Антология - Европейские поэты Возрождения

• Название: Европейские поэты Возрождения
• Автор: Антология
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1974

В тридцать второй том первой серии вошли избранные поэтические произведения наиболее значимых поэтов эпохи Возрождения разных стран Европы.

Вступительная статья Р. Самарина.

Составление Е. Солоновича, А. Романенко, Л. Гинзбурга, Р. Самарина, В. Левика, О. Россиянова, Б. Стахеева, Е. Витковского, Инны Тыняновой.

Примечания: В. Глезер — Италия (3-96), А. Романенко — Долмация (97-144), Ю. Гинсбург — Германия (145–161), Венгрия (271–273), Б. Стахеев — Польша (274–285), А. Орлов — Голландия (286–306), Ал. Сергеев — Дания (307–313), И. Одоховская — Англия (314–388), Ирландия (389–396), А. Грибанов — Испания (397–469), Н. Котрелев — Португалия (470–509).

---

«Суровый ум, чье гордое призванье…»

Суровый ум, чье гордое призванье[340]
Вершить дела царей и судьбы стран,
Презрит мои свободные писанья,
Зане я с неких пор любовью пьян
И не врачую боль сердечных ран,
Но юность подвергаю искушенью
И, воспевая сладостный обман,
Немудро подношу ей в поученье
Не доблести пример, но тлен стихоплетенья.

Да смолкнут те, кто не умел любить:
Их льдистых душ не растопило пламя;
Не им природный чистый жар судить,
Вотще сравняв с нечистыми делами
Восторги, коих не знавали сами.
Любовь есть подвиг, благодать и честь,
Она венчает доблестных венцами
И шлет векам о верных сердцем весть,
Готовых для любви все муки перенесть.

Кто хочет обозреть седую древность,
Отыщет в ней примеры без числа
Тому, как славную к наукам ревность
И огнь, врагов сжигающий дотла,
В мужах любовь благая разожгла.
Об этом в полдень под зеленой сенью
Сократова не раз беседа шла:
Он славил дивной страсти вдохновенье,
И Стоик не нашел ему опроверженья.

Пою не вам, премудрые вожди,
Но лишь моей Монархине священной:
Она вмещает в девственной груди
Щедроты и красы любви нетленной;
Пою богине, порожденной пеной,
Лишь той пою, что любит больше всех,
И больше всех любима во вселенной,
И не почтет стихи мои за грех;
И сын ее меня подвигнет на успех.

Храни к певцу монаршее участье,
Амур жестокий, нежный голубок:
Да облеченная гневливой властью
С престола не осудит как порок
Приволье дум и прихотливый слог;
Но сделай так, чтоб чистой страсти сила,
Пролив с небес амброзии поток,
Ей царственное сердце умягчила
И к сим словам любви вниманье устремила.

«Итак, пройдя чрез множество преград…»

Итак, пройдя чрез множество преград,[341]
Я прибыл к неким островным пределам,
И простодушный поразился взгляд:
Досель я мнил, блаженство в мире целом
Земным не почитается уделом.
Но здесь я видел всякий дивный плод,
Какой своим рачением умелым
Природа-мать из персти создает,
И умножает труд число ее красот.

Блистали пущи, порослью богаты
От гордых кедров до убогих мхов,
Цветенье рощ точило ароматы,
Равно как пестрый луговой покров
И стройное изящество садов.
И мыслилось, любое притязанье
Сей чудный остров утолить готов,
Любое прихотливое желанье;
Для каждого бы здесь нашлось очарованье.

Казалось, к смертным возвратился рай:
Столь дивное природы совершенство
Украсило роскошный этот край,
Что праведник, вкушающий блаженство
На небесах, избрал бы отщепенство,
Покинув Елисейские поля,
Затем что много больше благоденства
Сулит ему обильная земля,
И вновь бы жаждал жить, свой дух возвеселя.

Здесь кто хотел — в лесах искал прохлады,
Кто к солнцу устремлялся на простор;
Плескались в речках резвые наяды,
В тиши журчал ручьев созвучный хор;
Издалека виднелись кручи гор,
От взоров долы скромно укрывались;
Влюбленные, оставив сладкий спор,
В зеленых лабиринтах забавлялись;
Искусство с естеством друг другу изумлялись.

