Петр Лебеденко - Красный ветер

• Название: Красный ветер
• Автор: Петр Лебеденко
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1983

В романе рассказывается о событиях в Испании в 1936–1939 гг., о героической борьбе испанского народа, поднявшегося на защиту своей Республики.

Разные пути и обстоятельства приводят в Испанию героев романа — советских летчиков Андрея Денисова и Павла Дубровина, французов Арно Шарвена и Гильома Боньяра, мексиканца Хуана Морадо… Но всех их объединяет ненависть к фашизму, стремление к свободе и миру на земле.

---

Правда, наступление это часто было похоже на агонию. Стоило появиться республиканским бомбардировщикам, штурмовикам или истребителям, и чернорубашечники разбегались, прятались в подвалах деревенских домов, скрывались в узких горных ущельях, в каменистых лощинах. Офицеры, набившие руку на истреблении мирных людей в Абиссинии, расстреливали своих солдат пачками, не щадя никого из тех, кто был заподозрен в дезертирстве.

И все же дивизии продолжали свое движение вперед, и Эмилио Прадос понимал, что в эти дни и даже в эти часы решается судьба сражения, от которого многое зависит.

Он хорошо помнил, как на последнем совещании авиационных командиров генералы Игнасио де Сиснерос и Дуглас говорили: «Военная история еще не знала таких массированных ударов авиации по врагу. Она еще не знала таких примеров, чтобы главная роль в сражении принадлежала авиации. Что ж, мы эти примеры покажем…»

И еще они говорили, что каждый боевой вылет эскадрилий спасает от гибели сотни, а то и тысячи солдат Республики. И что выигранное гвадалахарское сражение будет иметь не только военное, но и политическое значение: кто-то, может быть, поймет, что непобедимость фашистских солдат, о которой на весь мир трубят Гитлер и Муссолини, — это блеф, миф, развеянный в Испании.

Группа Прадоса сейчас летела бомбить тылы. А навстречу ей возвращались с задания советские бомбардировщики СБ, эскортируемые истребителями И-16. На шоссе — каша. Горят «ансальдо», горят грузовики, в кюветах — перевернутые повозки, машины. Ясно, что корпус Роатты почти разгромлен. Почти… Теперь главное — нанести удар по тылам…

Летчик-наблюдатель сказал:

— Подходим к цели.

Внизу, невдалеке от Сигуэнсы, — небольшой городишко. В небольшом городишке — вавилонское столпотворение. Дым пожарищ стелется над домами так же, как на шоссе, горят на улицах танки и машины, мечутся в панике итальянские солдаты.

Летнаб говорит:

— Это работа советских летчиков. Муй бьен, камарада хефе? Теперь добавим мы.

И вся группа пеленгом заходит на цель. С левой окраины городишка неистово бьет зенитная артиллерия. Условным знаком Эмилио Прадос подает команду двум летчикам «потезов» — подавить зенитный огонь. Те отворачивают и, войдя в пикирование, сыплют бомбы на зенитные пушки и пулеметы. А группа бомбит улицы, на которых сгрудилась боевая техника итальянцев. Взрываются машины, груженные снарядами, в клочья разлетаются легковые автомобили и повозки, обезумевшие лошади рвут постромки и вскачь уносятся подальше.

Зенитки теперь бьют и справа. Их, наверное, там немало: огонь удивительно плотный, облачка разрывов вспыхивают рядом с бомбардировщиками, то выше, то ниже, то спереди, то сзади. Но вот окутался дымным облаком «бреге» испанца Эрминио, летчик с небольшим набором высоты ушел в сторону, и, проводив его взглядом, Эмилио Прадос подумал, что Эрминио сумеет дотянуть до своей территории.

Потом он решает зайти на городишко еще раз. За ним в тесном строю следует вся его группа. В небе, кроме бомбардировщиков Прадоса, — никого нет. Небо почти совсем чистое, лишь далеко на западе, у гор Сьерра-де-Гвадаррамы, белой грядой плывут облака.

И вдруг — резкий удар, «бреге» вздрагивает всем своим давно изношенным телом и на мгновение как будто останавливается, чтобы или передохнуть, или встряхнуться. Потом незаметно кренится влево и, теряя скорость, начинает медленно снижаться. Несколько раз хрипло, по-старчески кашлянув, глохнет один из моторов. И Эмилио Прадосу кажется, что он слышит, как свистит ветер в крыльях, продырявленных осколками.

Он кричит летнабу:

— Приготовиться к прыжку!

А сам, навалившись на штурвал, пытается выровнять машину и увести ее подальше от этого проклятого городишка, в окрестностях которого мечутся озверевшие от злобы и отчаяния чернорубашечники. Святая дева Мария, если попадешь к ним в руки, они сдерут с тебя шкуру с живого!

Запас высоты у Эмилио Прадоса есть. И он еще потянет на одном моторе. Нет, к линии фронта, к своим ему не дотянуть, но он может уходить в сторону гор: там, в горах, выпрыгнув с парашютом, можно на время укрыться от вражеских глаз. Лишь бы только подальше уйти отсюда…

Летнаб почему-то не ответил. И Прадос снова крикнул:

— Марио!

