Софья Ролдугина - Кофе со льдом

• Название: Кофе со льдом
• Автор: Софья Ролдугина
• Жанр: Мистика

Добро пожаловать в Великую Аксонскую Империю!

Здесь по улицам все еще раскатывают и кэбы, и омнибусы, но под славным городом Бромли уже шумит метро. Здесь в переулке можно встретить бродячую гадалку или графиню, а если не повезет — получить ножом в бок. Здесь проходит рубеж веков — и за эпохой лошадей наступает эпоха паровозов, а следом уже спешат, подгоняя прогресс нетерпеливыми гудками, первые электромобили.

Здесь леди Виржиния-Энн пригласит вас в свою кофейню «Старое гнездо» на чашечку превосходного кофе — если, конечно, вам повезет.

Детектив и мистика, старый век и новый, ужасные преступления и блеск высшего света — все это Кофейные Истории!

Заходите на чашечку кофе!

…

Ближе к весне в Бромли начинают курсировать жуткие слухи — мол, кто-то похищает приютских мальчишек и младших сыновей из бедных семейств, а затем подбрасывает тела к городским храмам.

В страшном преступлении испуганные люди готовы обвинить кого угодно — проходимцев-гипси, издавна живущих в городе, языческие общины эмигрантов с Юга, даже призраков…

Детектив Эллис и леди Виржиния еще и не подозревают, что за разгадкой им придется в буквальном смысле спуститься под землю.

---

— Смотря что вы имеете в виду, — неопределенно качнула я головой, присаживаясь за столик. — Я приготовила глинтвейн и оставила для вас два куска пирога с мясом и сладким перцем. Мэдди?

Девушка понятливо кивнула и убежала на кухню. Эллис оглянулся на опустевший дверной проем и потер руку об руку, то ли для согрева, то ли от нетерпения.

— Что ж, перейдем сразу к делу. Помните милашку Душителя? Расследование передали мне.

Я так и замерла на месте.

— Что? Почему?

— Вы не рады? — протянул Эллис, и в его голубых глазах появилась самая искренняя обида. — Эх, вот так всегда… Никто меня не понимает. Только Дженнингс понимал настолько хорошо, что даже жизнь отдал ради того, чтоб порадовать.

— В каком это смысле? — насторожилась я. Тон Эллиса, вроде бы и шутливый, показался мне зловещим.

— В прямом, — передернул плечами детектив. — Его давеча нашли в Эйвоне, недалеко от района Найтсгейт. Мертвым. Помер от удара тяжелым предметом по голове. То ли совпадение, то ли Дженнингс все-таки нашел Душителя, но неудачно попытался его арестовать… О, Мадлен, это же глинтвейн, как кстати! Я продрог, как бездомная собака, ух…

Я похолодела. Но не от того, что посочувствовала этому безвестному Дженнингсу, мир его душе, нет; просто в одно мгновение я четко осознала, насколько опасна работа Эллиса. Немного меньше было бы его феноменальное везение — и тогда Финола Дилейни вполне могла успеть и выстрелить, или Дуглас Шилдс заподозрил бы неладное и избавился бы от назойливого детектива, или… Да мало ли этих «или»! Каждый день Эллис рисковал жизнью.

И, очевидно, получал от этого удовольствие. Промокший и замерзший, вечно одетый в поношенные рубашки или, как сейчас, в великоватый «летчицкий» свитер, немного напоминающий те, что носил Лайзо — он все равно искренне радовался тому, что наконец заполучил еще одно расследование.

— О чем вы задумались, Виржиния?

Вопрос детектива застал меня врасплох, и я ответила искренне:

— О вас…

На лице Эллиса появилось презабавное выражение, и я поспешила уточнить:

— Нет, скорее, о вашей любви к работе. Вы готовы стольким жертвовать ради нее, — замешкалась я, пытаясь подобрать слова. Все они казались неуместными, слишком пафосными или неточными. — Вы работаете не за деньги и даже не за совесть — за идею. Ваша работа, расследования — это фактически и есть вы; поэтому вы можете поставить на кон все и действовать… бесстрашно, — я почувствовала, что краснею. Но Эллис не перебивал, не смеялся и, похоже, вообще был смертельно серьезен. — Я так не могу. Я с удовольствием помогаю вам в расследованиях… Но вот рисковать жизнью готова только ради близких людей. Как тогда, с Эвани, — добавила я совсем тихо.

