Джон Пристли - Другое Место. Рассказы

• Название: Другое Место. Рассказы
• Автор: Джон Пристли
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-93381-160-2

Знаменитый английский романист и драматург Джон Бойнтон Пристли (1894–1984) на этот раз предстанет перед читателями как замечательный рассказчик. Точность наблюдений, умение нарисовать характеры и неожиданным образом повернуть сюжет, — все это делает его новеллы необычайно занимательным чтением.

---

И вот, когда я решил, что ждать больше нечего, течение моей жизни было нарушено неожиданным происшествием. Однажды, часов в пять, я возвращался с завода в гостиницу и шел через вокзальную площадь. Вдруг вижу: какой-то старикашка поскользнулся и чуть не угодил под грузовик. Не угодил потому, что я его вытащил уже из-под колес. Слава богу, старикашка был легонький, фунтов сто двадцать. Будь в нем на пятьдесят фунтов больше, я бы, конечно, ничего не смог сделать. Я отвел его в гостиницу, заказал ему бренди, помог вымыться и почиститься. Он представился: сэр Аларик Фоден, баронет. Я баронетов никогда не видел, но почему-то думал, что они не такие. До того как унаследовать титул и семейные владения, он почти всю жизнь жил в Индии и на Дальнем Востоке и, сдается мне, то ли мать, то ли бабка у него была из тех краев, потому что у англичан таких глаз не бывает: две черные бусины в желтом масле. Волосы редкие, седые; небольшая бородка; лицо как увядший лист. Говорил он очень медленно, с усилием, словно его разговорный механизм заржавел; пока я дожидался следующего слова, он, не мигая, смотрел на меня своими маленькими черными глазками, и мне постепенно начинало казаться, что я уже в Индии, в Китае, где-то там. Он долго и шумно благодарил меня за спасение, но больше, я думаю, по обязанности, чем, так сказать по велению сердца, хотя, знаете, когда поживешь в Блэкли, начинаешь очень болезненно относиться к таким вещам. Довольно быстро выяснилось, что на завтрашний вечер у меня нет никаких планов, и старик пригласил меня к себе обедать. Он жил в десяти милях от города, но туда ходил автобус, и остановка была рядом с домом. Последний автобус отправлялся в девять сорок пять, но старик полагал, что до этого мы вполне успеем наговориться. Я тоже так считал.

Теперь пойдет самое странное, так что надо сбавить скорость и сосредоточиться. Вы же знаете, я эту историю впервые рассказываю от начала до конца. И вот даже не соображу, как быть дальше — то ли выкладывать подряд все, что помню, то ли выбирать главное. Вам, писателю, такие трудности, конечно, понятны, поэтому я с вашего позволения буду иногда останавливаться, чтобы посмотреть, куда меня занесло. А то ведь можно что-нибудь важное пропустить, а на ерунде застрять на полчаса. Хотите еще выпить? Ну, и я тоже выпью. Спасибо.

Так вот, сэр, на следующий вечер я сел в автобус и поехал к сэру Аларику Фодену в его загородный особняк. Если бы я выдумывал, я бы сейчас рассказал вам, какой это дворец и как меня там сказочно принимали — лакеи, икра, шампанское в ведерках со льдом. Но ничего похожего вы не услышите. Это действительно был настоящий особняк — правда, большей его части я не видел… впрочем, и сам сэр Аларик, по-моему, туда редко заглядывал, — но такой сырой, холодный и запущенный, что я не согласился бы там жить ни за какие деньги. Вместо лакеев или хотя бы дворецкого нам прислуживала одна астматическая старуха. Обед оказался вполне на уровне привокзальной гостиницы, зато вино было отличное; сэр Аларик сказал, что это один из его лучших кларетов. Он налил себе полбокала, а мне оставил почти всю бутылку. Я допил ее после обеда, когда мы из мрачной нетопленой столовой поднялись в большую библиотеку, где горел камин и стояли тысячи книг и такое множество разных восточных безделушек, что хватило бы на целый антикварный магазин. Во время обеда и после него, наверху, сэр Аларик очень мало говорил о себе, а в основном расспрашивал меня, нравится ли мне Блэкли и как там идут мои дела. Ответы я повторять не буду, вы все это уже слышали. Наконец я выговорился и замолчал.

— Итак, мистер Линфилд, — сказал он, — в Блэкли… вы… несчастливы. Или… во всяком случае… скучаете… подавлены… одиноки. Хотите… отправиться… в какое-нибудь другое место… гм?

Я сказал, что хочу, но у меня нет ни времени, ни возможности — от этой машины далеко не уедешь.

— Время — ничто, — сказал он и махнул рукой, как бы отменяя время, а заодно и старинные лакированные часы, стоящие в углу. — А возможность… вот она. Да, здесь… в этой комнате. То есть… если вы готовы… рискнуть… и отправиться… не в какое-нибудь другое место… а в Другое Место.

