Уорнер Мунн - Повелитель земного предела (Крестный сын Мерлина - 1)

• Название: Повелитель земного предела (Крестный сын Мерлина - 1)
• Автор: Уорнер Мунн
• Жанр: Научная Фантастика

---

Послание гласило:

Варрону, Легату Ацтлана, от Мерлина Амброзия, Императора - Привет!

Люди Длинного Дома ждут новой луны, чтобы выступить в поход на Город Змеи. Гонцы разнесли по всем племенам Чичамеки приказ двинуться на пограничные крепости Тлапаллана единым фронтом от Внутреннего Моря до Слюдяных Рудников. Вожди дали согласие выступить в назначенный день. Действую по условленному плану. Займи крепость в месте слияния рек, оставь там свой гарнизон и продвигайся вперед, нам навстречу. Бросим на врага все наши силы. С нами Бог! Отомстим же за Марка.

Прощай.

ОРЕЛ И ЗМЕЯ

Получив послание от Мерлина, все мы воспряли духом, ибо до сих пор не знали, живы наши друзья или нет. В последнем случае все наши планы рушились, и нам следовало спешно возвращаться назад, в Ацтлан. Действительно, с течением времени люди все чаще выражали недовольство бездействием, и первый порыв воодушевления давно прошел. Обитатели Алата весьма нетерпеливы - они могут выиграть сражение, но выиграть войну им трудно. Они не умеют ждать и хотят решить все с налету - потому-то дисциплинированным майя и удавалось так долго держать их страну в подчинении.

Когда бы не постоянные тренировки на плацу и не железная дисциплина (вызывающая протест в душах дикарей, но признанная необходимой даже самыми упрямыми) численность моего войска, полагаю, сократилась бы вдвое вследствие дезертирства.

Так или иначе, главная заслуга по сохранению порядка в лагере принадлежала женщинам. Неколебимая их вера в мои замыслы имела огромное значение - ибо, наблюдая за постоянными занятиями по строевой подготовке и упражнениями с оружием, они убеждали себя, что столь изнурительные тренировки не могут оказаться напрасными. И под оценивающими взглядами своих жен воины состязались друг с другом за право прослыть лучшим.

Кроме того, я создал в лагере рыцарский орден - с системой наград разной степени, цветными плащами, знаками различия, указывающими на ранг члена сообщества и весьма торжественным ритуалом, совершаемым при принятии в орден избранных. Я посвятил в рыцари нескольких "Героев", которых в обиходе стали называть просто "храбрецами" (хотя впоследствии идея эта распространилась далеко за пределами моего народа, и ныне по всей Чичамеке дикари украшают себя перьями с целью указать свои боевые заслуги, и всякий мужчина, достигший зрелости и стоящий на иерархической лестнице ниже вождя называется "храбрецом").

С помощью всех этих мер мне удалось сохранить порядок в лагере до той поры, пока мы не узнали, что ходеносауни ожидают только дня, чтобы хлынуть через границы Тлапаллана с топором и огнем. Чичамека бурлила от волнения, и, когда бы все голоса, звучавшие в сумеречных ее лесах слились в один, то был бы вопль ненависти, от которого кровь до последней капли заледенела бы в жилах майя.

Мы дождались назначенного дня, а затем, оставив в крепости охрану из пяти центурий, команду инженеров и всех женщин, покинули наш лесной дом и вновь двинулись лесом - к месту слияния двух крупнейших речных дорог Тлапаллана.

Там находилась большая крепость, укрепленная хорошо, но не настолько, чтобы устоять против нас. Защитники ее не были знакомы с нашим способом ведения боевых действий, а дикие племена окрестных лесов не обладали упорством, необходимым для сопротивления постоянным атакам, и посему постоянно отступали.

Мы окружили крепость, и два дня и две ночи осыпали ее стрелами, в том числе и горящими. Кроме того, мы отрезали осажденным путь к воде: земляные валы, связывающие крепость с рекой, все время находились под частым дождем стрел. На третье утро крепость сдалась.

Ни одного строения не уцелело в ней. Сгорело все, что могло сгореть, и все оставшиеся в живых защитники были изранены.

Должно быть, пленники приготовились к истязаниям и мучительной смерти, но ни один из них не дрогнул, проходя сквозь наши ряды и бросая в кучу оружие.

Накормив пленных, мы посадили их, несвязанных, в обтянутые кожей челны, дабы они разнесли по всей стране весть о нашем появлении в Тлапаллане. По нашим расчетам местные жители должны были искать укрытия в крепостях, захватить которые для нас, безусловно, не составляло большого труда. Тех же, кому не найдется места в переполненных крепостях, я рассматривал как часть населения, которая по необходимости признает нашу власть и наверняка поспешит присоединиться к нам.

