Дикси Браунинг - Поздняя луна

• Название: Поздняя луна
• Автор: Дикси Браунинг
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-05-004280-0

После развода с мужем Рейн Эшби покидает родной Сан-Франциско и летит на Восточное побережье Америки — там ей предложили руководить небольшой картинной галереей.

Добиться самостоятельности и восстановить утраченную веру в себя оказалось не так легко, как она думала. Но ей повезло…

---

— Я сделал тебе больно? Я слишком тяжелый?

В ответ на его взволнованные слова она покачала головой, не в силах говорить. Ее руки снова обняли его, и, спрятав лицо у него на груди, она потянула его к себе, едва ощущая боль за наплывом более сильных чувств.

Каждой частичкой тела она жаждала любить его, жаждала его внимания, его прикосновений, поцелуев. Каждый ее нерв отмечал растущее в нем напряжение, когда он прижимался к ней, стараясь удержать рвущуюся страсть.

Люби меня, молча молила она. Просто люби меня, Сайлас, — это все, что мне нужно, все, что я у тебя когда-нибудь попрошу.

Его рот легонько захватил кончик маленькой твердой груди и покрыл сначала его, а потом и все ее тело горячими поцелуями, зажигавшими в нем сотни маленьких пожаров. Он ласкал ее всю-всю так невыносимо медленно… Он будто решил довести каждый дюйм ее ума и тела и души до высшей возможной степени возбуждения, прежде чем удовлетворит собственную испепеляющую страсть.

— Сайлас, пожалуйста, — молила она. И вновь и вновь он подводил ее к самому краю и потом отступал. Ее затянутые в белые перчатки руки гладили его спину медленными ритмичными движениями и слабо давили ему на плечи.

Сайлас, Сайлас, Сайлас. Торжественные гимны наполняли все ее существо, пока он мучительно неспешно ласкал ее. Не отрывая глаз от ее горящего взгляда, он вошел в ее расплавленное, как жидкий воск, жаждущее его тело.

Было только мгновение слепящего ужаса, а потом началось стремительное восхождение, радостный поток, который нес ее дальше, чем когда-либо, — дальше и дальше, с головокружительной скоростью, пока она совсем не забыла себя.

Что это было — огонь и землетрясение, ураган и наводнение?

Еще дважды он прижимался к ней и подчинял себе с искусной нежностью, а потом обнимал ее, пока они оба не обессилели. Вдруг он заметил ее перчатки и начал смеяться, и они оба смеялись, смеялись до слез.

— Леди Рейн, — нежно поддразнивал он, — почему же вы не сказали, что это светский прием? У меня где-то и манишки припрятаны вместе со старым кителем.

Она была переполнена любовью, любовь разбудила все ее существо, каждый нерв, каждую клеточку мозга и тела. Подготовленные слова куда-то исчезли за неповторимые часы этой ночи. Да если бы он и ответил, она бы не услышала, и потом, она твердо решила, что ей не нужно от него никаких обязательств. Вполне достаточно, что он освободил ее от ноши, которую Пол взвалил на ее плечи.

Телефонный звонок разбудил ее на рассвете, и она лежала, сначала не понимая, что происходит, чувствуя только, что с ней случилось что-то невероятное. Но едва шевельнулась, тело ее заныло, она все вспомнила и повернулась в радостном ожидании.

Конечно, Сайласа не было. Телефон замолчал, и она услышала тихий голос из соседней комнаты. Она села, оглядываясь в поисках халата. Опять дела, подумала она. Эта ночь изменит, конечно, их взаимоотношения, но еще слишком рано, чтобы определить, каковы будут эти перемены. Сожительство? В некотором роде так это и было с самого начала. Мортимера бы удар хватил, если бы он узнал, но он, конечно, не знал.

Все еще сидя в постели, она взглянула на Сайласа, который появился в дверях, абсолютно не смущаясь, что не успел натянуть брюки.

— Телефонная побудка? — поддразнила она. Посмотрев на него, она перестала улыбаться.

Не ответив, он достал из ванной полотенце и обернул его вокруг талии. Потом подошел к кровати.

— Это твой отец, Рейн. Твой дядюшка скончался прошлой ночью, и отец хочет, чтобы ты вернулась домой.

Обсудив несколько вариантов, они сошлись на том, что на маршрутном самолете с острова будет выбраться быстрее всего.

— У нас есть еще добрых шесть часов, и это в лучшем случае. Первым делом я зарезервирую для нас полет из Норфолкского аэропорта и позвоню Маку. Потом мы свяжемся с твоим отцом и скажем, когда нас ждать.

Мы, сказал он. Нас.

— Сайлас, мне кажется, тебе не нужно со мной лететь.

— Я думаю, нужно.

— Я должна сделать это одна, Сайлас, прошу тебя.

По какой-то причине, которую она сама не могла объяснить, ей не хотелось, чтобы Сайлас ехал с ней. Слишком много плохого было связано с Сан-Франциско, слишком много всего, чтобы рисковать и вносить это в их новые и еще хрупкие отношения.