— Я что-то вас не совсем понимаю, сэр Аларик. — Пробило девять, но я подумал, что уже, наверно, пора сматываться. Потом из вежливости добавил: — Разве есть разница между каким-нибудь другим местом и просто другим местом?

Он хихикнул. Конечно, странно звучит: с чего бы семидесятипятилетнему старикашке хихикать? Но ни «засмеялся», ни «фыркнул» тут не подходит, так что если не «хихикнул», то не знаю даже, как сказать. После этого он встал и начал рыться в комоде за своим креслом.

— Другое Место, — заговорил он, — рядом с нами… мистер Линфилд… можно сказать, за углом… только особого рода. Вы заворачиваете за угол… сами того не замечая. Немного рискованно. Но если вы решитесь… туда отправиться… я буду рад… оказать вам услугу. — Он резко повернулся — очевидно, нашел то, что искал. Над спинкой кресла заблестели устремленные на меня черные глаза, но я ничего не мог в них прочесть. — Я… облегчу вам… эту задачу… мистер Линфилд. Да… дверь. Вы войдете… в Другое Место… просто через дверь. Вон там… в книжных полках… дверь… вы ее откроете. Да… вот эта дверь. Вы по-прежнему хотите… побывать… в Другом Месте?

— Почему же нет? — Чем бы старик ни тешился… У одного моего знакомого в библиотеке была дверь в уборную, замаскированная фальшивыми книжными корешками, и он постоянно всех разыгрывал. — Что я должен делать?

Тут он показал мне то, что достал из комода. Блестящий черный камень вроде крупной гальки. Сэр Аларик сел, оперся локтями на колени и вытянул вперед руку с камнем.

— Все очень просто. Смотрите на камень… всматривайтесь в него… и считайте до ста… считайте медленно.

Я стал смотреть на камень, всматриваться в него и считать. Перед глазами все поплыло. Когда я досчитал до двадцати, поверхность камня превратилась в темную пустоту, которая ширилась и ширилась. Я продолжал считать. Старинные часы пробили четверть десятого, но звук донесся откуда-то издалека. При счете восемьдесят у меня заболели глаза, а чуть позже началось головокружение.

— Сто, — услышал я свой голос.

— Теперь, мистер Линфилд, — сказал сэр Аларик словно с другого конца света, — встаньте… идите прямо к двери… откройте ее… и входите.

Я шагнул к полкам, покачнулся, но сразу же нашел дверь и еще успел понять, что она в точности такая, как та, замаскированная фальшивыми книжными корешками, которую я когда-то видел. Я открыл ее, и, кажется, сэр Аларик пожелал мне счастливого пути. Войдя, я закрыл за собой дверь и очутился в узком темном коридоре; дальний конец его освещали несколько слитков золота. При ближайшем рассмотрении оказалось, однако, что это яркие полоски солнечного света, проникавшего справа, сквозь широкие щели в грубо сколоченной двери. Я открыл и эту дверь… даже сейчас слышу, как она заскрипела… и зажмурился; после долгого мрака Блэкли я увидел залитый солнцем сад и вечное лето.

Скажу вам прямо: на сон это не походило. У меня сны всегда обрывочные, клочковатые, одно тут же сменяется другим, как будто на законченный эпизод уже не хватает материала. И потом, во сне замечаешь только то, что хочешь заметить; а что не попало в фокус, того, значит, там вообще нет — нет множества вещей, которые есть в реальной жизни, где-то за краем сознания, и ждут, чтобы их заметили. Но этот сад был совсем не из сна. Никакой обрывочности, незавершенности — самый настоящий сад. Я знал, что он не растает в воздухе, не превратится в комнату, или корабль, или в мастерскую. И что он существует дольше, чем любой обычный сад… такая в нем была удивительная основательность.

Над дорожкой, выложенной плитняком, сплетались старомодные вьющиеся розы. Этот тоннель выходил в небольшую солнечную лужайку, а дальше, у стены, сверкали и переливались цветочные клумбы. С лужайки был виден другой берег реки — она напоминала реку в Хабберхолме, только пошире и поглубже. По крутому берегу тянулись поля, над ними нависали леса, каменистые осыпи и скалы, а еще выше я разглядел затянутые дымкой вершины холмов. Красивое место, и сразу чувствовалось, что оно далеко от тревог и волнений. И еще одно… это даже трудно определить. Знаете, иногда бывает: входишь в комнату и уже с порога слышишь, как часы отсчитывают время… твое время. А в другой раз войдешь, а часов нет или они стоят, и никто не отсчитывает время твоей жизни. То же самое ощущаешь и в этом месте, только еще сильнее. Ощущаешь, что твои внутренние часики остановились или их вообще больше нет. Не слышишь привычного тик-так, тик-так, торо-пись, спе-ши. Ничто не пропадает, не исчезает, не гибнет. До меня как-то сразу дошло, и все вокруг стало таким выпуклым, отчетливым, таким настоящим, и все, от синего неба до пламенеющих цветов, жаждало быть замеченным.