Бхагван Раджниш - Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI)

• Название: Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI)
• Автор: Бхагван Раджниш
• Издательство: Агентство САГУНА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994
• ISBN: 5-7593-0036-9

Это официальная биография Бхагавана Шри Раджнеша, написанная одним из его преданных учеников, Свами Сатья Ведантом.

Большая часть материала — это собственные слова Бхагавана, верно записанные его учениками — в общей сложности четыре тысячи часов дискурса, воспроизведенные и изданные на основании лекций, проводимых каждое утро Бхагаваном с 1974 по 1981 год.

---

«Когда мы еще учились в высшей школе, как-то в полнолуние нас, несколько человек, сидело на берегу реки. Время подошло к одиннадцати часам, вокруг было так спокойно и мирно. Внезапно Раджнеш нарушил молчание и сказал, что он точно играл в области религии — и нигде больше. Его место было в религии. Я разделил и понял его чувство, но не мог поверить этому, так как в последнее время он просто с головой ушел в коммунизм. Я недолго ждал: вскоре после той ночи я стал замечать, что все, кроме религии, стало тотально бессодержательным для него».

Этот переход в Раджнеше от увлечения коммунизмом и социализмом к религии и духовности произошел между 1945 и 1950 годами.

Несмотря на свою внешнюю активность и увлеченность идеями, он оставался очень любящим и почтительным членом своей семьи. Однако он не колебался, когда надо было искренне выразить свои взгляды, и всегда оставался твердым в своих решениях. Следующий инцидент между Раджнешем и его отцом — яркая тому иллюстрация.

Когда Раджнеш был молодым, ему очень нравилось носить длинные волосы, такие длинные, что покупатели часто спрашивали его отца, Дада, мальчик или девочка Раджнеш. Это каждый раз вынуждало Дада давать объяснения, что Раджнеш был действительно мальчиком. Покупатели всегда удивлялись, видя мальчика с такими длинными волосами. Наконец Дада попросил Раджнеша подстричься; когда же тот отказался, отец шлепнул Раджнеша — хотя и не очень сильно. Это было впервые, чтобы Дада ударил Раджнеша, он почувствовал себя так нехорошо, что извинился перед сыном. Тем не менее, Раджнеш ушел и побрил голову. Увидя его бритую голову, Дада был шокирован, потому что, согласно индийскому обычаю, сыну полагается брить себе голову только в случае смерти отца. Раджнеш попросил Дада выбрать: отрастить волосы снова, или же оставить голову бритой. Дада разрешил ему отрастить волосы: он выбрал меньшее зло и предпочел длинную прическу сына впечатлению, что он уже умер! После этого Дада стало ясно, что он уже не может навязать свою волю сыну.

В шестнадцать лет Раджнеша постиг еще один глубокий удар, когда его подружка детства Шаши умерла от тифа. Она жила около того старого храма, где Раджнеш «умирал» в четырнадцать лет. Она была на два года моложе Раджнеша, а ее отец был врачом. Шаши очень сильно любила Раджнеша и всякий раз, когда Раджнеш приходил в храм медитировать, наблюдала за ним из своего сада или из окна. Часто она шла следом за ним к храму, что иногда надоедало юноше, так как он по своему обыкновению хотел остаться один. Раджнеш просил одного из своих друзей постеречь дверь храма, чтобы Шаши не мешала ему во время медитации. Несмотря на это, Шаши знала, что Раджнеш тоже очень любит ее. Он любовно называл ее Гадийя и с благодарностью принимал пищу, которую она приносила ему после медитации.

Когда Шаши умирала, Раджнеш был с ней. Смерть была предопределена, но таким же определенным было желание Шаши вернуться к своему любимому и заботиться о нем. Она обещала ему вернуться. Он также обещал Шаши, что будет звать ее и вернет назад. Девушка взяла с Раджнеша обещание, что он никогда не примет другую женщину и никогда не женится. Она не хотела покидать его — она никогда не хотела покидать его.

Один из ближайших друзей Бхагавана рассказал мне, что после смерти Шаши Раджнеш стал еще более сдержанным и обособленным: много дней подряд он вообще ни с кем не разговаривал. «Я не помню, — говорил Бхагаван, — … чтобы я культивировал какую-то дружбу, хотя было много людей, хотевших стать моими друзьями. Многие хотели завязать со мной дружбу, потому что невозможно было относиться ко мне, как к врагу. Но я не могу сказать, что тянулся к дружбе с кем-либо. Это не значит, что я не ценил дружбы. Если кто-то относился дружески ко мне, я от всего сердца принимал это. Но даже после этого не мог стать другом в обычном смысле; я всегда оставался в стороне».

Это сохраняло ему свободу, то есть возможность быть самим собой.

