Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко

• Название: 15 встреч с генералом КГБ Бельченко
• Автор: Алексей Попов
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5–224–03310–1

Книга историка, исследователя партизанских войн А. Ю. Попова посвящена ярким страницам жизни одного из руководителей партизанского движения — заместителя начальника Центрального штаба партизанского движения в годы Великой Отечественной войны генерал-полковника Сергея Саввича Бельченко. Читатель сможет ознакомиться со спорными вопросами истории XX века, записанными со слов ветерана органов государственной безопасности СССР. Генерал С. С. Бельченко, служа Отечеству, занимал должности начальника Управления НКГБ по Белостокской области (1941), министра внутренних дел Белоруссии (1943–1953), начальника Управления КГБ по Ленинградской области (1954–1956), заместителя председателя КГБ при Совете Министров СССР (1956–1959).

Книга будет интересна как широкому кругу читателей, так и специалистам по истории XX века.

---

Здесь я хочу отметить, что мой дед Андрей Федорович после смерти любимой всеми бабушки Варвары женился во второй раз. В честь бабушки мои родители первую дочь назвали Варварой.

Сначала дед хотел жениться на соседке, вдове по имени Калина, но отказался от этой мысли после разговора со старшим сыном — моим отцом.

— Я хочу жениться на Калине, — сказал дед.

— Ну что вы, у нее трое детей, да нас сколько. Мы не потянем такую большую семью.

— Так ведь у нее земля есть. И потом, ее сыновья уже работают, так что справимся.

Но, несмотря на все убеждения, отец мой остался непоколебим, категорически возражая против этой женитьбы. Разъяренный дед взял в углу старый сапог и запустил в отца, попал в нос и перебил его, сам того не ожидая. Обычно они всегда жили дружно, но в тот момент дед был настолько озлоблен на старшего сына за нежелание его понять, что не заметил, как вышел из себя.

Отец вынужден был поехать в больницу, где ему нос забинтовали. Как напоминание об этом случае, у отца на носу осталась горбинка.

Так дед и не женился на Калине, а женился на другой женщине. Мы ее все очень полюбили, она была доброй, относилась к нам с вниманием. Почему-то я был ее любимым внуком.

В Сурско-Михайловке новые родственники нас с мамой приняли хорошо. Там было двухклассное земское училище. «Губернатор» нам сказал, что директора училища зовут Алексей Маркович и он его знакомый. Я даже не исключаю, что «Губернатор» предварительно поговорил с ним обо мне.

Мы пошли к директору. Мама с Алексеем Марковичем побеседовала, попросила принять меня в училище, показала похвальный лист. Алексей Маркович был очень любезен, посмотрел похвальный лист и сказал: «Молодец». Потом он спросил: «А где же он будет жить?» Мама моя, предполагая возникновение подобного вопроса и обдумав его заранее, сказала: «Я думаю, что у «Губернатора». Алексей Маркович, видимо, чувствуя, что вопрос будет решен положительно и с кое-какой выгодой для него, в конце концов сказал: «Что ж, я готов принять его». Затем он объяснил, когда начинается учеба, какие учебники будут нужны. Я записал в тетрадке названия учебников. Напоследок он сказал: «1-го числа — учеба».

Мама тут же принесла двух уток, которых заблаговременно захватила с собой. Алексей Маркович взял их и поблагодарил ее.

Мама сообщила «Губернатору», что меня приняли в училище, и спросила, можно ли будет мне у них пожить. «Губернатор» задумался, потом сказал: «Я думаю, что да».

Спустя десять с лишним лет я заезжал в Сурско-Михайловку. Я подъехал к дому «Губернатора», но соседка сказала, что они тут уже не живут. На мой вопрос, где они сейчас, она ответила: «Не буду рассказывать». Я подумал, что их раскулачили, ведь наши родственники были богатыми людьми. Поэтому я не смог поблагодарить их за то, что они меня в свое время приютили.

Возвращаясь к моей учебе в училище, хочу отметить один случай. В середине первого учебного года Алексей Маркович собрал всю школу и сообщил: «У нас радостная весть. По нашему ходатайству наш отличник Сережа Бельченко начнет получать с нового учебного года стипендию в размере 120 рублей». Это была годовая стипендия, что в те времена было неплохой поддержкой. Я был стипендиатом земской уездной управы, один на всю школу, по ходатайству Алексея Марковича. Он знал, что я был из бедной семьи.

Все летние каникулы я работал дома, помогал маме по хозяйству и периодически ходил на поденную работу к помещику. Второй год я жил опять же у «Губернатора». Я не думаю, что мама платила за мое проживание, поскольку он был богатым человеком. У него работало 6 военнопленных немцев и венгров. Тогда правительство делало так — дабы не кормить пленных, отдавало их помещикам и кулакам, где они работали и кормились. Я подружился с этими военнопленными, разучивал и распевал с ними песни. Все пленные понимали русский язык, а некоторые вполне прилично разговаривали.

