Антонин Ладинский - Собрание стихотворений

• Название: Собрание стихотворений
• Автор: Антонин Ладинский
• Издательство: Русский Путь
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85887-310-3

Имя Антонина Ладинского(1896–1961) хорошо известно российскому читателю. Его исторические романы печатались в России с конца пятидесятых годов, в восьмидесятые попали в популярнейшую «макулатурную» серию, издавались миллионными тиражами и многократно перепечатывались. Гораздо меньше известен Ладинский-поэт. Хотя стихи его включаются во все многочисленные антологии поэзии ХХ века, его сборники не перепечатывались ни разу и в настоящем издании собраны впервые. Тем более никогда не перепечатывались стихотворения, разбросанные по эмигрантской периодике и не входившие в сборники.

В основу тома легли пять прижизненных сборников стихов в авторском составе, к ним добавлено более 70 стихотворений, не включавшихся в сборники. В примечаниях приведены большие фрагменты рецензий на книги Ладинского, указаны первые публикации стихотворений и учтены наиболее существенные разночтения в ранних вариантах стихов.

---

17. АРГОНАВТЫ

За ледяным окном, в глухие зимы,
Лучиной озаряя темный день,
Мечтали мы о море и о Риме
В сугробах непролазных деревень.

Мы строили большой корабль, и щепы
Под топором вскипали, как вода,
Мы порохом грузили сруб нелепый —
Мы отлетали в вечность навсегда.

Ревели девки, бабы голосили.

— Ну, дуры, ничего! — Отдай концы!

— Салют! — И в пушечном дыму поплыли

Глаза, как голубые леденцы.

Сначала шли по рекам, а навстречу
Ползут ладьи. Народ кричите ладей:
— Куда плывете? — Мы в слезах: — Далече!
Прощайте! Отлетаем в эмпирей!

И видим, крестятся они со страху,
Скребут в затылках, смотрят в облака,
А ветер кумачовую рубаху
Раздул у рулевого мужика.

Глядим — и море! В сырости колючей
В тулупах зябнут плечи северян.
Корабль шумит. Высокий лес дремучий —
Искусство корабельное селян.

Ах, нас манили песенкой сирены
И подбирали нежные слова.
Нырял дельфин. Над розоватой пеной
Кружилась с непривычки голова.

И вдруг — труба запела. Черным валом
Метнулся океан в ночную высь.
И, побледнев, мы стали к самопалам:
Ну, начинается, теперь держись!

Как ахнем из двенадцатидюймовых —
Все дыбом! На ногах стоять невмочь!
Ревели топки. И в дождях свинцовых
Мы погибали в эту злую ночь.

Но таяли армады, как виденья —
Вот, думаем, отбились кое-как!
Свернем-закурим! В сладком упоеньи
Кружился розовый архипелаг.

О солнце, суждено нам плыть! В пучину
Лететь! И вот уже дубы растут,
И на дубах сусальную овчину
Драконы огненные стерегут.

А капитан смеется: — Мореходы!
Эх вы, «овчина», мужичье! Руно!
Не корабли вам строить, а колоды,
Сивуху вам тянуть, а не вино…

18. ГОТИЧЕСКАЯ ЗИМА

Тринадцатого века
Я полюбил красу,
Румяных дровосеков
В готическом лесу,

Жар изразцов и льдины
Средь нюренбергской тьмы —
Каштаны и камины
Классической зимы.

Пришел конец телегам,
И крендель золотой
Посыпан сладким снегом
Над булочной ночной.

Колеса замерзают,
Не вертятся, ползут,
Коню не помогают
Ни окрики, ни кнут.

И в этой зимней стуже,
В сугробах синих чащ
Прохожий зябнет, тужит,
Запахивает плащ,

Завидует прохожий
Теплу бобровых шуб,
Домам далеким тоже,
Где дым валит из труб.

Звенит стеклом планета
От ветра и колес,
Но солнце для поэта
Выходит на мороз.

Вот — елочек уколы
Хрустальных на окне,
Летает снег, как пчелы,
В прекрасной тишине.

Как в скандинавской драме,
В последнем акте — вдруг
Он падает горстями
Из чьих-то нежных рук,

Он землю утешает
Падением своим,
И к небу отлетает
Дыханий наших дым.

19. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

Когда на новую квартиру
Перебираются жильцы,
Им весело навстречу миру
Лететь в просторные дворцы,

И потрясают мостовые
Огромные ломовики,
Влача в пространства голубые
Домашний скарб, узлы, горшки.

