Иван Сербин - Собачий Рай

• Название: Собачий Рай
• Автор: Иван Сербин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03072-7

Москву захватили стаи бродячих собак. Спастись от них невозможно: направляемые чьей-то злой волей, они с дьявольской изощренностью охотятся на людей. Парализованный город начинает жить по законам джунглей: новоявленные диктаторы, мародеры, убийцы получили свой шанс. Но не все согласны жить но правилам беспредела — банкир Осокин и выслеживающий его киллер, милиционер Волков и безымянный армейский капитан, пенсионер Гордеев и слепая девушка Наташа начинают свою войну, в которой одичавшие собаки далеко не самые страшные враги…

---

— Что там такое? — спросил Лавр Эдуардович.

— Не знаю, — пожал плечами Осокин. — Отсюда плохо видно. Может быть, еще кого-нибудь привезли?

— Не похоже, — покачал головой Володя.

Несколько охранников выбежали на улицу и открыли огонь. Осокин приподнялся, повернувшись в сторону входа. К его немалому удивлению, обнаружилось, что стрелки целят не в собак, а куда-то выше.

— В кого они стреляют, как думаешь? — поинтересовался Володя.

— Не в собак, точно, — Ответил Осокин. — Может быть, конкуренты?

— Вряд ли, — покачал головой «кашемировый». — Не думаю, что сейчас во всем городе сыщется еще одна стихийная группа, которая могла бы сравниться с нашей. Скорее, это что-то другое. Военные или милиция.

— Значит, власти уже близко, — оживился один из чиновников. — Вот видите, — громко крикнул он. — Я же говорил, нас скоро спасут! Поздравляю, товарищи!

Подбежавший охранник остановился на расстоянии метра, навел на людей автомат.

— Всем на пол, мордами вниз! Живо! — Пленники послушно попадали лицами на пол. — Хоть слово кто-нибудь вякнет — пристрелю!

Стрельба стихла через минуту. Охранник, скомандовав: «Лежать смирно, падлы», пошел узнать, чем все закончилось.

— Черный человек, — негромко сказал Гордеев. — Я думаю, это был черный человек.

— Кто? — не понял Осокин.

— Черный человек, — ответил Гордеев. — Мы видели его сегодня возле школы. Он живет среди собак.

— Ерунда, — оценил Миша. — Это были солдаты или милиция, точно.

— А почему тогда не было слышно звука двигателей? Военные приехали бы на бэтээрах! — сказал патрульный Володя. — Или на машинах, на худой конец. Не могли же они заявиться пешком?

Вопрос так и повис в воздухе.

— Мне лично без разницы, милиция, военные, черный человек, хоть сам папа римский, — вздохнул бородатый, устраиваясь на матраце и натягивая до подбородка куртку. — К утру нас здесь уже не будет. Верно, Мариш?

Худенькая покорно чмокнула его в заросшую щеку.

Стрелявшие вошли в магазин, створки закрылись.

— Отбой! — гаркнул кто-то от дверей. — Всем спать!

14 сентября. День третий

Ночью ветер гнал по улицам скомканные газеты. Те шелестели грязными страницами и ползли куда-то в потемках, словно подраненные птицы.

Они проплывали через пустынные улицы, спеша по каким-то своим вполне определенным делам. Была в их движении кошмарная, совершенно живая целеустремленность. В отличие от тех, спрятавшихся в темноте, они не могли причинить никому вреда, но все-таки отвлекали внимание.

Завидев такое вот «пятно», скользящее по темно-серому асфальтовому шоссе, группа людей, продвигающаяся по Ленинградке от окраины к центру, застывала на месте. Их было пятнадцать человек. У всех автоматическое оружие, рации. На каждом бронежилет. Лица скрыты приборами ночного видения.

Группа являлась головным дозором. Основной отряд — десяток БТР и два грузовика с солдатами — шел на полкилометра позади. Колонна была еще в районе «Динамо», когда разведгруппа подошла к площади Тверской Заставы.

Здесь пахло расплавившимся гудроном, гарью и бензином. А еще разлагающимися на жаре телами и протухшей кровью. Жуткий, омерзительный запах смерти.

Спустившись с моста, старший подал знак остановиться и присел на корточки, озираясь. За домами он увидел белые призрачные столбы света: военные вертолеты прочесывали город, освещая улицы мощными прожекторами. Старший пощелкал тумблером передатчика, настраиваясь на нужную волну. Поймал, и тотчас же эфир взорвался градом сообщений:

— Борт Два ноль один, вижу большую стаю на Пушкинской. Голов сто — сто пятьдесят. Уходят во дворы.

— Тройка пятнадцать. Примерно две сотни этих тварей. У Манежной.

— Сотня двадцать второй. У меня на Кутузовском тоже здоровенная стая. Штук двести, а может, и больше. Ни хрена не боятся, сволочи. Спущусь пониже, может, удастся подстрелить парочку.

Старший вновь настроился на прежнюю частоту и, не оборачиваясь, спросил стоящего за спиной немного растерянного человека:

— Ну, что скажете, профессор?

