Тауфик аль-Хаким - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Тауфик аль-Хаким
• Издательство: Московский писатель
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-88067-036-8

«Избранное» Тауфика аль-Хакима включает в себя самые значительные, и уже известные русскому читателю, произведения крупнейшего современного египетского прозаика и драматурга — роман «Возвращение духа» (1933) и повесть «Записки провинциального следователя» (1937), а также ранее не переводившуюся у нас комическую пьесу «Милый Хасхас» (1972).

Издание рассчитано на читателей, интересующихся современной культурой стран Востока.

---

17 октября…

Мысли мои еще долго были заняты этим письмом. Кто мог его послать? Судя по стилю, его автор какой-нибудь неудачливый азгариот[100]. Изречение из Корана и подпись, несомненно, принадлежали одному из тех недоучек, которые, имея кое-какое образование, пользуются полным невежеством и безграмотностью феллахов и живут тем, что составляют за плату письма, сея раздоры между людьми. Но такое письмо необходимо проверить. Если жена Камар ад-Дауля была задушена, то дело идет о двойном преступлении. Теперь даже не важно, кто автор анонимного письма, важно удостовериться в правильности такого обвинения. Надо вскрыть могилу, извлечь труп этой женщины и провести медицинскую экспертизу. Обдумывая все это, я совсем упустил из виду, какую опасность представляло для Рим это письмо.

Все выяснит осмотр трупа. Я отправил телеграмму медицинскому эксперту, предпринял все необходимые меры для вскрытия могилы и ее охраны. Еще раз перечитав письмо, я позвонил в управление маркеза, чтобы рассказать о нем мамуру. Мне ответили, что он выехал на важное заседание, созванное самим мудиром[101]. Вскоре ко мне явился помощник мамура и спросил:

— Бек, вы, конечно, читали вечерние газеты?

— Нет, не читал.

— В стране правительственный кризис.

Тогда я догадался, какое может быть у мудира совещание, и понял, что с этого момента местные власти ничем другим заниматься не будут. Теперь для них важно только узнать что-нибудь о настроениях нового кабинета, чтобы успеть вовремя перестроиться. Так они поступали всякий раз, когда в стране формировался новый кабинет. Сторонники старого кабинета ходили подавленные, а на лицах приверженцев новых властей сияла радостная улыбка. Я ничем не выразил своего отношения к сообщению помощника. Сколько бы ни менялось кабинетов и властей, мне не следует говорить о политике. Ведь я представитель правосудия, а закон есть закон при любом правительстве. Я спокойно посмотрел на помощника:

— Надеюсь, вы поедете с нами вместо мамура?

— Обстоятельства не позволяют мне оставить маркез. Но в управлении есть инспектор. Вы, бек, можете располагать им.

Отпустив помощника, я велел вызвать машину и стал ждать медицинского эксперта. Он уже получил мою телеграмму и сообщил по телефону, что выезжает. Вошел Абд аль-Максуд-эфенди, указал рукой на календарь, висевший на стене, и напомнил, что подошел срок ревизии тюрьмы маркеза. На следственном отделе лежит обязанность не менее двух раз в месяц производить неожиданную ревизию тюрьмы. Я велел ему напомнить мне об этом в другой раз. Он уже собрался уходить, но не сделал и двух шагов, как вернулся и подмигнул мне:

— Сформирован новый кабинет, и ходят слухи, что он намерен провести новые выборы на местах.

— Ну и что же?

— Следовательно… нужно произвести ревизию, пока не наполнится тюрьма…

Я не проронил ни слова, притворившись, что очень занят изучением бумаг. Видя, что я молчу, начальник уголовного отдела помедлил немного и нехотя направился к двери. Ясно, он пришел не только по своей воле! Я окликнул его и насмешливо спросил:

— Секретарь следственного отдела округа говорил с тобой по телефону?

Он быстро ответил:

— Конечно. Тюремные книги приведены в порядок и готовы. Протокол ревизии написан. Все закончено. Вам остается только поставить свою подпись… Не пройдет и четверти часа, как мы покончим с этой ревизией.

Я посмотрел на него исподлобья.

— Прекрасно. Значит, Абд аль-Максуд-эфенди полагает, что неожиданная ревизия будет произведена правильно?

Он слегка смутился, но ответил:

— Моя цель обеспечить, с одной стороны, ваше спокойствие, бек, а с другой — не поставить маркез в затруднительное положение при настоящих обстоятельствах.

— Хорошо, хорошо, — поспешно перебил я, услышав стук в дверь.

На пороге появился медицинский эксперт с маленьким саквояжем и попросил разрешения войти. Я встал и, поздоровавшись, провел его в кабинет. За чашкой кофе мы завели разговор на общие темы. Он кратко повторил мне то, что я уже слышал от Абд аль-Максуд-эфенди: новое правительство у власти и готовится к выборам. Не зная настроений собеседника, никто из нас не выразил своего отношения к событиям, и мы сразу перешли к делу. Я коротко рассказал эксперту обстоятельства происшествия, и мы решили поспешить на кладбище.