А рядом, забывая беды,
Не глядя за плечо назад,
Мечтатели и непоседы
О новой жизни говорят:

Им чудятся большие планы,
Воздушных комнат череда,
Никелированные краны
И в изобилии вода.

Так покидая пепелище,
Пустой очаг, бумажный сор,
Мы грезим об ином жилище,
О воздухе небесных гор,

Так наши чердаки, подвалы
Нас научили в тесноте
Мечтать о необъятных залах,
О солнце и о чистоте.

Слабеет голос утомленный
На пышном пиршестве друзей —
О смерти думает влюбленный,
И розы говорят о ней.

Да, пище сладостной не рады
Пирующие за столом,
И жаждут ледяной прохлады
Разгоряченные вином.

А за окошками снаружи
Насквозь промерзшая земля —
Бушует огненная стужа
За зимней рамой бытия,

Ползут ладьи по черной Лете
Под роковой уключный скрип,
Влетают невозвратно в сети,
Как стаи студенистых рыб.

Но, слушая снегов косматых
Паденье и летейский сон,
И айсбергов голубоватых
Возвышенный хрустальный звон,

О, смертный, с позднею любовью
Припомни пламя очагов,
Дымок из труб, жилище, кровлю
И розы на столе пиров.

20. ЭПИЛОГ

В слезах от гнева и бессилья,
Еще в пороховом дыму,
Богиня складывает крылья —
Разбитым крылья ни к чему.

На повороте мы застряли
Под шум пронзительных дождей,
Как рыбы, воздухом дышали,
И пар валил от лошадей.

И за колеса боевые,
Существованье возлюбя,
Цеплялись мы, как рулевые
Кренящегося корабля.

И вдруг летунья вороная
С размаху рухнула, томясь,
Колени хрупкие ломая
И розовою мордой в грязь.

И здесь армейским Буцефалом,
В ногах понуренных подруг,
Она о детстве вспоминала,
Кончая лошадиный круг:

Как было сладко жеребенком
За возом сена проскакать,
Когда, бывало, в поле звонком
Заржет полуслепая мать…

Свинцовой пули не жалея,
Тебя из жалости добьем,
В дождливый полдень водолея,
А к вечеру и мы умрем:

Нас рядышком палаш положит
У хладных пушек под горой —
Мы встретимся в раю, быть может,
С твоей лохматою душой.

II

21. К МУЗЕ

Под сферическою скорлупою
На огромном дворе мировом
Тесно нам за дневной синевою,
Как цыпленку в яйце голубом,

А за хрупкою стенкой фарфора
Океаны эфира лежат,
И над краем ночного забора
Петушиные крылья шумят.

Умоляю тебя напоследок,
Бросим этот курятник земной
И кудахтанье тучных соседок
Над твоею прекрасной душой!

Муза, я не забуду до гроба:
И за подслеповатым окном
Мы вздыхали, нахохлясь в трущобах,
По небесным краям за плетнем.

<1928>

22. ОТПЛЫТИЕ

Мы собираемся в дорогу
С приготовленьями спеша,
Смотрите — отлетает к Богу
Нетерпеливая душа.

Увы, последние лобзанья
На задымившем корабле,
Надгробные напоминанья
О бренной голубой земле,

И мы, качнувшись утлым краем,
Как на руках несомый гроб, —
Отчаливаем, отплываем.
Высокий холодеет лоб.

Мы пред эпохою другою
Еще не открываем глаз,
А чайка долго за кормою
Летит, сопровождая нас.

Зачем ты сердце разрываешь
У бедных путников земных
Иль мореходов утешаешь
И с твердью разлученный стих?

Нам утешения не надо —
Мы зачерпнули, сберегли
От этой голубой громады
Сухую горсточку земли.

23. КАРАВАН

В дорожной сладостной тревоге,
Еще в тепле земных домов
Ночуем мы на полдороге
У черных очагов.

Еще под пальмами земными
Мы греем руки у костра,
А завтра все растает в дыме,
Как нежная гора:

С печальной легкостью беглянки
Взлетишь, душа, — плавней стрелы, —
Оставив мусор на стоянке
И горсточкузолы.

С трудом в эфир идут верблюды,
Но, преодолевая страх,
Покачиваемся мы чудом
На голубых горбах.

И в этой раскаленной стуже
Эфирных ледяных Сахар,
Мы странствуем, мы кружим, кружим,
Плывем в магнитный жар.

Теперь нам кажется гортанным
Миражным бульканьем питье,
Оазисом зеленым странным
Земное житие.

О, жажда! С нежностью огромной
Мы думаем — на все лады —
О пальмах, кружке водоемной
И о глотке воды.

24. «Мы смотрим рыбьими глазами…»