Здесь ровными рядами вдоль аллей
Росли дерев различные породы,
Приятно красовались меж ветвей
Отдохновительных беседок своды,
К цветущим берегам манили воды;
И всюду тысячи влюбленных пар
Бродили, божеству слагая оды,
И небо принимало их как дар:
Так непорочен был любви их чистый жар.

Они являли пеньем и игрою
Невинного довольства образец;
От них поодаль виделось иное
Согласье верно любящих сердец,
Иной любви возвышенной венец;
Сих добродетель гордая роднила,
Тщете страстей кладущая конец;
Она их души исполняла пыла
И к доблестным делам их думы возносила.

Средь них Геракл и верный Иолай,
Дамон и Пинтий, общие судьбою;
Давид с Ионафаном, отчий край
Отважно защитившие собою;
Тесей, спаситель чести Пирифоя;
С Британиком негордый добрый Тит,
Пилад, Орест и прочие герои,
Кто столь великой дружбой знаменит,
Что даже смерть и та друзей не разлучит.

«С таким коварством золото волос…» Перевод А. Сергеева

С таким коварством золото волос
На ней покрыла сетка золотая,
Что взору вряд ли разрешить вопрос,
Где мертвая краса и где живая.
Но смельчаки глядят, не понимая,
Что глаз бессильный каждого обрек
На то, что сердце чародейка злая
Уловит тотчас в золотой силок.
А посему я зренью дал зарок
Игрой лукавой не пленяться боле,
Иначе, поздно распознав подлог,
Потом вовек не выйти из неволи.
Безумен тот, кто предпочтет взамен
Свободе — плен, хоть золотой, но плен.

«Окончил путь усталый старый год…» Перевод А. Сергеева

Окончил путь усталый старый год,
Явился новый в утреннем сиянье
И начал мерных дней круговорот,
Сулящий нам покой и процветанье.
Оставим же за новогодней гранью
С ушедшей прочь ненастною порой
Ненастье душ и грешные деянья
И жизни обновим привычный строй.
Тогда веселье щедрою рукой
Отмерит миру мрачному природа
И после бурь подарит нам покой
Под свежей красотою небосвода.
Так и любовь — мы с нею поспешим
От старых бед к восторгам молодым.

«Лесной кукушки радостный рожок…» Перевод А. Сергеева

Лесной кукушки радостный рожок
Трикраты возвестил весны явленье,
Напомнив, что вернулся юный бог
И требует от юности служенья.
В ответ кукушке зазвучало пенье
Всей птичьей пробудившейся семьи,
И лес ей эхом вторил в отдаленье,
Как бы поняв, что значит жар в крови.
Лишь та, что паче всех должна любви
Воздать хвалу, осталась безучастна,
Замкнула губы гордые свои —
Певцы весны взывали к ней напрасно.
Любовь, пока ей чужд их нежный зов,
Причти ее к числу своих врагов.

«Как пламень — я, любимая — как лед…» Перевод В. Рогова

Как пламень — я, любимая — как лед;
Так что ж я хлад ее не растоплю
И он в жару моем не изойдет,
Но крепнет лишь, чем больше я молю?
И почему я жар не утолю
На том морозе, что в душе у ней,
А все в поту клокочущем киплю
Средь ширящихся яростно огней?
О, всех явлений на земле странней,
Что огнь твердыню льда лишь укрепил,
А лед, морозом скованный сильней,
Чудесно раздувает жгучий пыл.
Да, страсть в высоких душах такова,
Что рушит все законы естества.

«В безбрежном океане звездный луч…» Перевод В. Рогова

В безбрежном океане звездный луч
Поможет к гавани корабль вести,
Но развернется полог черных туч,
И мореход сбивается с пути.
Я за твоим лучом привык идти,
Но скрылась ты — потерян я, несмел,
Твой прежний свет я жажду обрести,
Гадая, где опасностям предел.
И жду, хоть лютый ураган вскипел,
Что ты, моя Полярная Звезда,
Вновь озаришь сияньем мой удел
И тучи бед разгонишь навсегда.
Пока ж ношусь по волнам без утех,
Тая задумчивость и скорбь от всех.

«Любимая в театре мировом…»