Елена Ржевская - Особое задание. Повесть о разведчиках

• Название: Особое задание. Повесть о разведчиках
• Автор: Елена Ржевская
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1951

В книге приведена приключенческая повесть о действиях советской разведки в тылу противника незадолго до финала затянувшейся битвы на Ржевском выступе (1942-1943), в результате которой город Ржев был освобожден от немецко-фашистских захватчиков.

---

Вправо от большака убегала к лесу свежепроложенная дорога. Генерал указал на неё шофёру, и машина круто свернула к штабу дивизии. Те­перь машина шла по лесу, с хрустом подминая колёсами сухие сучья. Замелькали блиндажи, — «вездеход» въезжал в расположение КП диви­зии. На ходу выпрыгнул сидевший на заднем сиденье адъютант с автоматом на груди.

—    Где разместились разведчики? — крикнул он попавшемуся ему первым бойцу.

Шофёр подрулил к блиндажу, и командующий вышел из машины. Мимо часового, замершего с приставленной к ноге винтовкой, генерал спу­стился вниз по земляным ступеням, открыл дверь блиндажа.

Капитан Довганюк бросил на стол ручку, вско­чил на ноги. Командующий остановил его.

—    Как это случилось с Яруниным? — спросил он, грузно опускаясь на скамью, достал платок и вытер бритую голову.

Волнуясь, капитан рассказал, как подполков­ник Ярунин вышел из блиндажа, в это время над лесом снова появились вражеские самолёты, они низко спустились, обстреляли расположение штаба и, зайдя с севера, сбросили бомбы. Под­полковник Ярунин был контужен, и его тотчас же увезли в санбат дивизии.

—    Что говорят врачи? — спросил генерал.

—       Врачи, товарищ генерал-лейтенант, говорят, что подполковнику нужен полный покой, что он должен вылежать и тогда будет здоров.

Только сейчас командующий заметил человека, стоящего в стороне от стола, Он сосредоточенно рассматривал бревенчатые стены блиндажа, уце­левшие на них кое-где серые листы немецкой бу­маги. Командующий встал, сделал два шага в тесном блиндаже и оказался лицом к лицу с человеком, стоявшим в тени: низкий лоб, глу­бокий шрам между бровей, малоприметное лицо. Генерал вышел из блиндажа, а за ним следом Довганюк, приказав часовому спуститься вниз. Довганюк сообщил генералу об этом человеке, подозреваемом в шпионаже.

—    Боюсь, товарищ командующий, поторопи­лись мы задержать его, — решился он высказать свои опасения.

Шофёр уже включил мотор. Ставя йогу на подножку машины, генерал распорядился;

—    Продолжайте допрос, результаты доло­жите мне.

Машина медленно шла по лесу, лавируя между деревьями. Когда лес кончился, шофёр прибавил газ, и «'вездеход» помчался по дороге. Лесок по сторонам дороги, кусты на поляне ощетинились замаскированной артиллерией, почерневшие от копоти танки врылись в землю на короткую пе­редышку. Навстречу дул сырой, пронизывающий ветер, он преждевременно сбивал с деревьев листья; над землёй неспокойно нависал толстый слой густых облаков; затишье на передовой су­лило новые бои. На секунду перед глазами ге­нерала мелькнули малоприметное лицо задер­жанного, низкий лоб, глубокий шрам между бровей. Враг или нет?

* * *

Лёжа спокойно, Ярунин чувствовал себя здо­ровым, ко стоило приподняться, как койки с ра­неными, палатка — всё приходило в движение, начинало раскачиваться.

Медленное, ленивое, непривычное существова­ние. Непонятно, зачем прислали сюда Подречного, целый день маячит перед глазами, осовел от безделья. Говорят, генерал распорядился, что­бы кто-либо находился всё время при нём. Яру­нин приподнялся на локте.

— Вот что, возвращайся к себе, я уже здо­ров, — он сказал это решительно и, чувствуя, как неприятно поплыла палатка, осторожно лёг на подушку.

Не отпускали мысли о боях, развернувшихся под Сталинградом. Немцы рвались на юг, на Кавказ. «В боях на юге решается судьба нашей родины», — снова вспомнил Ярунин заголовок статьи в газете. В этот тревожный для родины час он настойчиво продумывал меру своих обя­занностей. Это была укоренившаяся привычка именно так откликаться на призывы партии, придирчиво проверять себя, всё ли сделал, чего требует партия. Предстояло сражение за Ржев. Армия должна быть ограждена от шпионов, ди­версантов, от вражеской диверсии нужно спа­сти Ржев —вот что становилось главным звеном в работе.

Если «Брат» жив, он понимает задачу и дей­ствует, в этом Ярунин не сомневался. До войны «Брат» служил на погранзаставе у Ярунина, и подполковник привязался к молодому командиру. Своих детей не было, и этому, идущему на смену, он стремился передать свой жизненный опыт. Он учил его зорко, бдительно охранять гра­ницу, угадывать крадущийся шаг шпиона, раз­личать, где прошла лисица, а где лисий хвост протащился на верёвке и замёл следы врага. Он хорошо знал боевые качества своего молодого друга и сейчас, сильнее, чем когда-либо, нуж­дался в нем. Ну а если его нет в живых...

