Андрей Молчанов - Цепная реакция

• Название: Цепная реакция
• Автор: Андрей Молчанов
• Жанр: Боевик

---

И, наконец, третье, самое банальное: дом Юрия Хвастунова располагался буквально в нескольких шагах от дома пропавшего Виктора.

Вместо безнадежно оборванной нити, в руках Пакуро отныне оказался прочный канат. С основательным крюком…

Приехавший из командировки по местам заключения Борис доложил, что во время последней отсидки Виктор находился на побегушках у авторитетного блатного по кличке Чума, и проходил Чума по делам, связанным с квартирными разбоями.

Памятуя рассказанную Собцовой историю о проникновении в ее квартиру вымогателей, прохлопанных “наружкой”, Борис предъявил опальной сотруднице милиции, томящейся под следствием, фотографию Чумы.

По словам экс-эксперта, в число разбойников, посетивших ее жилье, тот не входил. Хотя доверять адекватности Собцовой было трудно: она пребывала в отупевшем, полувменяемом состоянии, раздавленная арестом и предстоящим сроком.

Передав данные Чумы в “десятку”, усердно занимающуюся розыском похищенных стволов, Пакуро и Борис, заручившись санкцией прокурора, ясным утречком покатили во Владимирскую губернию.

— Ты знаешь, — говорил Борис, пристально глядя на несущуюся под капот автомобиля трассу, бывшую дорожку российских каторжников, — смущает меня это послание… Ну, откуда этому Хвастунову знать тюркский язык?

— Хотел запутать дело, разберемся, — отмахивался майор.

— Что дело хотел запутать — не сомневаюсь, — отвечал Борис. — Но кто автор надписи? Ведь он — свидетель, так? Может, какие азербайджанцы в поселке живут?

— А может, приезжали помидорами торговать, — бесстрастно отозвался Пакуро.

— В любом случае, давай сначала наведаемся к участковому.

Постучав в дверь дома, где жил участковый, облокотились на перила крыльца, слыша неспешный скрип половиц и сонное покашливание бредущего через сени хозяина, — до сей поры, видимо, наслаждавшегося послеобеденной дремой.

— Во, где служить надо! — шепотом позавидовал Боря.

— Да как сказать, — возразил Пакуро. — У них в этом колхозе целый бандитский выводок, тут впору филиал РУБОП открывать…

Раздался лязг запора, и на пороге появился одетый в одни лишь длинные цветастые трусы до колен, тучный, загорелый человек — черноволосый, с ухоженными густыми усами.

Кавказское происхождение хозяина дома было очевидным.

Представившись, извинились за нарушенную сиесту, и прошли в просторную чистую комнату, оклеенную голубенькими обоями в веселых цветочках.

Пакуро вкратце объяснил суть дела. Затем, выложив перед участковым копию послания убийцы, спросил:

— Как думаете, кто в поселке мог это ему перевести?

Усы участкового возмущенно зашевелились. Округлились глаза.

— Да я ему и перевел! — выпалил с негодованием. — Пришел, попросил… Я же под Баку родился…

Борис захохотал, откинув назад голову.

— Вы чего смеетесь? — опешившим тоном произнес блюститель сельского правопорядка.

— Ваша улица полна неожиданностей, — нейтральным тоном пояснил Пакуро.

— Галифе у вас есть? — спросил Борис хозяина дома, кивнув на его семейное нижнее белье.

— Конечно…

— Советую надеть. Фуражечку возьмите. И — пойдем к нашему общему подопечному. Заждался, небось…

Хвастунов, облаченный лишь в плавки и в пластиковые растерзанные шлепанцы, лежал на надувном матрасе в гамаке, установленном посередине садика, с вниманием читая детектив в характерной убого-пестренькой обложке.

Узрев идущих к нему навстречу двух мужчин в аккуратно выглаженных брюках, одинаковых белых рубашках с короткими рукавами и строгих галстуках, за которыми, отдуваясь, семенил, отирая пот со лба, тучный участковый, небрежно отбросил книжку в сторону и, болезненно и понятливо кривясь, привстал.

В его глазах, уныло и пусто взирающих поверх голов незваных гостей, читалось столь откровенное осознание сути данного визита, что Пакуро, не утомляя себе преамбулой знакомства, коротко и отчужденно спросил:

— Пистолет в доме?

— Нет, — отвернувшись, буркнул убийца.

— В доме Виктора? — Пакуро кивнул на соседний дом.

— Не знаю. Братва с ним какая-то приезжала, отобрали… Деньги вернули.

Борис, несший в руке служебную папочку, раскрыл ее, вытащил фотографию Чумы:

— Этот?..

Вскользь посмотрев на фотографию, Хвастунов устало щурясь, обронил:

— Точно. — И добавил разочарованно и с тоской: — А все-таки — умеете…

— Сто тысяч долларов здесь? — спросил Пакуро.

— Да какие сто тысяч… — Махнул рукой. — Неполная десятка осталась…

— Гасил долги по прошлым мебельным прогарам?.. — вступил в беседу Борис.

Хвастунов удивленно хмыкнул:

— И это знаете…

— Ну, — Пакуро обернулся к участковому, — давайте понятых, уважаемый переводчик, начнем обыск, потом обед, а после проедемся с арестованным до места его нового жительства. Увы, Юра, согласия у вас не спрашиваю…

— Каждую минуту вас ждал… — поведал тот невпопад.

— Сказать вам одну вещь? — доверительно произнес Пакуро. — Эту фразу мне приходилось слушать ровно столько же раз, сколько и другую… Другая фраза такая: “Ненавижу вас!”