Мой старший брат Иван, проработав к этому времени 2–3 года в Соленом в кооперативной лавке мальчиком на побегушках, устроился продавцом в кооперативный магазин в Сурско-Михайловке. В таких магазинах крестьяне могли покупать все необходимое для семьи и для хозяйства. Брат тоже жил у «Губернатора».

В конце октября 1917 года приехали из Екатеринослава (ныне г. Днепропетровск) двое моих соучеников по двухклассному училищу и зашли ко мне в школу. Они к тому времени уже учились во вновь созданной украинской гимназии в Екатеринославе и предложили мне поехать с ними и поступить в эту гимназию. Обнадежили, что это возможно.

Классическая мужская гимназия № 1 находилась на Соборной площади в Екатеринославе, и там учился один из моих друзей детства, впоследствии профессор Ленинградского горного института Николай Константинович Морозенко. Я ему очень завидовал, а тут появилась такая возможность стать гимназистом. Надо сказать, что в эту классическую гимназию, где учился Николай, принимали детей только богатых родителей, и мой друг — крестьянин-середняк — оказался там единственным, так как был талантлив и его рекомендовал туда хороший знакомый отца, какой-то ученый.

В Екатеринославе была еще частная гимназия, которой заведовали две сестры-немки Биттнер. Там, кстати, обучалась и моя будущая супруга. Ее отец был земским врачом, и для их семьи такое обучение самой младшей дочери было возможно.

Я очень обрадовался предложению моих знакомых и согласился с ними поехать. Рассказал об этом своему старшему брату. Иван мне резонно возразил: «А где ты будешь жить?» Я сказал, что при гимназии имеется общежитие. Подумав, брат не стал возражать и дал мне немного денег. Документов у меня никаких не было.

По приезде в город мои друзья привели меня к директору украинской гимназии. Вид у него был очень внушительный и солидный. Он являлся профессором, носил благообразную бородку. Как оказалось, он знал моего учителя Алексея Марковича и высоко ценил его как педагога. Для зачисления в гимназию нужно было сдать ряд экзаменов. Существовала приемная комиссия. Успешно сдав все экзамены, я был зачислен в третий класс. Единственная проблема была с иностранными языками. В гимназии преподавали французский и немецкий, а я не знал даже латинского алфавита.

По моим знаниям меня зачислили сразу в третий класс, но с условием, что за летний период я догоню своих одноклассников по иностранным языкам.

В гимназии требовали говорить на чистом украинском языке. Дело в том, что в селах вокруг Екатеринослава люди говорили на смешанном русско-украинском языке. Мне пришлось переучиваться и в этом. В гимназии учились и мальчики и девочки вместе, в большей степени преобладали городские дети. Я в своей простой деревенской одежде выглядел чужаком среди них.

Первым уроком был французский язык, вела его молодая красивая женщина Вера Георгиевна Довбня. Я потом узнал, что она из Сурско-Михайловки, дочь богатого хуторянина. Когда кончилось занятие, она подошла ко мне и спросила: «Серж, вы что-нибудь поняли?» Я ей сказал, что понял только одно слово, которое знал, «мерси». Беседуя со мной, она дала понять, что готова со мной позаниматься во внеурочное время, естественно, не бесплатно. Но что можно было тогда с меня взять? Я еле мог прокормиться.

Меня поселили в общежитие, где плохо, но кормили. Я там жил с перерывами более трех лет. Учеба проходила в период Гражданской войны, Екатеринослав оказывался то в руках красных, то петлюровцев, то махновцев, то германских войск, которые привели гайдамаков и гетмана П. П. Скоропадского. Поэтому учеба проходила с длительными перерывами, но все же я закончил 5-й класс.

После установления Советской власти через некоторое время гимназию закрыли по той причине, что она была сильно украинизирована и готовила по существу националистические кадры. После ее закрытия я поступил в политехнический техникум на 2-й курс. Это было в 1919 году.

Осенью 1919 года на короткий срок Екатеринослав захватил батька Махно. Сразу же начались грабежи, поджоги магазинов и т. д. Занятия прекратились, и я решил поехать домой. Спустившись с Соборной площади на проспект, я увидел группу всадников на красивых, сытых лошадях. Впереди всех на лошади сидел небольшого росточка худощавый человек в серой кубанке на голове. Это был Нестор Махно. Увидев всадников, я остановился и стал на них смотреть, при этом руки у меня находились в карманах. Вдруг один из всадников, оголив шашку, подскочил ко мне и закричал: «Руки!» Я вынул руки из карманов. После того как убедился, что я не представляю опасности, он быстро развернулся и уехал к своим товарищам. Расстояние между нами было метров 20–30. Я понял, в чем дело. Они заподозрили, что в моих карманах может находиться либо револьвер, либо граната. Так состоялась моя первая встреча с махновцами.

Следует отметить, что махновцы в тот период времени владели значительной южной частью Украины, в том числе и районом, где находилось мое родное село.