Леонар Дюпри - Флибустьеры против пиратов Карибского моря

• Название: Флибустьеры против пиратов Карибского моря
• Автор: Леонар Дюпри
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25697-6

Это настоящая история о пиратах, изобилующая опасными приключениями, многочисленными поединками, схватками и масштабными батальными сценами.

Авантюрные похождения испанского дворянина перемежаются увлекательными рассказами из жизни старого французского флибустьера. Время действия – конец XVII века, место действия – острова Эспаньола и Тортуга, кишащие дикими буканьерами и безжалостными корсарами. Но молодой испанский дворянин, нашедший здесь свою любовь, не привык прятаться от опасности, ведь он слывет феноменальным мастером фехтования.

Книга основана на реальных исторических событиях, включая два штурма Тортуги, осаду испанского города Санто-Доминго, бесчисленные схватки, абордажи и поединки…

---

Пока вокруг меня медленно образовывался полукруг, я вспомнил одно из наставлений моего итальянского учителя фехтования: когда дела совсем плохи, покажи вид, что тебя они не касаются. Я вынул из-за пояса кожаные перчатки и демонстративно беспечно натянул их. Затем встал в боевую позицию. Думать о прорыве было нереально. Их было слишком много, поэтому я стал выбирать себе первую жертву, которая, впрочем, сама вызвалась ею стать.

– Дайте мне попробовать, – сказал главный. – Неужели этот мальчишка сразил нашего могучего боцмана? Может, ты владеешь каким-то особым приемом? Так научи.

Он обнажил шпагу и стал приближаться. Я положил пистолет на стоящую рядом бочку и сделал специально неуклюжий выпад.

– Да он просто цыпленок, – сказал предводитель, легко отбивая мою шпагу. – Не понимаю, как ему…

Но я уже сделал глубокий двойной выпад, проткнув ему снизу подбородок. Такие удары очень опасны, а если рассчитать момент, то… Но я не рассуждал долго и, выдернув шпагу, сделал еще пару выпадов. Мой клинок задел чье-то бедро, потом чей-то живот, а потом я отскочил, схватил пистолет, лежащий на бочке, и снова попытался вести переговоры.

– Ваш капитан ранен, позаботьтесь о нем, а меня пропустите.

Но ответом мне были лишь грязные ругательства и проклятия. И опять на помощь пришел учитель: «Сначала противник вгоняет тебя в роль побежденного, а потом побеждает». Я поднял пистолет и выстрелил, потом схватил его за дуло и, пользуясь небольшой дымовой завесой, сделал несколько отчаянных выпадов. Я слышал, как мои удары достигли цели и как кричали и чертыхались раненые противники. Вдруг что-то мелькнуло у меня перед глазами, и я ощутил, что их заливает кровь. Я снова и снова стирал перчаткой кровь, застилавшую мне глаза, и делал отчаянные выпады. Я чувствовал, как холодный металл входит в мою плоть то тут, то там, но это уже не причиняло боли. Меня согревало сознание того, что я умираю не напрасно, что негодяев, с хамством которых любой простой человек вынужден постоянно мириться, становится все меньше и меньше. Пусть я уже почти не вижу из-за крови, льющейся из раны на голове, но я все еще на ногах и все еще могу оказывать сопротивление. Это матросское быдло надолго должно запомнить молодого дворянина, который не стал терпеть их выходки и смог постоять за себя, пусть даже ему придется расстаться с жизнью. Именно такие мысли вертелись у меня в голове, пока в глазах совсем не потемнело и я не стал проваливаться в какую-то черную бездну. И все летел, летел вниз, но так и не мог достичь дна.

Глава вторая Из рассказов капитана Пикара

Вам, как сухопутному офицеру, должно быть все равно: приватир, капер, корсар, флибустьер – для вас они все на одно лицо, все пираты. Так и для меня, человека, отдавшего жизнь морю, неважно, как вы называете свои войска – легкой пехотой, пионерами, вольтижёрами, берсальерами, пандурами или егерями – все они для меня нерегулярные части, а значит, обыкновенные разбойники. Вам хорошо известен принцип набора войск в Европе. Не стоит отрицать, что любой никогда не служивший аристократ сразу может получить чин капитана или полковника, если навербует и будет содержать за свой счет роту или полк. Причем статус этой части у вас не вызывает никаких сомнений в том, что она не разбойничья. Однако червь сомнения начинает точить ваше сознание, когда купец снаряжает судно для ведения военных действий с неприятелем. Уж не пират ли он?

Вы, наверное, думаете, что самое большое гнездо пиратов Вест-Индия? Нет, поскольку вы забываете о знаменитых приватирах Дюнкерка, Остенде и других налетчиках с побережья Северного моря. Но считать ли их пиратами? Они ведь с разрешения властей вели что-то вроде партизанской войны на море. Однако и флибустьеры Сан-Доминго никогда не выходили из порта без этого пресловутого разрешения, которое называли комиссией. Если это, по-вашему, не считается, то тогда всех партизан можно записать в разбойники, и в первую очередь знаменитых венгерских гусаров. Известно, что этот род легкой кавалерии создан именно для налетов, разрушения вражеских складов, коммуникаций и всей продовольственной базы противника, для стычек, а не для участия в открытом сражении. Горе тому полководцу, кто попробует применить в большом сражении этот тип легкой кавалерии и пустить их на неприятеля. Это будет первая и последняя атака. Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько они отличаются друг от друга?

