Джеймс Хоран - Нужный образ

• Название: Нужный образ
• Автор: Джеймс Хоран
• Жанр: Политический детектив

Роман Джеймса Д. Хорана «Нужный образ» несколько раз попадал в США в список бестселлеров. Автор рассказывает, как специалисты в области политической рекламы создают «нужный имидж» для малоизвестного конгрессмена Келли Шеннона и делают из него губернатора штата и вероятного кандидата на пост президента США. Читатель познакомится со сложным миром современной политики, во всем его блеске и закулисной грязи, получит возможность задуматься над ценой победы и сравнить методы политической борьбы в разных странах «цивилизованного мира».

Роман отличается острым и динамичным сюжетом.

---

— Надеюсь, эти молодые дураки не отправят вашего босса домой с синяками, — проговорил он.

Я мысленно усмехнулся, но вслух лишь скромно сказал:

— Надеюсь, не отправят.

Потом я сел и стал наблюдать.

Чего Шенноны не знали, так это того факта, что Джош Майклз играл в лакросс с того времени, как научился ездить верхом (а это произошло, как только он вылез из колыбели) с самыми жесткими игроками Америки — с ребятами из племени сиу в агентстве Стэндин-Рокк в миле от ранчо его деда.

Когда Пэм, Лейси и еще несколько женщин из семьи Шеннонов поспешили на поле, чтоб занять свои позиции, сенатор произнес:

— Они могут быть жестче мужчин. Заметьте.

Игра начиналась с центровых, каждый стоял спиной к своим воротам, и мяч помещался между замкнутым пространством из их кроссов, вводной клюшкой и землей. Таким образом мяч «вводится», и, покуда он был вне белого круга, другие игроки не могут войти в игру. Пока это делается, каждая команда должна ограничить голкипера и двух других игроков в зоне защиты ворот, двух игроков в зоне атаки ворот и по одному игроку на каждом из флангов зон. В то время как свистит свисток судьи, они могут быть освобождены из своих зон. Постоянно в течение игры каждая команда должна иметь трех человек в зоне между центром поля и границей поля за воротами, другие игроки находятся в защите. Джош и Келли были в одной команде в нападении. Люк и рослый рыжеволосый двоюродный Шеннон были в обороне в команде с женщинами.

Как объяснил сенатор, мастерство в игре определялось тем, насколько ловко вы управлялись с «кроссом».

Игра вспыхнула с первым свистком. Хотя Джош описывал мне ее, я никогда не видел, как в нее играют, и не представлял, до чего же это жесткая игра. Она была очень быстрой и предназначалась лишь для тех, кто был в хорошей форме.

Было совершенно очевидно, что Шенноны играют, чтобы выиграть. Когда рыжеволосый кузен промахнулся в броске, Люк так заорал на него, что у молодого человека лицо стало такого же цвета, что и волосы. Даже женщины играли с той же пламенной решимостью. Они мчались, скользили и падали на траву, так что их брюки стали зелеными и покрылись известью. Чтобы удержать противника, не существовало никаких ограничений, и один раз Лейси так стукнула Келли своим кроссом, что он начал прихрамывать.

Джош не проявил себя в первой четверти — есть два периода по пятнадцать минут каждый — очевидно, он хотел изучить поле и партнеров по команде. Но во второй четверти он принялся действовать. В первые же несколько минут он провел два года, один раз уклонившись от кросса Люка и послав мяч в сетку быстрым незаметным ударом, который заставляет мяч лететь, как пуля всего в нескольких дюймах над травой. Потом он свалил рыжеволосого кузена Шеннона, после чего последовал второй гол.

Я вспомнил, как Джош рассказывал, что ирокезы любят длинные броски, а сиу предпочитают короткие обмены, перекидывая мяч между собой, пока один из игроков не окажется в лучшей позиции, чтобы начать атаку или забить гол. Это трудно, и требует большого мастерства в управлении кроссом.

К концу игры Келли и Джош прекрасно сработались. Они двигались по полю с силой перебрасывая между собой крошечный мячик, потом передавая его другим игрокам, чтобы забить гол. Люк был лучшим игроком на другой стороне. И хотя он не был и в половину так силен, как его двоюродный брат, но на фоне его ловкости тот выглядел неуклюжим несмышленышем. Женщины играли на удивление хорошо, и Лейси явно старалась остановить Джоша. К несчастью, она получила удар по рукам, и ее кросс, вращаясь, вылетел. А за несколько минут до конца раздался громкий крик Пэм, потому что Джош стукнул Лейси по заду гладким концом своего кросса. Она разозлилась, а хохот Келли и Люка привел ее в бешенство. Я обнаружил, что присоединился к сенатору и криками подзадориваю их. Наконец прозвучал свисток, и они ушли с поля, покрытые известью и пятнами от травы, прихрамывая и дразня друг друга.

Если Шенноны использовали эту дикую игру как испытание, было ясно, что Джош с честью выдержал его. Даже на Люка это произвело впечатление. Но Лейси бросила на него сердитый взгляд.

— Вы не говорили, что умеете играть, — осуждающе сказала она.

