Александр Тарасов - Сборник рассказов . Журнал «Наш современник» № 4-2012

• Название: Сборник рассказов . Журнал «Наш современник» № 4-2012
• Автор: Александр Тарасов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012

Содержание:

Александр ТАРАСОВ - На краю села. Рассказы

Юрий МАКАРОВ - Ровеньские залепухи

---

Весна набирала силу, вовсю бушевала юная зелень, крепко пахли клейкой листвой липы, птицы, давным-давно прилетевшие из-за теплых морей, на радостях успевали и песни петь, и хлопотать по хозяйству. Огород Ольги зарастал бурьяном. На него было больно смотреть, и она попросила соседей, чтобы они засеяли его хотя бы для себя. Те, поколебавшись немного, согласились.

От нечего делать Ольга часами сидела во дворе или возле двора на солнышке, старалась чуть ли не поминутно перебрать всю свою предыдущую жизнь. И чем больше она об этом думала, тем хуже становилось её состояние.

Вечером, в канун дня Победы и в канун Ольгиного шестидесятилетия, у её дома остановился, блестя в лучах заходящего солнца чёрным лаком, джип. Из него легко и ловко выпрыгнул высокого роста, рыжий, коротко стриженный парень лет двадцати восьми — тридцати и, без стука толкнув калитку, направился уверенной, упругой походкой в дом.

Ольга растерялась: кто бы это мог быть? И потому не отозвалась на первый стук во входную дверь. Лишь когда стук повторился более настойчиво и громко, она крикнула — не заперто!

Парень был одет в чёрную шелковую безрукавку и в такого же цвета джинсы, но кроссовки размером чуть ли не с детские пластиковые лыжи были белыми.

Гость поздоровался и без всяких предисловий предложил Ольге отдать её дом ему.

— Что значит — отдать?

В предчувствии чего-то нехорошего Ольга, и без того слабая, ослабела ещё больше и присела на стул.

— Вы меня не знаете? — удивился парень. — Странно! Я думал. Ну, да ладно: я старший сын генерального директора агрохолдинга «Прогресс-Агро-Победа». Мы запланировали на этом месте, где находится ваша завалю-ха, построить офис. Здесь всё нас устраивает: ландшафт местности, подъездные пути и прочее.

Ольга смотрела на незваного гостя и никак не могла от волнения и слабости понять, о чём он толкует. Молодого человека было так много, он был таким огромным, что горница казалась совсем крохотной, и Ольге стало не хватать кислорода, она почувствовала, что задыхается.

— Ты чего, бабуль, молчишь? — весело поинтересовался верзила. — НЕ ВРУБИЛАСЬ, О ЧЁМ Я ТЕБЕ БАЗАРЮ? Могу повторить ещё раз: предлагаю тебе обмен — мы определяем тебя в дом престарелых, выплачиваем тебе же за твою развалюху определенные копейки и сверх того — даём тебе вот это.

Парень вынул из заднего кармана пачку зелёных купюр и шлепнул их возле керосиновой лампы.

— Сроку тебе на обдумывание — до конца недели. Сегодня вторник.

— Сестру Катю я здесь недавно в конце огорода похоронила. Могилка её.

— Ай, ерунда! Слыхал я. — Парень скривился. — Перенесём мы могилу на край кладбища, куда захотим. Какие проблемы?

— Народ не позволит..

Ольга хотела сказать ещё, что это из-за односельчан могилка калечки оказалась в конце её огорода, но парень не стал слушать, перебил с презрительной усмешкой:

— Какой народ? Вот эти мыши, что живут в вашем селе? Да кто их спрашивать станет? Большинство из них в нашем холдинге пашут, нашим хлебом кормятся… Народ! Плевать!

Парень умчался на своем джипе так же быстро и неожиданно, как и появился, а Ольга за всю ночь ни на минуту не могла сомкнуть глаз: тошнота как подкатила с вечера к горлу, так до самого утра и не отпускала, голова раскалывалась от боли, нечем было дышать. Несмотря на страшную усталость и апатию, Ольга не могла ни сидеть, ни лежать, а всё пыталась двигаться по тёмным, пустым и глухим комнатам.

Утром, чуть свет, в дом Ольги ввалился ещё один нежданный гость — участковый Коваль. Был он уже далеко не мальчик — за сорок где-то, высок ростом и очень толст.

Раскорячившись на стуле, он снял с потной лысой головы форменную фуражку, достал из кармана брюк носовой платок.

— Значит так, милая, — сказал он, обмахиваясь платком, словно веером. — Ты, по-моему, в последнее время слишком много стала о себе мнить. — И не давая опешившей Ольге раскрыть рот, продолжил одышливо: — К тебе вчерась порядочный человек с предложением приезжал? Приезжал! Предложение делал? Делец! Так какого же ты… из себя что-то там корчишь? Ты кто такая, чтобы против таких людей выступать?

— Но ведь.

— Ты, едрёна корень, не умничай. Не умничай! Тебе большие люди деловое предложение сделали, а ты им чем на их доброту ответила?