Марио ответить не мог: осколок пробил ему грудь, зацепив сердце. Марио был мертв.

Чем ближе к подножиям Сьерра-де-Гвадаррамы, тем меньше движение войск. И тем ближе земля. Сейчас «бреге» летит на высоте семисот метров, но стрелка альтиметра хотя и медленно, но неуклонно кренится влево. Шестьсот пятьдесят… шестьсот… пятьсот пятьдесят…

«Бреге» Эмилио Прадоса неотступно сопровождают два «потеза». Капитан уже дважды давал им знаки: уходите, возвращайтесь на базу. Однако они не уходят. Впервые летчики не выполняют приказа своего командира, своего камарада хефе. Когда с земли по подкалеченному «бреге» начинают бить пулеметы, «потезы» мгновенно снижаются и с остервенением бьют из своих пулеметов по земле. А потом снова набирают высоту и подстраиваются к капитану.

Эмилио Прадос понимает: надо прыгать. Через несколько минут будет поздно — не хватит высоты. Но внизу еще кое-где видны группы фашистов — последние группки не то арьергардного охранения, не то отставших от своих частей тыловых интендантских крыс. Поэтому надо тянуть еще. Тянуть повыше в горы, выжимая из мотора все, что он может дать.

Впереди показалось широкое ущелье. Довольно широкое для того, чтобы «бреге» мог лететь по небу в глубь гор, не цепляясь крыльями за каменистые скалы. Прадос решил было направить туда машину, но в это время начал сдавать второй мотор. «Бреге» теперь резко пошел на снижение, и ничего другого Эмилио не оставалось, как вывалиться из кабины и рвануть кольцо парашюта…

2

К счастью, пока его никто не преследовал: или не видели, как он выпрыгнул, или было не до него. «Потезы» сделали круг и улетели — ни одной ровной площадки поблизости не было, сесть здесь ни один самый опытный летчик не смог бы.

Эмилио долго изучал карту, стараясь запомнить расположение населенных пунктов. Чем выше в горы, тем реже они встречались. А спускаться в долину было бы безумием — там передвигались фашисты, и Эмилио сразу схватили бы.

И он по каменистым тропкам медленно побрел вдоль ущелья, поминутно останавливаясь, озираясь вокруг и прислушиваясь.

Здесь царила тишина, какой капитан Прадос не слышал уже целую вечность. И странно, рокот горной речки, бегущей по ущелью, совсем не нарушал этой тишины, а лишь подчеркивал ее и усиливал впечатление, что она никогда не нарушалась в прошлом и не нарушится в будущем. Хотелось лечь на землю и не отрываясь смотреть на небо и ни о чем не думать, а только неподвижно лежать и слушать, и слушать тишину.

Но Эмилио брел и брел выше в горы, все же опасаясь преследования. Никаких определенных планов у него не было, он считал, что все обдумает потом, а сейчас им руководила лишь одна цель — как можно дальше уйти от опасности… Так, в пути, его и застала ночь. Она опустилась в ущелье как-то вдруг, словно вместе с рекой стекла с далеких заснеженных вершин Сьерра-де-Гвадаррамы. И сразу повеяло холодом — сырым, пронизывающим до костей. Небо вновь затянуло тучами, оттуда на землю, перемежаясь, начали падать хлопья снега и тяжелые капли дождя. Уже через тридцать — сорок минут Прадос промок, его начал бить озноб. Идти становилось все труднее, и Эмилио теперь все чаще присаживался на мокрые камни отдохнуть. Веки смежались, голова опускалась на грудь, и казалось, он уже не сможет сделать и шагу. Однако проходило какое-то время, он с усилием поднимался и брел дальше.

Потом он увидел что-то похожее на неглубокую пещеру, забрался в нее и в полном изнеможении растянулся на холодном каменном полу. Сон овладел им в одно мгновение, Эмилио не успел даже о чем-либо подумать и решить, что же ему делать завтра.

…Он услышал какой-то грохот, открыл глаза и прислушался. Показалось? Или он услышал этот грохот во сне? Прошла минута, другая, но ничего, кроме рокота горной речки, не нарушало тишины. Эмилио успокоился и уже собрался было выбраться из своего убежища, как вдруг почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Страшная слабость растеклась по всему телу, он ощущал ее каждой клеткой.

А потом его снова начал бить озноб. Эмилио поднял воротник меховой куртки и долго, но безрезультатно пытался согреть себя дыханием. Было ясно: у него началась лихорадка, это она отняла силы, она заставляет его дрожать, и она же начинает мутить сознание. Эмилио старается не поддаваться, однако все чаще его охватывает какое-то блаженное оцепенение, с которым просто не хочется бороться.

Как ни странно, но голода в это время он не чувствовал. Наоборот, даже мысли о пище вызывали отвращение, хотя Эмилио за сутки не проглотил ни крошки. Спустя немного времени озноб неожиданно прекратился, и в пещеру словно хлынул поток жаркого воздуха. Все тело Эмилио покрылось липкой испариной, и он почувствовал необыкновенную жажду.