— Лично я… не вас, а — себя, — бесстрастно отозвался убийца.

На следующий день к вечеру, оставшись в одиночестве в пустом кабинете, Пакуро ткнул пальцем в клавишу диктофона, и тесное пространство помещения заполнил глухой и мерный голос Хвастунова:

— Почему я сразу на признание пошел? А как увидел ваши лица, походку, глаза… От всего этого такое знание и такая уверенность исходили, что сразу уяснил — амба! Клещи! Да и чего крутить, время терять? На гриве не удержался — на хвосте не удержишься!

А почему Валюху убил? До сих пор не разберусь… Я же у нее деньги постоянно брал. И все получалось с их оборотом, честь по чести возвращал долги с процентами… А после — срыв за срывом… Квартиру пришлось продать. А когда склад с мебелью сгорел, начал выкручиваться из последних сил… Кредит на мне висел сумасшедший. Ей, конечно, ничего не сказал, взял сто тысяч, думал, выкручусь, а не вышло — пришлось долги проплатить. Скучная, в общем, песня. Таких, как я — сотни. А тут и она наезжать стала… Давай деньги, и все! А я был в курсе: банк, где Валька работала, чеченский, сдаст меня хозяевам — выводы будут плачевные… Кстати, она так и сказала: не обижайся, Юра, сдать тебя придется. Да ладно бы так сказала, а то такой грязью полила… Ну, я твердо заверил, что все будет в порядке, попросил еще недельку, тем более, знал — обо мне никто ни гу-гу, она женщина замкнутая была, волевая, все в себе держала… А уж если банковские деньги втемную крутила, то кому же о том скажет? Ее это, личное. К тому же — злоупотребление…

И вот лежу как-то ночью, не спится, думаю… И всякая чушь в голову лезет… Ну ведь кто она мне? Бывшая родственница? Да какая еще родственница — сестра какой-то бляди… Да, гуляла моя женушка, был грех… И злоба меня берет: хлебнул я сначала от одной сестрички, а теперь вот — от другой… А потом о предках своих почему-то вспомнил… Ведь кто предки-то были? Янычары! Вам смешно? А вот мне — нет… У нас в роду все мужики горячие, прадед был, тот вообще — чуть что — за нож… Ну, думаю, ведь не боялись крови они, эти предки. А я, славянскими генами разбавленный, трусоват стал, всю жизнь всем на встречу иду, кланяюсь, проплачиваю, как фраер… Раб и приспособленец! И что в результате имею? Хибару в захолустье? И ту чечены отцапают со дня на день… Ну, думаю, давай-ка, правнук турецкоподданного, решать вопрос дедовским способом… А тут вижу — у Витька, соседа, пистолет имеется. Ну, поторговались, купил. Сел на электричку на следующий день, поехал к Вальке. Да! Тут как раз участковый зашел, а я газету читал, рубрику эту — про невозможные встречи… И — сам не знаю, почему, говорю ему: переведи, мол, на азербайджанский, он же с турецким — один в один; переведи, мол, фразочку: кто хочет со мной встретиться, звоните по такому-то телефону…

Тот перевел. Я бумажку с текстом в карман положил и — поехал. И все-таки, убивать ее не хотел. Дай, думаю, куплю хорошего вина бутылку, арбуз… Посидим, я ей все расскажу, как есть, может, подсобит, войдет в положение…

Встретил ее у подъезда — она из магазина возвращалась.

Сначала разговор шел ровный; я все, как есть, описал, пообещал долг со временем отработать и — предложил: внеси пока свои деньги в банк, ведь есть же у тебя, знаю. У них вообще семейка такая была… накопителей. Муж за границей, как понимаю, счет в хорошем банке открыл, туда доходы и стекались… Ну, это личное дело каждого, тут не мне судить. А все же не то, чтобы зависть, а озлобленность меня душила… Вот они — благополучные, здоровые, все у них получается, капиталец нарастает день ото дня, а я — в полном дерьме утопаю глубже и глубже… А они, суки сытые, еще и душат меня планомерно. И ведь задушат, точно! Но — убивать?.. Нет, не хотел я ее убивать. И не убил бы, если бы не начала она орать и с грязью меня смешивать. Ты, дескать, никчемная тварь, трепач, подлец, подставил меня… И — снова чеченами стала угрожать — причем, всерьез. Я, говорит, проплачу деньги в банк, я порядочная и обязательная, но из тебя за это душу с корнем вырвут. Ну, тут я уже чисто механически… Достал пистолет, она и сообразить даже не успела, что к чему, а я — бах! И все, закончился гневный монолог, просто все оказалось… Ну, так мне виделось тогда… А тут девочка вошла, дочка ее… А я — будто робот — абсолютно никаких эмоций… Даже умудренная снисходительность какая-то нахлынула. И — ощущение силы. Необыкновенное, чарующее… Наваждение просто. После, конечно, все это надстояние над смертными в такую темень души обратилось, в такую тоску стылую… Ну, взял я девчонку за плечо, развернул, меня она знала, не боялась, и — в голову, в упор… Два раза. Почему два, когда одного бы хватило? Не знаю… То ли — любопытство, как пуля в плоть входит, то ли вновь эту техническую простоту убийства ощутить… Бах — готово! Н-да… Деньги, какие в квартире были, забрал, записную книжку в карман сунул, а золотишко не тронул, вас запутать хотел… Мол, не ограбление, а типа мести…