Голос старшего звучал хрипло и натянуто.

Профессор — худощавый усталый мужчина с серым лицом — нервно пожал плечами и вздохнул, машинально потирая ладонь о ладонь. Старшего подобный ответ не устраивал.

— Профессор, вздохи оставьте для дам. Мне надо знать: они здесь?

Тот огляделся. До сего момента он старался не замечать трупы, лежащие на проезжей части, но теперь этому пришел конец. Сейчас ему придется видеть и оценивать. Часть убитых была безжалостно растерзана в клочья, других подавили в спешке машинами или попросту затоптали во время полоумного бега.

От моста открывалось мрачное зрелище. Брошенные в панике автомобили тянулись по Тверской плотными рядами, теряясь в темноте. Часть из них все еще дымилась. Огромный исковерканный панелевоз лежал на боку, перекрывая большую часть шоссе. Остальное пространство было забито изуродованными машинами. Кое-где по почерневшим остовам пробегали язычки пламени, отбрасывая на асфальт и на стены домов рыжие, веселые всполохи. Не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы представить, как именно все произошло. Поток шел из центра, занимая встречные полосы, в восемь рядов. Люди спасались бегством, наплевав на светофоры и правила. Их можно понять. Речь шла не о штрафах, а о собственных жизнях. Очевидно, водителю панелевоза, вывернувшему со Второй Брестской, надоело ждать, и он рванул поперек движения, рассчитывая, что затормозят, пропустят. Не затормозили. И не потому, что не видели, а потому, что не смогли. Сзади панически давили на клаксоны, жали на газ, торопились. Мощный самосвал на полном ходу ударил панелевоз в борт, и тот опрокинулся, перекрыв пять полос из восьми. А остальные уже были не в состоянии остановиться или свернуть. Скрежет металла, взрывы, огонь. Люди выскакивали из машин и бежали, а их настигали кошмарные, жуткие монстры, валили на асфальт, вцеплялись в горла, в лица, полосовали животы…

Постанывали опоры электролиний, под мостом отчаянно завывал ветер, стрекотали лопастями вертолеты. И никакого движения. Пустыня двадцать первого века. Совсем как в фильмах-катастрофах.

— Ну так что? — напомнил о своем существовании старший. — Они здесь?

Профессор собрался было ответить, но так и остался стоять с открытым ртом, потому что именно в этот момент заметил движение.

Справа, на стоянке, за брошенными автомобилями кто-то прятался. Профессор подумал, что это вполне мог оказаться и человек, чудом уцелевший во время резни, но тут же понял, что ошибается. Нет, люди в городе еще были, несомненно. И немало, но никто из них — кроме, конечно, окончательно свихнувшихся от страха безумцев — не вышел бы сейчас на улицу. Впрочем, может быть, это и был психопат? Просто ли сохранить рассудок после такого?

— За маш… — начал было профессор, но старший перебил его:

— Вижу.

Из-за машин вышел пес. Это был доберман. Совсем недавно ухоженный и гладкий, домашний, теперь он производил странное впечатление брошенности. Шкура и треугольная, вытянутая морда пса казались покрытыми грязью, но старший-то знал, что это не грязь. Это кровь. Человеческая кровь. Доберман остановился, посмотрел на людей и тихо заскулил. В зеленом свете ПНВ он выглядел особенно жалко.

— Внимание, опасность справа, — сказал старший в микрофон и медленно, стараясь не делать резких движений, поднял автомат к плечу. Рубиново-красная игла лазерного целеуказателя впилась в покрытый бурой шерстью бок собаки на стыке с шеей.

— Цель взял, — прозвучало в наушнике.

Пес не убегал, но и не проявлял агрессивности. Стоял поскуливая, глядя на людей, словно ожидая от них чего-то.

— Я сейчас сниму его, — прошептал один из солдат, прижимаясь щекой к прикладу «АКМа».

— Не стреляйте! — невольно повышая голос, воскликнул профессор.

Доберман шарахнулся в темноту.

— В чем дело, профессор? — с нескрываемым раздражением спросил старший.

— Этот пес неопасен. Он боится.

— Вы уверены?

— Я знаю, о чем говорю.

— Хорошо бы. — Профессор не видел лица старшего, но почему-то ему показалось, что тот усмехается. — А вы можете дать гарантию, что это не уловка с их стороны?

— Собаки — все-таки животные. Стайные, дикие от природы, но животные. И, как у любых других животных, их действия в определенной степени подчинены инстинктам. Этот пес домашний. Его бросил хозяин. Ему страшно. Он голоден и хочет к людям. Человек для него — тепло, пища и ласка.

— Мне лично нас…ь, домашняя эта псина или дворовая, — пробормотал зло один из разведчиков. — Я успокоюсь, когда она сдохнет. Нужно пристрелить эту тварь. И чем скорее, тем лучше. А потом можете снова рассказывать нам сказки.

— Погоди. — Старший не сводил взгляда с добермана. — Профессор, почему вы думаете, что этот пес неопасен?