Константин Смелый - Кенигсберг дюз пуа

• Название: Кенигсберг дюз пуа
• Автор: Константин Смелый
• Жанр: Детектив

В этой истории будет много событий, сомнительных и разных.

Будет трагедия, будет комедия, будут привычные компромиссы между ними. Будут мужчины и женщины, на первых порах случайные, затем влиятельные и даже любимые. Проплывёт Балтийский флот, пролетят истребители шведского производства, прошумят фанаты «Евровидения». Сделают своё сероватое дело журналисты и бойцы невидимого фронта. Не обойтись без истории и философии; никуда не деться от любви и лёгких наркотиков в самых чудесных злачных местах. Будет подтаявшая Москва 57-го. Будут верхние этажи кёнигсбергских небоскрёбов. Будут слёзы облегчения.

Только начнём мы всё же с российско-латвийской границы и колонны автомобилей длиной в три километра, которая хочет её переехать.

---

- Все здравомыслящие люди! – совсем уже грубо перебил ведущий. – Я цитирую госпожу Бухгальтер: «Все здравомыслящие люди понимают, что ЕС – наша единственная гарантия от повторения июльского путча». Или вы не здраво мыслите, Сергей? Или, может быть, это вы нам, как большой знаток Москвы, дадите гарантии, что по Ленинскому больше не будет бегать никакой «Народный фронт»? С автоматами и российскими паспортами?

Секунда молчания.

- Я вам дам гарантию. Я вам гарантирую, что они если и побегут, то канал «Россия» нас не подведёт. Канал «Россия» опять доложит об их победе за полчаса до начала беготни.

Динамики затрещали от общего хохота. Сдобренная эхом Клавдия гоготала, как записной злодей из фильма для детей.

- «Евровидение»… - секунд через пять попробовала выговорить она. – Россия…

- Которая не канал! – всхлипнул ведущий.

- Которая большая, – всхлипнул гость.

- … Ну не смешите меня! Россия, – взяла себя в руки Клавдия, – отказалась от участия в конкурсе «Евровидение» после того, как наш оргкомитет, с личного благословения премьер-министра, заявил, что в презентационном ролике наша страна будет представлена не как «кёнигсбёг риджн», а как «зе репаблик ов вест раша». Вы при этом не только не поддержали право нашей страны выступать под своим именем, но публично заявили, что оргкомитет и лично премьер решили подпортить всем праздник. Если это не вода на московскую мельницу, то что это?

- Да потому что не за это надо бороться! – воскликнул гость с весёлым отчаянием. – Ну не раша, не раша мы! Я тысячу раз говорил…

Что он говорил тысячу раз, нам, впрочем, узнать не суждено. Митя, лицо которого уже долго делалось всё мрачней и мрачней, стукнул большим пальцем по чёрной кнопке.

- Эй! Ты чё, прикольно ж было!

- Да ну на хуй, достали уже эти клоуны, – брезгливо сказал Митя. – Какая страна, такие политики…

Гена не моргая посмотрел на него.

- Чё-то зря я тебя от косяка отговорил. С таким настроением бля только в отпуск и ездить…

Радиоприёмник тем временем нашёл станцию с минорным евротрэшем. Мимо проплыл мотель в форме ливонского замка. До Кёнигсберга оставалось минут тридцать пять. Эти минуты Митя и Гена потратили на оживлённую дискуссию, о которой с чистой совестью можно ничего не писать.

6. Совет путешественнику

Когда Тургенев осилил первую часть гончаровского «Обрыва», он резонно спросил: «И что за охота возиться с таким избитым типом, каков Райский?» Предвижу, что и ты, дорогой читатель, стойко добравшийся до этого места, уже не раз задавался вопросом: на фига автор взял в герои молодых жлобов с неприкосновенным словарным запасом? Столько интеллигентных людей вокруг некоторых, так нет же, надо было Митю с Геной выволочь на свет божий.

Автор, конечно, не Гончаров, и взятки с него гладки. Но позволь ему, читатель, то есть мне, всё же сказать несколько слов в защиту наших героев. Право, не дело воротить от них нос.

Во-первых, далеко не уворотишь. Митя и Гена повсюду, стоит только выйти из филармонии и прислушаться. Во-вторых, Митя и Гена, может, и не сразу найдут подлежащее к деепричастному обороту, но всё же суть люди с университетскими дипломами. Дипломы им выдали в псковском Политехе, после пяти лет инженерно-строительного факультета и военной кафедры. И ничего я не очерняю. Есть в псковском Политехе и более очкастые инженеры-строители, есть и более гладкоречивые, как же им не быть? Только ни один из них, увы, не сел в бывалую тойоту и не помчался в Кёнигсберг курить траву, ходить по блядям и толкаться на репетиции финала «Евровидения». А если кто и помчался, то вёл себя примерно и не попал в эпохальную передрягу, о которой здесь речь.

Так что хватит ныть. Других героев у меня нету.

А те, которые есть, пересекли полосу чахловатых сосенок, пронеслись мимо монумента «Добро пожаловать в Кёнигсберг!» и оказались в черте города. Гена – в четвёртый раз. Митя – в первый.