Рядом застонал тяжело раненый. Яру ни н ле­жал, уставившись в серый брезентовый потолок. Вот живёшь, работаешь, незаметно вкрадётся се­дина в волосы, а всё по-мальчишески горячо ждешь своего часа испытать силы. И хоть в геле нет прежней ловкости, зато больше опыта, больше накопил душевных сил, больше и отдать хочется. Ждёшь, что придёт испытание, горячей тревогой полоснёт по сердцу. И вдруг нелепый осколок остановит, свалит тебя.

—    Хватит,— зло сказал подполковник, реши­тельно садясь, — завтра выписываюсь.

—   Товарищ подполковник, — сокрушённо вздохнул Подречный,— вам же нельзя поды­маться.

Койки закачались, опрокинулись, но он си­дел, бледный от подкатившейся тошноты, яростно вцепившись пальцами в матрац, зажмурившись.

В накинутом на плечи белом халате, держа фу­ражку в руках, неловко ступая между койками, стараясь не шуметь, не опрокинуть ничего, ка­питан Дубяга подошёл к койке подполковника. Небритый, серый от пыли, он принёс с собой сюда, в палатку, в атмосферу больничного покоя искусно созданную в прифронтовом лесу, на­пряжение военных буден, и раненые встревоженно провожали его взглядом.

Подречный замахал на него руками, но было уже поздно, — подполковник заметил Дубягу. Он сидел осунувшийся, с запавшими висками.

—     Здравствуйте, товарищ подполковник, — и смутившись оттого, что видит своего начальника в таком необычном, беспомощном состоянии, Ду­бяга растерянно произнес:— А вы хорошо вы­глядите, товарищ подполковник... хорошо...

Подполковник поздоровался с Дубягой, мед­ленно улёгся на спину, скрылись под одеялом его широкие плечи. Дубяга, наклонившись над койкой, тихо выпалил:

—     Товарищ подполковник, задержан дивер­сант.

Подполковник повернул к Дубяге лицо:

—    Один?—спросил он.

— Пока один, товарищ подполковник, розыск второго упорно продолжается.

—    Кто задержал?

—     Патрули, товарищ подполковник, возле де­ревни Вырино, в трёх километрах от артиллерий­ского склада... — торопливо сообщал Дубяга.— Я допросил его, немец сознался на первичном допросе, подтвердил задание...

—     Кто распорядился задержать его, спраши­ваю?

—    Я, товарищ подполковник!..

Подполковник молчал. Глядя перед собой, ми­мо Дубяги, глухо заговорил:

—      Вот что, отправляйтесь к коменданту штаба, сдайте ему оружие, доложите: накладываю на вас взыскание — трое суток ареста.

Незаметно подошла молоденькая веснущатая сестра и стала рядом, не решаясь прервать под­полковника.

—    Ведь допросить надо, — растерянно прого­ворил Дубяга, еще не уяснив, что всё сказанное подполковником относится действительно к нему.

—    Найдётся, кому допросить и без вас.— Повернув на подушке лицо к Дубяге, подполков­ник резко спросил: — Почему являетесь не­бритым?

Дубяга вспыхнул, на лбу, на щёках просту­пила краска.

—    Выполняйте!

Дубяга надел фуражку, отдал честь и круто повернулся на каблуках; он шёл к выходу мимо коек с ранеными, накинутый на плечи белый ха­лат разлетался за ним. Не успел выйти Дубяга, как в палатку вошёл младший лейтенант Белоухов с папкой в руке. «Что там дежурная сестра смотрит! Идут и идут!» — заворчал Подречный. Белоухов ежедневно приезжал к подполковнику, привозил почту, если за сутки были приняты по рации донесения, докладывал о них. Вот и сей час он протянул листок с донесением, но Ярунину трудно было читать; он долго вертел перед глазами листок, потом вернул Белоухову, ска­зав:

— Прочти.

Из штаба партизанского движения передали: в Ржеве брошены гранаты в помещение тайной полиции.

По мере того, как читал Белоухов, лицо Яру­нина смягчалось: партизаны в Ржеве начинают действовать активнее.

—    Так, — сказал задумчиво подполковник, — ну, а что за почта сегодня?

Белоухов открыл папку, сидя на табурете у из­головья подполковника, тихо читал. Довганюк докладывал, что допрос задержанного шофёра никаких результатов не дал, за недоказан­ностью преступления шофёра пришлось из-под стражи освободить; продолжают наблюдение за ним. Ярунин положил поверх одеяла большие руки с побелевшими ногтями, задумался нахму­рившись. Белоухов впервые заметил, что у под­полковника густая седина на висках, и вся голова в иголках проседи. Он записал под диктовку под­полковника распоряжение об усилении розыска немецкого диверсанта, спущенного на парашюте: диверсант не мог уйти далеко, скорее он осядет где-либо, притаится на время, будет бездейство­вать, выжидая удобного случая, и это надо учесть разведчикам.