Участковый полез в карман за сигаретами.

— Это… это родовой наш дом, его ещё мой прадед Савелий Тимофеевич рубил, в нём.

Ольга задыхалась, голова у неё кружилась, и она вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

— А ты что, дворянка, едрёна корень? — захохотал участковый. — Ты мне тут комедь не разыгрывай и глаза под лоб не закатывай, я на таких, как ты насмотрелся за двадцать лет работы в органах, поэтому предупреждаю: сутки тебе на размышление, а не то.

Он грузно поднялся, одел фуражку.

— Где у тебя воды напиться можно?

Ольга махнула рукой в сторону кухни.

До обеда она просидела, не шелохнувшись, у окна, глядела на улицу, о чём-то думала. Потом тяжело поднялась и, опираясь о стенку, подошла к шкафу, достала из него пачку таблеток, понижающих давление. Высыпала их все в рот, постояла, отдышалась, зачерпнула кружкой воду из эмалированного ведра. И опять постояла, словно в забытьи. Мыслей уже никаких не было.

…Весь керосин из лампы Ольга вылила на постель, морщилась от удушливого едкого запаха, потом долго слепо шарилась в поисках коробка со спичками. Её шатало, бросало из стороны в сторону, но всё-таки она изловчилась и сумела достать дрожащими, неуверенными пальцами серник, чиркнула им по коробку. Чиркнула, и в тот же миг мир, окружавший её доселе, рванул необычайно яркой вспышкой, отчего появилась в нём огромная дыра, в которую и полетела стремительно, словно боясь куда-то опоздать, малюсенькой искоркой Ольга, а потом где-то там, в глубине дыры, в недрах непостижимой бездны, вскоре и погасла.

СЕРЁЖКА

Тётка Тамара умерла, а Серёжке совсем не страшно. Вон она лежит в длинном и узком, оббитом чёрным ситчиком гробу в зале под образами. Лица её из дверей спальни не видно, лишь жёлтый длинный нос торчит, а по нему большущая зелёная муха ползает. Соседка через два двора, старая Анна Никифоровна сидит у гроба и то ли дремлет, то ли думает о чём-то своём, не видит муху, не отгоняет. И другие ничего не делают, только стоят и смотрят, иногда переговариваются шепотом между собой. А муха ползала, ползала и перелетела с тётки Тамариного носа на лоб Анны Никифоровны. Та встрепенулась наконец и отмахнулась рукой, покачнулась на стулке, чуть на пол не грохнулась. Смешно!

Серёжка отступил вглубь спальни и ничком упал на кровать. Плечи его вздрагивали от смеха.

В хате душно. За окном конец августа, солнце в зените. Жарища-а! Поникшие, серые от жары и пыли листья сирени начинали уже кое-где буреть, а на берёзе, что за забором в огороде, так вообще уже чуть ли не половина листьев в ярко-желтый цвет окрасились. Осень на носу, холода не за горами, дожди.

Где Серёжка будет жить в то время — Бог весть, как любила повторять умершая тётка Тамара. Серёжка ведь один остался на белом свете, как перст один (опять любимые тёткины выражения), ни отца у него нет, ни мамы, ни даже далёких родственников. Была вот одна тётка Тамара, не старая ещё, но померла неожиданно. Рак лёгких, говорят, у неё был. И что это за рак такой? Вот бы поглядеть на него хоть одним глазком, увидеть, как он пожирает человека изнутри. И как он попадает во внутрь — тоже интересно бы узнать. Вообще, на свете много интересного. Вот, например.

— Ты плачешь? Ну поплачь, поплачь, касатик, полегчает.

Серёжка ещё глубже вдавил лицо в подушку и плечи его затряслись сильнее. Он узнал голос уборщицы из промтоварного магазина бабушки Фроси — старушки уже совсем, но шустрой и очень доброй.

Серёжка почувствовал, как теплая, сухонькая ладошка старухи легла ему на затылок и легонько погладила волосы.

— Поплачь…

Серёжины покойные родители были детдомовцами. Они долгое время учились вместе, работали на химкомбинате в городе Воскресенске, что под Москвой, и погибли в один день от взрыва в цеху какого-то там то ли котла, то ли газового резервуара. Папа сразу умер, а мама ещё почти сутки от ожогов мучилась. Но схоронили их вместе, в одной могиле.

Из общежития, где они раньше жили, Серёжку забрала в село троюродная тётка мамы, которая невесть откуда объявилась — или с Камчатки, или с Сахалина — и купила себе хату на Белгородчине. Десятки лет о ней не было ни слуху, и вот объявилась.

Два с половиной года назад, когда погибли родители, Серёжке семь лет исполнилось, и он должен был через лето в школу идти. Тётке Тамаре тогда пятьдесят четыре было, но выглядела она гораздо старше — лицо всё в морщинах, тёмное, фигура сухощавая и чуть сгорбленная. Но особенно губы тётку портили — синие и очень тонкие. Жалобы на какие-то свои болезни у неё были постоянно.