— Вы не спрашивали, — ответил Джош.

— Будет и следующий раз.

— В любое время, Лейси.

— Пошли, Джош, — позвал Келли. — Примем душ, выпьем что-нибудь в библиотеке, а потом — ланч.

— Ваш парень удивил их, Маккул, — сообщил сенатор, когда мы возвращались в огромный дом. — В особенности Лейси.

— Ваши гости всегда участвуют в играх, сенатор?

— Иногда, — он поднял глаза. — А что?

— Я подумал, что, видимо, так Шенноны проверяют людей.

— Я учил их самим справляться в драке, в спорте, в политике и жизни, — заявил старик, — и выигрывать как можно чаще. — Он ехал по усыпанной гравием дорожке. — А вы не сможете выиграть, если ваши сестры слабы.

— Политика гораздо жестче лакросса, сенатор, вы же знаете.

— Мы все знаем это. Может, поэтому нам и хотелось посмотреть вашего парня в действии.

Он остановился у двери.

— Знаете Маккул, если ваш ответ будет отрицательным, ребята пройдут ад, только чтобы быть вежливыми.

* * *

Ланч проходил в большой солнечной столовой со старомодными окнами от пола и чуть ли не до потолка. На столе стояли большие блюда с холодным мясом, салатами и несколькими видами прохладных вин. Беседа была оживленной, переходя со спорта на искусство. Никакой политики. Это было правило Лейси, и она наказывала каждого, кто его нарушал. Даже сенатора.

Пэм, Келли, сенатор, Лейси, Люк, Джош и я сидели за одним столом, остальные члены клана расположились в меньшей соседней комнате, дети на кухне.

Во время кофе и восхитительных свежезамороженных фруктов Келли спросил у Джоша, играл ли он в лакросс в школе.

Все повернулись, включая Лейси, чтобы услышать ответ.

Джош улыбнулся.

— Мы называли его «чанки».

— Да? В вашей школе?

— Дартмурт? — предположил Люк. — Там хорошая команда.

Джош покачал головой.

— Агентство Стэндин-Рокк, северная Дакота. Чанки — это женская игра племени сиу. Она очень похожа на лакросс, но гораздо жестче.

Келли выглядел удивленным.

— Вы играли с индейцами, Джош?

— Я даже не знал о существовании белых, пока не достиг двенадцати лет, — сообщил Джош. — Я играл в нападении с дочерью Человека-Который-Боится-Своей-Лошади. — Он указал пальцем на мочку уха. — Однажды, она чуть не оторвала мне ухо.

Я блаженствовал. Так было всегда, когда Джош рассказывал. Я уверен, втайне он знал, какое впечатление производит на людей, когда выкладывает свою историю, как бы между прочим, так же, как он делал это сейчас. Я не раз наблюдал, как он действует, общаясь на важных приемах. Мы сидим, обсуждая Конгресс или президента, а после затишья беседа как-то переходит на проблемы индейцев. Кто-то может спросить: «Откуда вы так много знаете об этом предмете?» и Джош непринужденно ответит, что рос с индейцами сиу. И как будто он вытащил что-то потрясающее, все головы поворачиваются к нему. «С индейцами, мистер Майклз?»

Не знаю, как насчет горожан, но уже само слово очаровывает нас. А может, дело в телевидении. Я знаю, на Западе на них ворчат и не переносят. Но не на Востоке. Я люблю, когда Джош рассказывает индейские истории. Когда я только познакомился с ним, он увязал в альбоме моментальных снимков и пожелтевших газетных вырезок, и рассказывал, как рос с этими людьми, как писал рассказы о них в местную газету, учась в университете штата. Но последние пару лет он не часто что-либо рассказывал. Фактически он уже три года не был на ранчо. Он хотел поехать, но всегда откладывал поездку. Вашингтон очень занятый город для имиджмейкеров и в политическом плане, и в социальном. Позднее для нас обоих ранчо стало чем-то вроде Шангри-Ла[21]. Для меня это нечто загадочное, нереальное, нечто искаженное телевизионной версией и Голливудом. Но всегда рассказы об индейцах захватывали всеобщее внимание, и я вспоминаю даже теперь детали этого ланча: веселая солнечная комната, далекие голоса детей с кухни, пробуждающийся интерес в глазах Лейси, и Пэм, ее милое лицо освещено радостью, потому что ее женский инстинкт, должно быть, подсказал ей, что пробуждается нечто, и холодные глаза Люка, изучающие Джоша.

Лейси слегка сдвинула брови.

— Но ведь вы не индеец, Джош?

— Норвежец, шотландец и ирландец, — весело ответил Джош. — Но не индеец.

— Но вы говорите, что росли в индейской резервации?

— Ранчо моего деда находилось на северной границе резервации, — спокойно пояснил Джош. — Мои родители погибли в автомобильной катастрофе в 1933 году прямо в разгар Депрессии{51}. Мой дед воспитывал меня на ранчо, и я ходил в школу недалеко от резервации. После окончания местного университета я пошел работать в агентство Ассошиэйтед Пресс в Мендоте, потом в ЮПИ в Вашингтоне и наконец в «Пост».