«Ни с одним из моих учителей, ни с одним из товарищей-студентов, ни с кем-либо другим не смог я установить такой дружеской связи, что вытащила бы меня или разрушила бы мое бытие на острове. Друзья появлялись и… оставались со мной. Я встречал в жизни много людей и имел много друзей. Но с моей стороны не было ничего такого, что могло бы сделать меня зависимым от них или заставило бы меня помнить их. Я могу жить с любым, но и в толпе, и в обществе, с другом ли, в интимной ли обстановке — я остаюсь одиноким. Никто не касается меня: я остаюсь неприкосновенным».

Одиночество, охватившее сознание Раджнеша со времени смерти его дедушки, заключалось в основном в состоянии уединения, состоянии самоосуществления: оно имело очень позитивное качество. «Причина несчастья лежит в нашей привязанности к другим, — объясняет Раджнеш, — … в ожидании кого-то, в надежде получить счастье от кого-то другого. В действительности вы никогда не получите счастья, но надежда всегда остается. И стоит этой надежде появиться, как она порождает фрустрацию. Таким образом, в самом первом переживании — смерть дедушки — я настолько разочаровался во всем остальном, что уже и не пытался снова… поэтому я никогда не был несчастен. И я начал познавать новый вид счастья: не зависящий ни от кого».

После своих столкновении со смертью Раджнеш смог проникнуть в глубь своей души. Обнаружив бесполезность поисков счастья, зависящего от окружающего мира, он был вынужден с раннего возраста столкнуться своей самостью с тем, что приближало его к духовной реальности. Для него стало очевидностью:

«Когда сталкиваешься с самим собой, несчастье переживается только в начале, а подлинное счастье во время этого столкновения быстро растет. И наоборот: столкновение с другим дает счастье в начале, но несчастье в конце. Так, на мой взгляд, когда существо брошено в само себя, начинается путешествие в духовное».

Так, с раннего возраста Бхагаван использовал каждое переживание, каждую ситуацию как ступень лестницы, ведущей к внутреннему росту. Его сознание совершенствовалось с каждым переживанием и не пропускало ни одного случая для поиска Истины. Смерть сестры, дедушки и Шаши давала ему неограниченную возможность понять ограничения, налагаемые человеческими привязанностями, и, отсюда, превзойти дуальность. И он воспользовался этим и сделал себя реально свободным, способным быть самим собой. Собственное наблюдение Бхагавана, относящееся к этому, очень важно:

«Жизнь предоставляет множество удобных случаев обратиться к самому себе. Но чем более мы одарены, тем быстрее избавляем сами себя от такого удобного случая. В такие моменты мы двигаемся наружу от себя. Если моя жена умирает, я немедленно ищу другую и снова женюсь. Если теряю друга — начинаю искать другого. Я не могу видеть незаполненной брешь. Но при заполнении этой бреши удобная ситуация, благодаря которой я мог бы вернуться назад к собственной самости, моментально теряется вместе со всеми своими громадными возможностями.

Заинтересованный в ком-то, я теряю удобный случай сделать шаг по направлению к самости».

В переживании своего одиночества Раджнеш стал более чем «чудаком», «аутсайдером». Он укоренился в своем состоянии отстраненности, где даже среди действий и людей он становился неотождествленным, аутсайдером. «Я стал вселенной внутри себя самого», — говорит Бхагаван. Вспоминая смерть своей девушки, он говорит:

«Этот новый опыт и странное положение человека в нем — дал мне вид боли, хотя это была „радостная боль“. Это было подобно тому, как будто бы в том раннем возрасте я начал чувствовать и переживать вид зрелости и возмужания. В том опыте не было включения эго, но индивидуальность присутствовала в нем постоянно…»

Не так уж трудно увидеть, что в детстве и юности Раджнеш жил очень полноценной и независимой жизнью. Что бы он ни делал, делал увлеченно и честно. Замечательно, однако, что он никогда не отождествлял себя с действием: он всегда сохранял дистанцию между действием и собой. На протяжении всех своих приключений и в каждом из своих экспериментов он никогда не позволял себе заблуждаться от невежества и несознательности.

Его действия были частью его постоянного поиска того, что является вечным, окончательным в переживании. История, изложенная в следующей части, показывает, как этот поиск достиг той вершины, что привела его к просветлению.

Просветление

В 1951 году, после окончания высшей школы в Гадарваре, в возрасте девятнадцати лет Раджнеш прибыл в Джабалпур, где был внесен в список Хиткарини Колледжа. Он жил со своими родственниками — Кранти и Арвиндом, которые были того же возраста, что и он. Кранти и Арвинд были детьми одной из сестер отца Бхагавана, Ратнибай. Ратнибай умерла, когда они были маленькими, и их отец женился вновь. Поэтому они воспитывались своей тетей Макхмалбай и ее мужем Кунданлал Самайей, не имевшими собственных детей.