Затем мы не спеша занялись восстановительными работами и отослали назад в лагерь отряд, призванный помочь гарнизону и нашим женам сняться с места и переправить их сюда вместе с орудиями, дабы укрепить новую крепость вдвое против прежнего. По возвращении отряда с женщинами и механизмами я увеличил численность гарнизона на пять центурий и незамедлительно выступил со своим войском по меньшей из рек в направлении Четырех Городов.

Пока мы вели боевые действия в этой части страны, восточные, северные и южные границы Тлапаллана трещали под напором полчищ чичамеков: они осадили все без исключения крепости, составляющие внешнюю цепь укреплений Тлапаллана, лишив тем самым гарнизоны свободы перемещения, и многотысячные объединенные племена тем временем хлынули в глубину страны между осажденными крепостями.

Ни одно из осажденных подразделений не могло выйти навстречу противнику и воспрепятствовать его продвижению вперед - и безответным оставался бой барабанов, и напрасно поднимались столбы дыма на пиках скал.

Алата превратилась в полную воплей кровавую арену, а Тлапаллан стал землей, еще более красной, нежели мог предугадать человек, давший сей стране имя!

Мы, ацтеки и толтеки, продвинулись вперед дальше остальных и день ото дня подступали все ближе к Четырем Городам, сердцу Тлапаллана. Наше войско накатывалось на небольшие деревни и селения и разрасталось за счет местных жителей. Рыдающие женщины, искалеченные непосильным трудом на полях угрюмые мужчины, вооруженные всем, чем только можно перерезать глотку или раскроить череп врагу, присоединялись к нам, дабы сразиться за свободу - и столь велико было число этих отчаявшихся, что я сформировал из них отдельные центурии со своими командирами и использовал их как войска первого удара, ибо люди сии дрались так, словно не хотели больше жить.

Мы вошли в полосу лесов, отделяющих относительно дикие территории от возделанных земель. Ночью небо окрасилось в красный цвет от множества бивачных костров, а днем мы продолжили путь - почти беспрепятственно.

Время от времени валился наземь воин, пронзенный дротиком атлатла, пущенным с какого-нибудь высокого дерева. Иногда с высоты падал булыжник, повергая наземь людей. Но ни одной битвы, ни одной стычки не произошло в пути. Я уже начал подозревать, что мы спешим в какую-то западню.

Однажды спущенные с горы камни вызвали обвал целого склона, в результате которого погибли многие воины, ибо обвал сей походил на залп целой батареи баллист. Наши разведчики настигли противников и убили их. Мне пришлось перестроить ряды. Мы продолжали идти, проникая все глубже и глубже на территорию врага.

Затем из близлежащего сумеречного сосняка вернулся изувеченный умирающий разведчик - последний из своего отряда - с известием о том, что в сем бору лежит в засаде целое войско преданных правительству тлапалликов, а дальше за ними стоит лагерем отборное войско майя, готовое уничтожить те наши части, которые сумеют прорвать первую линию обороны.

Мы сделали привал и обсудили создавшееся положение. Я созвал совет из моих трибунов (до моего прибытия в Ацтлан они являлись самостоятельными вождями племен) и допустил на него нескольких центурионов от наиболее надежных подразделений из недавнего нашего пополнения. Много предложений было выдвинуто и обсуждено на совете, но наконец один из бывших рабов подал мысль, оказавшуюся спасительной для нас. Этому центуриону я дал право приказывать и действовать.

Сей изуродованный побоями и покрытый шрамами от кнута воин по имени Га-но-гоа-да-ви - или Человек Поджигающий Волосы - принадлежал к Клану Медведя. Представитель Народа Великих Холмов, являющийся рабом в первом поколении и имеющий за плечами десять лет беспрерывного труда и глубокой скорби о своем народе, он с величайшим удивлением узнал о доблестных подвигах своих сородичей на севере. Никогда еще не было на свете человека с именем, столь отвечающим его характеру.

По его приказу семь подчиненных ему центурий вошли в чащу. Воины прятались за каждым кустом и камнем и заполнили лес, как вода заполняет все свободное пространство в чашке, полной гальки. Они дрались, убивали и принимали смерть. Немногие вернулись назад. За спинами же этих немногих лес полыхал огромным - до самого поднебесья - костром. А воины выстроились перед нами и размахивали длинными ремнями со связками кровавых скальпов, и грозно потрясали отборным оружием майя, обернувшись в сторону огненной стены, которая отделяла нас от врага.