В его глазах стоял вопрос, на который она не была готова ответить. Если бы несчастья не случилось, она бы, наверное, рассказала ему всю свою невеселую историю, но сейчас просто не было времени. Все мироздание отца только что обрушилось; может быть, он уже в коматозном состоянии.

— Если тебе не трудно устроить все, что нужно, с самолетами, я начну укладывать вещи. Ой, и еще, Сайлас, мне ужасно неудобно просить, но не мог бы ты одолжить мне денег на билет? Если тебе не удастся устроить мне большую скидку, я не могу себе сейчас позволить даже второй класс.

Если бы взглядом можно было убить, она бы уже лежала распростертая на полу. Не сказав ни слова, он покинул комнату, атмосфера в которой будто наэлектризовалась.

Когда Сайлас вернулся, Рейн была уже одета. Он успел натянуть холщовые брюки и черную трикотажную рубашку. Он даже побрился, о чем свидетельствовал порез на подбородке. Глаза его были непроницаемыми, как тусклая старинная монета.

— Удалось что-нибудь достать на сегодня?

— Мак будет здесь в восемь тридцать. Твой самолет вылетает из Норфолка в десять сорок пять. Я сделал кофе и яичницу.

— Ох, Сайлас, я не могу есть. Можно я перезвоню отцу?

— Я уже позвонил. Тебя там встретят.

— Спасибо, — прошептала она, потом грустно посмотрела на него. — Он говорил спокойно?

Широкие плечи красноречиво поднялись и опустились.

— По— моему, вполне. Трудно определить в таких обстоятельствах.

Да что же это за такие обстоятельства? — подумала Рейн в отчаянии и возмущении, в какой-то степени адресованном покойному дядюшке. Как это некстати! Проснуться с этим, когда все, что она хотела в этом мире, было замкнуто на Сайласе, на исследовании чудесных возможностей их новых отношений.

А теперь этим отношениям, которые были подобны новым росткам, грозила опасность, их могли погубить, хотя они еще даже не увидели дневного света. Погубить! — таково было влияние Мортимера на ее жизнь с той самой минуты, когда она, испуганный, озлобленный ребенок, вошла в этот мраморный мавзолей. Ирония судьбы — он продолжает приносить вред и после смерти.

— Я бы выпила кофе, если есть время. Кстати, который час? Мои часы… — Она смущенно осеклась, и ее сила воли полностью испарилась. — Сайлас, сегодня ночью…

Он взглянул, будто она ударила его.

— Не сейчас, Рейн, — он заскрежетал зубами.

Господи, его просто медленно убивает мысль о том, что она улетает от него. Кто может гарантировать, что она вернется?

— Поговорим, когда все это кончится, — коротко сказал Сайлас. То, что он должен сказать ей, могло заставить ее остаться там, но ему приходилось рисковать. Если она не сможет прожить на пенсию отставного капитан-лейтенанта, плюс еще кое-какие дивиденды, которые он получал за последние годы, то… то он ограбит для нее и банк. Все, что он знал, — это что он хочет ее, хочет во всех отношениях и до конца своей жизни.

Сайлас даже не сказал ей о доме, который он строит: боялся, что она увидит в этом ловушку. Он начал строить его, когда было похоже на то, что Реба с Майком поселятся здесь постоянно. Он вполне мог позволить себе собственный дом, и рано или поздно он собирался полностью отказаться от своей части галереи. Когда Реба переехала в Гонолулу, необходимость исчезла, и он вместо этого занялся помощью Ларсу в его деле.

А теперь он вдруг подумал, не покажется ли ей простой невысокий дом, глядящий на залив, крошечным никчемным закутком, даже несмотря на две огромные застекленные веранды, столетние дубы и неповторимый вид. Все в ней кричало о качестве и деньгах, даже несмотря на то, что ей пришлось брать взаймы на билет. Разве она не знает, что все, что у него есть, — ее по первому ее слову.

Когда Сайлас последовал за ней в четырехместный пассажирский самолет, оставив свою машину на обдуваемой ветрами посадочной полосе, Рейн благодарно взглянула на него. Она знала, что он не будет настаивать на том, чтобы лететь с ней домой, но отчаянно нуждалась в его поддержке сейчас, на первом этапе путешествия. А ведь так недавно она приземлилась здесь, спрашивая себя, что же это все-таки заставило ее бросить все родное и знакомое и отправиться одной на всеми позабытый островок.

А теперь вся ее жизнь изменилась. Возможно, еще больше, чем она думала. Первый раз ей пришло в голову, что об отце теперь некому заботиться. Он полностью зависел от Гордли, а без Мортимера может не стать и Гордли, и тогда отец останется совсем без присмотра. Он был безнадежным алкоголиком, но это — ее отец. Жена бросила его много лет назад. Рейн знала, что она не сможет его бросить — пока.