Шахин Мургузов - Память

• Название: Память
• Автор: Шахин Мургузов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Мургузов Шахин Память

Шахин Мургузов

Память

Вечера полны тоски...Хотя, люблю я вечера. Сидишь себе спокойно, ничего не делаешь...Только книжки читаешь. Иногда. И дождь за окном тоже люблю. Чтобы стучал. Кап-кап. Какое-то настроение у меня. Не такое. На меня, в принципе, не похоже.. А что, нормально...Только читаю я, по большому счету, ерунду всякую. Книжки про плохих ребят. И изредка, про хороших. Только плохих почему-то больше получается, как не верти...И фильмы такие же в принципе... Вот стыдят меня все напропалую, вроде, говорят, умные разговоры ведешь, и впечатление вроде приличного, грамотного человека производишь...А посмотришь на стол твой, диву даешься. Все воры в законе, киллеры и антикиллеры, шулера да жулики... Да-а, аж самому стыдно стало...А впрочем, рассказ не о том...Мало ли кто, что читает, верно? И вообще на вкус и цвет, товарища, соответственно, нет. И все точка. Оставьте в покое, дайте с дороги водицы напиться...Эх, мать-депрессия! Впрочем это так, к слову. А то я, вы не подумайте, ни капли не депрессирую. Непривычно мне как-то. Вот сяду иногда, выпью, кликну друзей-соратников, таких же балбесов, если верить классификации нормальных людей и приличного окружения, приличного, слово-то какое подобрали, черти, так вот на чем я остановился, ах да, окружения, ау, где вы, подруги дней моих суровых, куда, куда вы подевались, черт вас разберет...и сядем выпьем так, что за ушами трещать будет...А память услужливо вернет в далекие годы, годы-то в принципе не такие уж и далекие, если смотреть так сказать, с хронологической точки зрения, но если посмотреть несколько отвлеченно, то бишь, в свете той прорвы событий, которая накопилась с тех пор, то времени, ой, мама родная, это надо же, умереть можно, то времени, выходит прошло очень даже много, целая юность, можно сказать, прошла с тех пор, далеких пор, когда сидели мы в Бостоне на незапамятной Бикон стрит, и стол застилали русской газетой , "независимой", что ли, а впрочем, это не имело ни малейшего значения, главное чтобы шрифт был родной, не заморский, без "ингов" и "Таймсов", и селедку покупали в "Бабушке Дели", был и магазинчик такой, душевный, в нем родная советская женщина, большая, надо сказать, женщина , как габаритами, так и вообще... "родимые" любила говорить, нарезала колбасу и говорила, с вас два рублика и пятьдесят восемь копеек и звучало это так диковинно, но сразу, как бальзам на раны, и в краю иноземном, сразу как-то полегче становилось, будто дома...и водочку брали "Столичную", не в пример буржуйским "Абсолютам" и "Финляндиям", была тоже, какая-то родная и гордо стояла на столе и скалилась, вон погляди-ка меня, ух-ты, и изморозь оттаивала в теплой комнате и стекала блестящими струйками, оставляя следы на запотевшей бутылке... и картошечки варили, много-много, хоть завались и свечи зажигали, энергетический кризис имитируя, и так до утра...разговоры разговаривая, и разбегалась тоска, потому как понимала, что нет ей места здесь...

Эх, где все осталось, закружилось, разбежалось, друзья товарищи, запах иноземщины, где спали, ели, пили, страдали, совокуплялись, да и любили иногда друг друга, последние порождения страны советов, ее будущее, да развеялось все в пшик...каждый остался со своей персональной надежной, со своими стремлениями вырваться, благоустроить свою жизнь получше и урвать пожирнее, чтобы не было, как там, ах, да, стыдно, за бесцельно, так сказать, прожитые годы....А кто измерял бесцельность, кто знал, кто сказал, кто предупредил? В чем она была, в деньгах, в свободе , во власти или в том что любили тебя больше жизни? Так в чем, все таки? Эх, кто подскажет...

А жизнь, играла всеми краска, шутила или скорее издевалась, забрасывала все дальше и дальше, Канада, Торонто, Северный Йорк, и высоченный домина торчал фаллически, бесстыдно как-то, сверху, наверное, далеко-далеко видно ... искал Ибрагимовых, а зашел в подъезд и дыхание перехватило, снизу доверху на бесконечной пластиковой поверхности доски с именами жильцов, чеканной геометрией чужого холодного фонта, шел безразличный и до нелепости неуместный здесь список привычных фамилий: Ибрагимовы, Алиевы, Фаталиевы...Весь дом! И в гости ходили друг к другу, как на родине далекой, и соль спрашивали, мол, гости пришли, а соли нет, все как в старые времена, ни черта не изменилось, и помню Рауфа, как-то, напоследок, вдруг сказавшего, оставайся, устрою на бензоколонку, будешь иметь свои пять долларов в час, на круг нормально выходит, чего тебе возвращаться, что ты там не видел... И прощались тоскливо, ком в горле, автобус в Массачусетс, с которым успел свыкнутся, как с домом родным....

...сидел уже потом в городе Баку славном, в далеком уже 95-ом, в кафе, не то что бы в очень уж в левом и девушка сидела рядом, с подругой, необычная какая-то, сразу видно не наша, поговорили, подружились, смеялись, Саидой сказала, зовут, в Баку приехала отдохнуть, сама живет в Дании, познакомились как-то , домой проводил, лучилась оптимизмом, дай Бог ей счастья, очень она этого хотела, говорила, что жизнь только начинается, строит свою жизнь заграницей, в Копенгагене...

А глаза. Какие были глаза...Все думал, может повезет, вывезет кривая в датское королевство, увижу построилось ли счастье, сложился ли пазл, вошли ли все пазы на места, и хотел, чтобы спокойно все было у нее...

По-человечески.

Полгода назад узнал, что Саида покончила с собой, выбросилась из окна... Не смогла...

Вечера полны тоски. Тоски зеленой... Не депрессии буржуазной, не синдромов заумных, психоаналитиками придуманных, чтобы простому люду голову морочить, а простой человеческой тоски...