной цивилизации, давление на него извне в с е г д а безнравственны. И товарищи справедливо приговорили меня к тому, чтобы, оставшись на Земле в одиночестве, я собственными глазами увидел, что натворил, поддавшись однажды обаянию духовной общности.

— И надолго вы?..

— Трижды приходил срок, но за мной так и не прилетели. И вот я брожу по планете, накапливаю знания о человечестве и его природе. Мне нельзя долго задерживаться на одном месте… Тогда возникает привязанность, исчезает вдруг чувство одиночества. Я вспоминаю, что приговорен к нему, не могу нарушить условия предпосланного мне наказания, и заставляю себя идти дальше.

— Идти дальше… Но ведь нет никого, кто бы мог проследить за соблюдением этого жестокого приговора?! — вскричал геолог.

— А я сам? — услыхал Игорь Николаевич голос Фарста Кибела, и помполит будто увидел, как грустно улыбнулся он.

Наступило молчание. Крутилась невидимая в кассете магнитофонная лента. Молчали и Чесноков с ночным гостем. И вдруг голос Фарста Кибела произнес:

— Мне пора. Днем я получил сигнал. Кажется, срок мой кончился, и за мной прилетели. Пойду.

— Мне… Можно мне пойти с вами?

— Хотите проводить меня?

— Да… Если не возражаете.

— Хорошо. Только до палубы.

— Мы поднялись с ним наверх, — сказал Беглов, выключив магнитофон. — На палубе была ночь. Фарст Кибел пожал мне руку. Потом, не мешкая, через фальшборт спрыгнул на лед. Во тьме смутно угадывалась его фигура.

— Прощайте, я ушел, — донесся снизу его негромкий голос. — Меня ждут. И помните: надо в е р и т ь первому движению души. Оно всегда бывает благородным.

— До свидания, — ответил я невпопад и услыхал в ответ тихий смех.

Беглов умолк. Погладил ручку магнитофона.

— Что же дальше? — спросил первый помощник.

— Вот и все… Фарст Кибел ушел. Он двинулся в направлении Северного полюса.

Комиссар вздохнул.

— Что скажете? — спросил геолог.

Игорь Чесноков снял телефонную трубку.

— Мостик? — спросил он. — Четвертый штурман на месте? Пошлите его ко мне.

— Что вы хотите предпринять? — осведомился Беглов.

Когда молоденький паренек, постучав, вошел в каюту первого помощника, Игорь Николаевич попросил его принести судовую роль и документы матроса Феликса Канделаки.

Вернувшийся через несколько минут штурман был растерян.

— Вот судовая роль, — сказал он. — Но тут нет никакого Канделаки. И документов таких я не помню, у меня их попросту нет. И не было. Может быть, он из пассажиров?

Геолог и Чесноков переглянулись.

— Ну ладно, хорошо, — сказал помполит. — Идите. А судовую роль мне оставьте.

Едва штурман вышел, оба они склонились над списком экипажа.

— Вот здесь он был записан, — проговорил Игорь Николаевич и ткнул пальцем. — Калугин Сергей Леонидович, потом шел Канделаки, затем, после него, Лучковский Евгений… Вот эти-то есть… А где Канделаки? Калугин — и сразу за ним Лучковский… Куде же исчез Канделаки?

Беглов улыбнулся.

— Ему удавались шутки и посложнее этой… Постойте!

Он метнулся к магнитофону и перемотал кассету, включил его. Они ждали минуту, другую, третью… Аппарат не воспроизводил никаких звуков.

— Если бы я сам не принимал от него документов, то подумал бы, что вы меня разыграли, — медленно и тихо произнес помполит. — Попробуем еще…

Он позвонил и вызвал к себе боцмана.

— Что вы скажете, боцман, об этом новом матросе? — спросил Чесноков. — Об этом Феликсе Канделаки…

Боцман недоуменно смотрел на первого помощника капитана.

— Простите, Игорь Николаевич… Вы кого имеете в виду?

— Кого, кого… Ну, конечно же, новичка. Того самого… Мы взяли его в Диксоне. Вы, боцман, еще недавно говорили мне, добрый, дескать, паренек. Оставить бы его на «Воровском» насовсем…

Обалдение боцмана было таким неподдельным, что Чеснокову стало неловко. Боцман смотрел-смотрел на первого помощника, и вдруг виновато улыбнулся. Он решил, что где-то и чем-то проштрафился, и помполит придумал суперхитрую методу для разноса.

Чеснокову стало жалко судового д р а к о н а. Он махнул рукой. Идите, мол…

Когда боцман вышел, Беглов и Игорь Николаевич воззрились друг на друга.

— Знатно он нас разыграл, — сказал геолог.

— Да, нашему судну выпала честь быть местом деятельности этого инопланетянина… Везет же пароходу! Писатели на нем плавали, кинорежиссеры и артисты. Теперь вот товарищ с Лебедя закончил на нем срок.

— Небось он уже в объятиях друзей, — заметил Беглов. — Если только у них принято обниматься… Шутка ли: без малого две тысячи лет скитался.

Внезапно донесся извне отдаленный рев. Смягченный расстоянием, грохот казался знакомым. Помощник и геолог переглянулись.

— Может быть, это они? — прошептал Владимир Петрович.

— Кто «они»? — недоуменно спросил помполит.

Геолог растерянно глянул на Игоря Николаевича.

«Что я делаю здесь, в этой каюте? Да еще в такую рань», — подумал он, мельком взглянув на часы.

Первый помощник капитана силился припомнить, по какому такому поводу пригласил он к себе этого человека. Тут комиссар заметил листки судовой роли, лежащие на столе, и решил, что, видимо, произошла путаница при оформлении документов. Чесноков собрал бумаги, поднял глаза на гостя и увидел, что тот уже стоит, прижимая к груди магнитофон.

— Значит, мы с вами обо всем договорились, — с бодрым наигрышем в голосе проговорил помполит, мучительно пытаясь вспомнить, зачем пришел в его каюту этот человек.

— Да-да, конечно, — пробормотал геолог, пятясь к двери. — Мы с вами уже… того… Договорились.

«О чем?! Ну о чем мы договорились с ним?» — лихорадочно думал он.