Эллис сделал большой глоток глинтвейна и зябко провел руками по выпуклым бокам кружки, будто греясь.

— Это совершенно нормально, Виржиния. — Он не глядел мне в глаза. — Обычно у таких, как я, свихнувшихся на своей работе, есть свои причины. И не всегда… хорошие, приятные причины, о которых хочется вспоминать. Я же не спрашиваю вас, почему вы не развлекаетесь вовсю, а тянете свое графство и управляете капиталом в одиночку, и не отдаете все на откуп управляющим и юристам, как большинство молодых аристократов?

Я опустила глаза. Эллис вздохнул.

— Ну, полно. И, кстати. На этот раз и я имею личный интерес в этом расследовании, — произнес он по-особенному; и это «особенное» в его словах заставило меня поднять голову и встретиться с ним взглядом. Глаза у Эллиса потемнели из-за расширенных зрачков. — Душитель не просто так выбирает мальчишек. Он ворует их из сиротских приютов Бромли… Двое из последних жертв пропали из приюта имени Святого Кира Эйвонского. Из моего родного приюта, Виржиния. Мальчик по имени Томас Ривер и его одногодка, Джеральд Уотс. Томаса уже нашли… Мертвым.

— Я… сочувствую.

В груди у меня словно образовался скользкий комок. Эллис смотрел куда-то поверх моего плеча, и от этого взгляда, спокойного и безмятежного, становилось жутко; то были спокойствие и безмятежность глубокого омута, на дне которого бьют ледяные ключи.

— Не стоит, — сказал детектив, и уголки губ его дернулись. — Тому уже все равно, и пока еще есть надежда найти Джеральда живым. А убийца свое получит. Я гарантирую.

— Верю вам.

— А почему бы и не верить? — хмыкнул Эллис и с преувеличенным интересом уставился на пирог у себя на тарелке. — В конце концов, от меня ни один убийца еще не ушел. И этого «Душителя с лиловой лентой» я найду и позабочусь о том, чтобы его приговорили к виселице. Благо ошибается он достаточно. Во-первых, подбрасывает тела жертв к храмам, а значит рано или поздно попадется на глаза свидетелям. Во-вторых, способ убийства и сопутствующие детали очень приметные, взять хоть ленту — дорогой, пусть и имеющий дефекты шелк бледно-лилового цвета. Мы уже нашли место, где производят похожие ленты — маленькая старая фабрика в южной части «бромлинского блюдца». И, наконец, Виржиния, он охотится за особенными жертвами. Мальчики тринадцати-четырнадцати лет. Светловолосые, голубоглазые, красивые.

Эллис сжал вилку так, что костяшки пальцев стали белыми — и, кажется, сам этого не заметил.

В его словах было нечто знакомое. Очень, очень знакомое… Где-то недавно я уже слышала о светловолосом мальчике и о ленте для волос. Совсем недавно… Воспоминание промелькнуло — и растворилось.

— Чудовищно, — с трудом возвратилась я к действительности. — Не могу представить, зачем кому-то могло понадобиться лишать жизни невинных детей.

— Как и я, — произнес Эллис и задумчиво провел мизинцем по ободку своей чашки с глинтвейном, собирая подтеки вина. — В материалах дела сохранились записи об осмотре двух трупов. И вот что любопытно, Виржиния. Эти мальчики были абсолютно здоровы — ну, если не считать того, что они мертвы. Ни единого синяка, следа от побоев, признака долгого голодания. Даже грязи под ногтями — и той не было. Словно перед тем, как накинуть проволоку на шею мальчика, убийца несколько недель откармливал его, мыл, покупал ему новую чистую одежду. Некий странный ритуал, повторяющийся из раза в раз. И венец его — лиловая лента поверх странгуляционной борозды. Следа от удушения, — пояснил он, предупреждая расспросы. — Убийца делает ошибки. И я непременно достану его. Вопрос в том, скольких еще он успеет убить до этого момента… — запнулся Эллис.