Например, знаменитый капитан Вильям Кредо. Кажется, он до сих пор жив. Сейчас ему, наверное, где-то около 45. Он нанес огромный вред Франции, но я не считаю его пиратом. Он честно воевал против наших кораблей в Северном и Средиземном морях, у африканского побережья и в Вест-Индии. Говорят, он захватил более двухсот французских судов, да и сейчас продолжает участвовать против нас в войне за испанское наследство. Все это напоминает мне рассказы про «своих партизанов» и «чужих лесных братьев», про «наших разведчиков» и «чужих шпионов». Не правда ли, похоже на обыкновенную пропаганду, жертвой которой так легко стать, когда отключаешь мозги?

Однако я обещал рассказать вам о флибустьерах, одним из капитанов которых мне выпала судьба быть. Не знаю, с чего начать мою историю. Начну, пожалуй, с того места, когда я очутился на Сан-Доминго. Что мне больше всего тогда запомнилось, так это дожди. Там они всегда идут с конца весны до начала осени. И когда я с несколькими бедолагами попал на этот остров, то не сразу привык к этим частым и коротким осадкам. Помню один день, когда дождь был каким-то особенно сильным и все никак не затихал. Работать было невозможно, воды по колено, нужно было ждать, пока она сойдет, что мы с радостью и делали. Сидя под навесом из пальмовых листьев, предавались воспоминаниям, а то и мечтали вслух. Но больше всего нам нравилось расспрашивать нашего Мартена о Сан-Доминго: большой ли остров, какие на нем реки, горы, города, селения, где кто живет. Нам хотелось больше узнать о месте нашего пребывания.

– На острове кроме нас, французов, и, естественно, испанцев, которые открыли его лет 150 назад и первыми обжили, есть поселения англичан и голландцев, – с готовностью откликался Мартен.

Он вообще любил поговорить, может быть, потому, что всегда был весел и общителен, а может, из-за того, что ему действительно было что рассказать, особенно таким новичкам, как мы.

– Наш поселок находится в Свободной гавани на северо-западном побережье, потому так и называется – Свободная Гавань. Рядом много французских поселений, здесь, на севере Сан-Доминго, множество рек впадает в океан, образуя хорошие гавани. А там, где пресная вода, селится человек. Восточнее большие поселения в заливе Марго и Ле-Кап, вокруг которых масса мелких. Их не сосчитать. Ибо что в Европе называется хутором, у нас – поселением. На западе, в заливе Москитов, есть поселок англичан, чтоб эти москиты их сожрали…

– Мартен, ты не любишь англичан?

– А ты их любишь? Чего ждать от этих жадных картавых. Они норовят все прибрать к своим рукам. Помню, я жил некоторое время на Тортуге… Это было еще до Левассёра… Так вот, они и там решили, что самые главные и что избирать губернатора можно только среди них.

– А что потом?

– Что потом… С Сент-Кристофера приплыл дворянин Левассёр и вышвырнул всю их компанию с острова. С тех пор они и обосновались в заливе Москитов. Но помяните мое слово, эти англичане еще не раз попытаются здесь взять верх.

– Почему?

– Да в их дикой стране неизвестно что творится. Короля своего казнили, вместо него теперь правит мясник. Слыханное ли дело. Совесть совсем потеряли.

– Скажи, Мартен, а где это место – Кюль-де-Сак?

– Эх, крабики вы мои малокопченые. Так называется огромная бухта на западе Сан-Доминго. Если плыть от нас на заход солнца, а затем обогнуть мыс Сент-Николя, где, кстати, поселения голландцев, попадешь в Кюль-де-Сак. Это огромный залив между двумя полуостровами – Северным и Южным, посередине его большой и пустынный остров Гонав. По берегам этого огромного залива также много наших поселений: Гонаив, Мирбалете, Пти-Гоав, Гранд-Кайман. А на другой стороне Южного полуострова вокруг поселка Кайон, что рядом с островом Ваш, живет много французов.

– Откуда ты все это знаешь, Мартен?

– Как же мне не знать, когда я тут родился. Я даже знаю, что раньше местность, где мы сейчас живем, индейцы называли Харагуа.

Последние слова вызвали у нас смех. Уж больно диковинным казалось это слово для юнцов, которые только недавно попали в столь сказочно экзотический Новый Свет.

– А как было основано наше поселение в Мирной гавани?

– Так же, как и все остальные. Первыми поселились буканьеры. А потом, это было совсем недавно, лет десять назад, к их букану присоединились разные мастеровые и плантаторы. Букан разросся и уже стал больше похож на поселок, чем на стан охотников. Рассказывают, что до буканьеров тут было испанское поселение, которое лет 20—25 назад разорили голландцы. Кстати, именно эти бестии и очистили от проклятых папистов весь северо-запад Сан-Доминго.