На официальном сайте МВД России есть раздел «Статистика». Там можно узнать, что с августа 2002-го года 1.485 российских граждан уплатили штраф за посещение «Калининградской области». Остальные или не попались, или как Митя с Геной. Кёнигсбергское Министерство туризма и транспорта за то же время насчитало почти шесть миллионов гостей из России. Две тысячи человек в день. Четыре процента населения.

Остальные девяносто шесть! Мой вам совет: первый раз в Кёнигсберг надо не ехать, а плыть. Из Пярну – идеальный вариант, если не торопитесь. 

На пярнуском пароме в семь сорок семь утра надо выйти на палубу и увидеть два здоровенных готических шпиля, торчащих из моря. Через пару минут шпили окажутся крышами гостиниц-близнецов по обе стороны канала, ведущего в Вислинский залив. Снаружи эти гостиницы похожи на огромные средневековые башни с избытком окон, а увидеть их изнутри простому смертному не дано. По левую руку от канала будут маячить ещё несколько разномастных высоток – деловой центр бывшего города Балтийска, ныне самого западного района Кёнигсберга. По правую руку, на Балтийской косе, тему Средневековья с переменным успехом развивает дюжина менее исполинских гостиниц, но с парома их не видно как следует. Налюбуетесь потом, когда приедете на пляж.

В канале сразу смотрите налево. Там будет ещё один приступ гигантомании – крепость. Официально она слывёт «восстановленной», но это всё сказки: такой громадины на этом месте не стояло никогда. Центральная часть крепости подозрительно напоминает флорентийский Палаццо Веккьо, вплоть до часов у основания башни. Было дело, итальянцы даже направляли ноту протеста лично премьеру Квасько, который отфутболил их к застройщику и инвесторам. Среди инвесторов обнаружились три итальянские компании. Дело переквалифицировали из архитектурного паразитизма в символ непреходящей актуальности итальянского зодчества.

За крепостью будет кусок города, опрятный и ничем не примечательный. Сразу за ним – крупнейший судоремонтный завод в Европе. Раньше он умещался в самой маленькой гавани Балтийска; теперь еле влезает в три гавани. Зрелище не то, чтобы красивое, но по-своему грандиозное.

Дальше можно очень быстро позавтракать, поскольку километров двенадцать ничего интересного, но как только опять появится берег, бегите обратно на палубу. Слева проплывёт Светлая набережная, из-за которой Квасько и наш дорогой враг Гук в 2006-ом проиграли выборы. Больше километра аристократической четырёхэтажной застройки в молочных тонах, местами пятнистой, как осветлённые перепелиные яйца, местами в крапинку. Парапет, балюстрада и ступени на набережной – из белого известняка. Апофеоз всей этой белоснежности – мини-дворец из нешлифованного мрамора, с какими-то статуями на крыше, с площадью, фонтаном и дубликатом Потёмкинской лестницы, который упирается прямо в воду и, кажется, продолжается там, под водой, ещё ступеней тридцать.

Днём по Светлой набережной маршируют бабушки с детьми. На лестнице по вечерам целуются парочки. Пьётся слабоалкогольное пиво. Ночью вдоль балюстрады спят бомжи. Перепелиные, крапчатые и прочие здания при этом стоят полупустые.

История такая. В 2002-ом, вскоре после путча, правительство Квасько с большими фанфарами запустило инвестиционно-строительный проект «Светлая набережная». Бывший город Светлый предполагалось заслонить от залива элитными домами. Считалось, что люди с определёнными доходами хотят жить с видом на проплывающие корабли.

Несмотря на фанфары, частных инвесторов набралось только на половину набережной. Остальное втихую построили на бюджетные средства. Создали специальный комитет для контроля над стройкой. Стоимость квадратного метра, в итоге, получилась запредельной. Кроме того, выяснилось, что корабли не только проплывают, но также гудят, дымят и оставляют на воде радужные пятна, рядом объявился нефтяной терминал, воду к домам подвели через старую советскую сеть, а среди потенциальных элитных жителей стало модно селиться на южном берегу залива. Короче говоря, жилплощадь на Светлой набережной никто не покупал. Оппозиция оклеила фотографиями пустого мраморного дворца весь Кёнигсберг. Среди директоров одной из фирм-подрядчиков нашли старого приятеля Квасько. «Квасько подружил на два миллиарда [RUK]», – зубоскалили газеты. Финал вышел трогательный: Квасько с треском проиграл выборы, а Бухгальтер с помпой и слезами на глазах открыла в мраморном дворце детскую поликлинику. Ленточку перерезала секунд десять.

Светлая набережная, напомню, слева. Оторваться от неё будет непросто, но надо: на островках, из которых состоит правый берег канала, как раз начнётся Страна Скульптур или, как её называют кёнигсбержцы, Монументальник. По утверждению Министерства туризма и транспорта, аж пятнадцать процентов всех туристов приезжают в РЗР именно ради этого зрелища. Кто его знает, как министерство собрало такие данные. («Скажите, что привело Вас в Кёнигсберг? Марихуана? Бордели? Страна Скульптур?» Вы бы что сказали? Вот и я про то же.) Но повернуть голову направо всё же стоит.