Антология - Европейские поэты Возрождения

• Название: Европейские поэты Возрождения
• Автор: Антология
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1974

В тридцать второй том первой серии вошли избранные поэтические произведения наиболее значимых поэтов эпохи Возрождения разных стран Европы.

Вступительная статья Р. Самарина.

Составление Е. Солоновича, А. Романенко, Л. Гинзбурга, Р. Самарина, В. Левика, О. Россиянова, Б. Стахеева, Е. Витковского, Инны Тыняновой.

Примечания: В. Глезер — Италия (3-96), А. Романенко — Долмация (97-144), Ю. Гинсбург — Германия (145–161), Венгрия (271–273), Б. Стахеев — Польша (274–285), А. Орлов — Голландия (286–306), Ал. Сергеев — Дания (307–313), И. Одоховская — Англия (314–388), Ирландия (389–396), А. Грибанов — Испания (397–469), Н. Котрелев — Португалия (470–509).

---

Мужицкая пирушка

Арендт Питер Гейзен, друзья и кумовья
Затеяли пирушку в сторонке от жнивья —
На травке, у ручья.
Кому бутыль, чтоб лечь в ковыль,
А им — нужна бадья.

Арендт Питер Гейзен — на что уж пить мастак —
Знай льет из штофа в шляпу, да не нальет никак,
Чуть стоя на ногах.
Кончать пора, кто пьет с утра,
Лужайка не кабак!

Класьян, Клон и Лентьян — они пьяны давно.
На чистое, ворсистое, форсистое сукно,
Батисты и рядно
(Пусть шьет их швец — пропьет их жнец),
Не глядя, льют вино.

А рядом — деревушка, и проживают там
Веселые ребята: Кес, Тойнис, Франц и Шрам,
И Дирк ван Димердам,
И Симьян Слот, и Ян де Дод,
И Тим, и Баренд Бам.

Девицы из деревни, хоть самая страда,
Заслышав шум гулянки, а ну бегом туда
Без всякого стыда.
И парни враз пустились в пляс,
Крича: «Айда! Айда!»

Тут каша заварилась — аж коромыслом дым!
С штрафного зашатались Дирк, Баренд, Кес и Тим
Один вопит другим:
Болит живот! — Хлебни, пройдет.
Добавим, побратим!

Меж тем девица Тринти и пришлый парень Клон
Решили разобраться: кто тут в кого влюблен?
Она в него иль он?
В густом стогу на берегу
Был спор их разрешен.

Но Арендт Питер Гейзен, пунцов, как маков цвет.
Вдруг выхватил оружье, — да если бы стилет
Иль даже пистолет! —
А то — тесак, и вдарил так,
Что сам свалился вслед.

Девицы разбежались, вопя что было сил,
И колокол в деревне истошно завопил —
Но Кес уже почил.
«Ах, сучья рать, поймать, догнать,
Поднять на зубья вил!»

«Нет, лучше — за решетку, на дыбу и в щипцы
Убийц и бузотеров, — решили мудрецы. —
А кто отдал концы,
Запишет тех, коль вышел грех,
Наш пастор в мертвецы».

Так кончилась пирушка — ах, если б лишь одна!
Вино отменно сладко, а кровь-то солона:
Не дремлет сатана!
Хоть сам люблю быть во хмелю
От доброго вина.

ЙОСТ ВАН ДЕН ВОНДЕЛ[293]

Рейн Перевод Е. Витковского

Иоганну Волфарду де Бредероде, барону де Вианен[294]

Светлейший Рейн, мечта моя,
Тебя хвалой восславлю новой.
С высоких Альп твоя струя
Артерией материковой
Прыжками пролагает путь.
Дунай, твой брат, с тобой простился,
Решил к Востоку повернуть,
А ты — на Север устремился.
Снега, туманы, облака
Вас сотворили за века.

Еще Герцинский лес[295] шумел,
Служа Германии покровом;
Германцам был сужден удел —
Мужать в смирении суровом.
Тобою, Рейн, о господин,
Сам Тибр поставлен на колени,
Когда великий Константин
С далеких рейнских укреплений
Повел под знаменем своим
Войска на развращенный Рим.

И принял ты ярмо Христа,
Твои брега поют осанну.
Вод окрещенных чистота
Бросает вызов Иордану.
Но оказался крест Христов
Неизмеримо легче груза
Высоких цезарских мостов,
И горьких слез под властью Друза[296],
И вставших над волной твоей
Пятидесяти крепостей.

Ты во Христе неуязвим,
Как злато в пламени горнила.
Пускай бряцаньем боевым
Шум рейнских волн глушил Аттила,
Невинной кровью христиан
Он обагрил твое теченье,
Убийствами и злобой пьян,
Он грабил каждое селенье, —
В огне дымились берега,
Пустели пашни и луга.