— Мы спасем его. Того мальчика из вашего приюта. И больше никто не погибнет.

Я сама не поняла, как с моего языка слетело это уверенное «мы».

Эллис кивнул:

— Я надеюсь. Надеюсь. Не мог же Святой Кир совсем отвернуться от своих подопечных… — и Эллис замолчал ненадолго, а потом продолжил, как будто через силу: — Версий же пока не слишком много. Очевидно, что убийца одержим навязчивой идеей, у него определенно некая мания. Знать бы, на какой почве она возникла, что послужило толчком — и, возможно расследование сдвинулось бы с мертвой точки. А пока у меня есть только то, что накопал за полтора месяца покойный ныне недотепа Дженнингс. С версиями у него негусто, — ухмыльнулся Эллис, явно не испытывая никакой скорби в связи со смертью коллеги — только раздражение из-за того, что тот за столь долгое время не сумел выйти на след убийцы. — Распространенное среди простонародья мнение, что во всем виноваты гипси — не более чем попытка отвести внимание от неспособности Управления вычислить преступника. Вторая версия Дженнингса — мистический орден, секта, попросту говоря. В пользу этого варианта говорит ритуализированный характер убийства. Выкрасть ребенка, продержать его несколько недель в своем логове, откармливая и отмывая, а потом задушить, но перед самым убийством присмотреть и выкрасть другую жертву. Джеральда похитили еще до того, как убили Томаса… Это чудовищно, Виржиния, вы правы. И не столько самим фактом убийства, сколько бессердечной обстоятельностью, с которой оно совершается. Это как тщательная сервировка стола перед вкушением редкостного деликатеса.

— Или как одержимость человека, ищущего оригинал, но постоянно натыкающегося на фальшивки, — пробормотала я себе под нос.

Эллис вздрогнул и выронил вилку.

— Что вы сказали?

— Или как одержимость человека, ищущего оригинал, но постоянно натыкающегося на фальшивки, — послушно повторила я уже громче и с недоумением посмотрела на детектива. Глаза у него лихорадочно заблестели; пальцы отстукивали нервный ритм по краю стола.

— Да… да… Вот на что это похоже, — азартно выдохнул Эллис. — Это могла быть коллекция, но тогда экспонаты бы не выбрасывались… Значит, поиск? Вероятно… Это бы объяснило многое, очень многое. Почти все пропавшие мальчики — приютские. Причем из неплохих приютов, из монастырских. А те немногие жертвы из полных семей либо водили дружбу с приютскими, либо проживали неподалеку… Так, может, он кого-то ищет? Душитель? — и Эллис вскочил из-за стола и принялся натягивать сыроватое еще пальто, продолжая говорить: — Виржиния, простите, но я вас покину. Мне срочно надо уточнить кое-что. Коллекционирование или поиск «того самого ребенка» — глупый мотив, но того же Шилдса на преступление толкнуло и вовсе какое-то суеверие! — бормоча, Эллис торопливо намотал на шею шарф, надвинул на лоб старенькое кепи и расцвел сумасшедшей улыбкой: — Благодарю за подсказку, мне пора… Ах, да, — и он прищелкнул пальцами, — вы не хотите составить мне компанию в выходные? Я собираюсь переговорить кое с кем в приюте Святого Кира Эйвонского. Касательно расследования, разумеется, но все-таки это мой родной дом, а я на сей раз без подарков… — протянул Эллис и покачнулся на пятках, заложив руки за спину. Встречаться со мною глазами он избегал. — Словом, вы можете совершить акт милосердия и немного пообщаться с ребятишками, ну, конфет им привезти, что ли… А я пока свидетелей допрошу. Заодно и посмотрите, где я вырос, — закончил он совсем нелогично. — Короче говоря, пошлите мне завтра записку, если вам это все интересно. Всего доброго, хорошей ночи и так далее, и тому подобное!