Автомобиль привез нас к отдаленному от города месту в поле, где под сенью двух-трех пальм виднелись глиняные и кирпичные могилы с черными надгробными камнями, напоминавшими головы ифритов[102]. Мы вышли из машины. Ее шум разбудил сторожей. Один из них спрыгнул с возвышения, устроенного на могиле подобно паланкину на верблюде, другие повскакали с разостланной перед могилой циновки, словно обезьяны. Я спросил, где полицейский инспектор. Мне указали на проселочную дорогу, по которой на сером коне важно подъезжал к нам молодой человек в военном мундире.

Мы приступили к работе. Могильщику велели вскрыть могилу, и он немедленно пустил в ход лом и топор. Медицинский эксперт спросил меня, вызвали ли мы кого-нибудь из родных умершей, кто бы мог опознать труп женщины или ее саван. Я ответил, что из родственников покойной мы не знаем никого, кроме сбежавшей из-под охраны ее сестры. Он предложил послать инспектора в деревню за кем-нибудь из женщин, соседок покойной, присутствовавших при ее омовении или на похоронах. Инспектор немедленно отправился исполнять поручение. А тем временем могильщик изо всех сил стучал и ломал, пока не проделал в стене склепа огромную брешь. Затем, отступив назад, он стал оправдываться.

— Прошу прощения, я ошибся, вход с другой стороны.

Забрав свои инструменты, он перешел на другую сторону склепа и вновь принялся колотить и долбить. Эксперт закричал ему:

— Эх ты, человек, гробница Тутанхамона[103] тебе здесь, что ли? Не знаешь, где вход, а еще районный могильщик!

— Да ведь могила-то старая, господин доктор!

Могильщик не ударил и двух раз, как вход открылся. Он вполз в могилу, потом вылез из нее, неся что-то завернутое в бесцветную материю. От ветхости материя рвалась в его руках.

— Посмотрите, женщина ли это, прошу прощения, — сказал он, положив останки перед нами.

Эксперт приподнял материю, посмотрел на гнилые кости и сказал могильщику:

— Тащи назад, осел. Это мужчина.

— Мужчина?

Могильщик подхватил труп, скрылся с ним в склепе и вынес другой. Взглянув на него, эксперт нашел, что это тоже труп мужчины. Могильщик продолжал таскать нам подряд все трупы, попадавшиеся ему под руки, и все они оказывались мужчинами. Наконец, потеряв терпение, он завопил:

— О люди! Куда же делись женщины!

Эксперт спокойно ответил:

— Короче говоря, ваша милость опять ошиблась. Это не тот склеп.

Взглянув на соседний склеп, он велел могильщику открыть его.

Забрав свои инструменты, могильщик подошел к нему, а сторожа стали стаскивать свои пожитки с первого склепа, перешептываясь:

— Видно, мы ошиблись!

Открыли второй склеп, и могильщик скрылся в нем. На дороге показался инспектор с женщиной. Ее лицо было закрыто черным покрывалом. Она голосила:

— О ты, что была светочем квартала!

— Закрой рот, тетка! — прикрикнул на нее инспектор, и она умолкла.

Эксперт подошел к женщине и начал ее расспрашивать. Оказалось, что это соседка покойницы, обмывавшая ее.

— Послушай, бабушка, покойницу при тебе завертывали в саван?

Женщина вздохнула и сказала:

— При мне, господин мой, и пусть такое горе минует тебя. И я голосила, и я била себя по лицу.

— Нас не интересует, била ли ты себя по лицу, или нет. Во сколько саванов ее завернули?

— Пусть будет завидно врагу, в целых три савана: белый, кашемировый и зеленого шелка…

Могильщик вылез из склепа с новым трупом. Эксперт осмотрел саван, в который он был завернут. От времени материя полиняла, лишь по краям сохранился зеленоватый оттенок. Можно было предположить, что раньше она была зеленой. Эксперт распорядился положить труп на две деревянные доски, из которых под тенью акаций было наскоро сооружено некое подобие хирургического стола. Он потребовал удалить собравшихся людей. Размахивая бамбуковой тростью, инспектор всех разогнал, крича:

— Проходите!.. Проходите!..

Эксперт осторожно развернул саван. Как только открылась груда костей, позади меня раздался испуганный шепот и бормотание. Я обернулся и увидел шофера, спрятавшегося за ствол дерева. Бледный, с вытаращенными глазами, он с ужасом смотрел на эту картину и, не в силах совладать с собой, бормотал:

— Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха, поистине все мы принадлежим ему и к нему возвращаемся…

Услышав эти причитания, эксперт прикрикнул на шофера и велел ему убираться. Я тоже так заорал на него, что он юркнул в свой автомобиль и больше оттуда не вылезал.