Мольбам о мщении творец
Внимал, и твой возвысил жребий.
Сам Карл Великий наконец
От злобных варварских отребий
Сумел очистить берег твой.
Преемник славы Константина,
Он рейнской овладел землей,
Слагая камни воедино,
И создал сад среди теснин
Благочестивый властелин.

О мукомол, о винодел,
О землекоп, градостроитель,
О мастер оружейных дел,
О смелый лоцман и воитель,
Бумагоделатель, молю,
Бумагу дай для этой оды, —
Горжусь тобой и восхвалю
Твои стремительные воды, —
Так лебедь резвый хмелю рад,
Вкушая рейнский виноград.

Как радуга, твоя краса
Цветет светло и горделиво,
И кажется, что небеса
Тускнеют перед ней стыдливо.
Пунцовый, синий, белый цвет
Тяжелых гроздий виноградных —
В них каждый город твой одет
Среди садов и вод прохладных, —
Со всех сторон любой приток
Несет воды тебе глоток.

Вот Майн, холмов лесистых сын,
Вот Мозель, яблоками славный,
Маас, духовный властелин,
Что с Рейном спор ведет, как равный,
И Рур, журчащий в тростниках,
И Неккар, лозами увитый,
И Липпе в низких берегах,
Среди дубрав, под их защитой, —
И сотни рек и ручейков
В венках из трав и васильков.

Стопами ты коснулся гор
Швейцарских, где сыны свободы
Врагам готовы дать отпор;
Ты руки погружаешь в воды
Морские, где стоит оплот
Земли батавов — остров гордый,[297]
Где героический народ
Разбил гостей незваных орды
И плещет Рейнская волна,
Лишь для свободы рождена.

Ты, словно греческий пифон,
В долине завитки раскинув,
Ползешь, и лижешь горный склон,
И пьешь из пенистых кувшинов
Потоки мутных, талых вод.
И пухнет от водянки тело
Твое, и множится твой гнет,
Губя все то, что в поле зрело, —
Ты гложешь камни горных гряд
И дол, где зреет виноград.

Когда-то к Альбиону в дом
Тянулся ты разверстой пастью,
Теперь заплывшею песком;
Но ныне Лек и Эйсел,[298] к счастью,
Убыток вдвое возместив,
Тебя ведут к морским просторам,
И сдержан дамбами разлив,
Чтоб под губительным напором
Растаявших весной снегов
Не вышел ты из берегов.

Река мерцающих светил,[299]
Бегущая во тьме аркада —
Нет, это не роскошный Нил,
Не По — Ломбардии отрада.
Нет, это только Рейн златой,
Где рыбки плещут шаловливо,
И серебристой чешуей
Переливаются игриво,
И по хрустальным небесам
В ночи блуждают здесь и там.

Ты утопить, защекотать
Меня могла, русалка Рейна,
Но как тобой гордится знать
И чтит тебя благоговейно!
Ты странам имена дала,
Ты многих рыцарей сманила,[300]
Свершивших славные дела,
Здесь расцвела их мощь и сила;
Но кровь голландских сыновей
Привычна для твоих очей.

Твоей весной мой стих рожден,
И в боевых играет горнах, —
Пусть я услышу перезвон
Твоих колоколов соборных,
Пусть проскользнет моя ладья,
Пусть повернет на гребне вала,
Пусть Кельном налюбуюсь я,
Пусть в Базеле сойду с причала,
Где навсегда обрел покой
Эразм, расставшийся с землей.[301]

Ты в Шпейере глядишь на суд,
Где тянут кляузники дело,
Под бременем бумажных груд
Сама Фемида поседела.
Но как ты в Бингене ревешь!
Как полнишь в Нидерландах чаши
Вином, — забыты лесть и ложь,
И беззаботны семьи наши.
Мои чернильницы полны
Голубизной твоей волны.

Но горе! Плачу я в беде
И шлю проклятья мерзкой твари —
Церковной злобе и вражде,
Кровавой распре государей:[302]
Сын гидры с тысячью голов,
Убийца, адский отравитель
Сладчайших рейнских берегов —
Погибни! Пусть освободитель
Очистит Рейна берега
От ненавистного врага.

Как гордо рейнский Лек вскипит
У стен Вианена волною,
Когда наследника родит
Супруга Волфарду-герою,
Вождю Нассауских знамен.[303]
Пускай хранит наследник нравы
И честь, достойную времен
Минувших и отцовской славы.
Пусть расцветет, творя добро,
Достойный сын ван Бредеро.

Лелеять будет рейнский Лек,
Покорный нежному влеченью,
Зеленой поросли побег,
Что защитит своею тенью
Мать и прекрасных дочерей.
Так ждут проснувшиеся лозы
Весенних радостных дождей,
И жаждут вешних ливней розы.
Пусть небеса благословят
Ту колыбель и этот сад.

АНОНИМНАЯ НАРОДНАЯ ПОЭЗИЯ