Сергей Максимов - След грифона

• Название: След грифона
• Автор: Сергей Максимов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-4283-2346-7

Первая мировая – и гибель Российской империи. Трагедия революции – и страшные тридцатые годы.

Героический подвиг российского народа в Великой Отечественной войне – наша славная победа.

Любовь и ненависть, предательство и мужество, увлекательные приключения и яркие характеры!

Судьба страны – в судьбах нескольких героев…

---

Люди они были бывалые, много в своей жизни повидавшие и многому научившиеся. Они были далеки от желания броситься друг другу в объятия. Да и характеры были еще те...

Кроме того, Жуков – где сознательно, а где неосознанно – всегда шел против старых военных специалистов. Он даже Шапошникову не постеснялся сказать в глаза, что его знаменитый труд «Мозг армии» – все, что угодно, но только не учебник для командира и полководца. Оба, не сговариваясь, не захотели афишировать факт своего давнего знакомства. Суровцев сухо и четко вытянулся по стойке «смирно», как и полагается подчиненному при встрече с высокопоставленным начальником. Жуков, собиравшийся было встать, снова опустился на свое место. Он больше даже не взглянул на Суровцева, напротив, обернулся к Фитину. Секунды две или три молча на него смотрел.

– Что-то хотел у тебя спросить, Павел Михайлович, – точно что-то вспоминая, проговорил будущий маршал. – Ладно. Вспомню – позвоню.

Ни Поскребышев, ни Павел Михайлович Фитин не заметили момента узнавания. Фитин был, наверное, единственным человеком из аппарата Берии, к которому Георгий Константинович Жуков испытывал безусловное уважение. Абсолютное большинство чекистов были для него кровавыми бездельниками. Другую часть, к которой, по его мнению, принадлежал, например, Судоплатов, он бездельниками не считал. Однако считая их работу грязной, – да что там говорить, – просто подлой, признавал необходимой. Фитина же уважал за его непростую миссию разведчика. Но его всегда раздражало, что шпионы иногда сильнее влияют на политику, чем военные. И вот рядом с Фитиным оказался Мирк-Суровцев. Бывший царский офицер, а теперь еще, вероятно, и шпион. Все могло быть иначе, живи Жуков и Суровцев в другой стране и в другое время. Но чего стоила только одна Гражданская война! А еще ведь были нескончаемые репрессии! Оба генерала поступили именно так, как они и должны были поступить. Это, в свою очередь, доказывало, что они не ошибались прежде и не ошибаются друг в друге теперь. А в том, что у них будет время еще встретиться, они почему-то не сомневались. И при этом каждый из них успел понять, что он узнан другим. Фитин и Суровцев вышли. Поскребышев снова исчез за дверями кабинета вождя.

Этот день запомнился Жукову не только примечательной встречей. Разговор со Сталиным предстоял тяжелейший. Кроме тягостной обязанности докладывать о катастрофической общей обстановке на всем театре военных действий, начальнику Генерального штаба предстояло докладывать об обстановке на Юго-Западном фронте.

– Посиди, – традиционно на ты сказал Поскребышев Жукову.

Поочередно в кабинет вождя втянулись член Государственного комитета обороны Маленков и военный комиссар первого ранга Мехлис. И лишь после их прихода Поскребышев соизволил пригласить будущего маршала и великого полководца.

– Проходи, – сказал ему Поскребышев. Затем стал звонить в приемную Берии, требуя передать наркому приказ вождя снова приехать в Кремль. Для себя он отметил, что Сталин специально не пригласил на этот разговор военных. А теперь вот приказал найти Берию. «И это правильно, – считал Поскребышев, – пусть генерал Жуков не зарывается...»

В своем докладе Жуков кратко обрисовал тяжелое положение на Юго-Западном фронте. Несколько раз едва сдерживал себя, чтобы не ответить на издевательские реплики Мехлиса. На предложение о переброске нескольких боеспособных дивизий с Дальнего Востока комиссар первого ранга Мехлис чуть ли не обвинил генерала в безответственности:

– А Дальний Восток японцам отдадим?

Жуков посчитал ниже своего достоинства отвечать и продолжал:

– Юго-Западный фронт необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы – не менее пяти усиленных дивизий.

Маленков и Мехлис не совсем хорошо понимали, о чем говорил начальник Генерального штаба. Но Сталин, знавший от Шапошникова и Шиловского, что похожее мнение созрело у возглавляемой ими особой группы, не удержался и спросил прямо:

– А как же Киев?

– Киев придется оставить, – в отличие от дипломатичного Шапошникова сразу ответил Жуков.

Взгляды Маленкова и Мехлиса вопросительно устремились к вождю. Вождь же понимал, что такое единодушие мнений независимой особой группы маршала Шапошникова и начальника Генштаба Жукова не простое совпадение. Политический аспект потери столицы Украины их мало интересовал. Жуков, в отличие от других, прямо сказал, что означает отвод войск за Днепр. Чтобы как-то смягчить тяжелое впечатление от сложившейся обстановки, Георгий Константинович указал на выступ, образовавшийся в конфигурации линии фронта в районе города Ельня.

– А на западном направлении нужно не медля организовать контрудар с целью ликвидации Ельницкого выступа, так как этот плацдарм противник может использовать в удобное для него время для удара на Москву, – продолжил доклад генерал армии.

– Какие там еще контрудары! – взорвался Сталин. – Что за чепуха? Опыт показал, что наши войска не могут наступать. И как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Точно предвидя издевательские реплики Мехлиса, Жуков сдержанно, но жестко ответил:

– Если вы считаете, что я, как начальник Генерального штаба, способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. – Он выразительно посмотрел на Мехлиса. – Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт – там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

Сталин тоже посмотрел на Мехлиса. Затем на Жукова. Вождь точно выбирал, кто из них более предпочтителен в нынешней ситуации. Мехлис явно не годился для разговора о делах военных. В прошлом редактор партийно-правительственной газеты «Правда», а теперь, по сути, военизированный демагог – он сейчас был мало нужен. Мало толку было и от Маленкова. Приходилось делать неприятный выбор в пользу Жукова.

– Вы не горячитесь, – сказал вождь Георгию Константиновичу. – Мы без Ленина обошлись, – перевел он взгляд на Мехлиса, – а без вас тем более обойдемся. Идите работайте.

Не прошло и часа, как Жукова вновь вызвали к Сталину. Войдя в приемную, генерал даже не взглянул на Поскребышева, который едва раскрыл рот, чтобы что-то сказать в своей обычной манере. Рывком распахнул дверь в кабинет вождя. Теперь к Маленкову и Мехлису прибавился Берия, тоже второй раз за день вызванный к Сталину. Лаврентий Павлович в отличие от Жукова готов был делать что угодно. Всем своим видом нарком внутренних дел демонстрировал готовность выполнить любой приказ.

– Вот что, – сухо и глядя куда-то в сторону, говорил вождь, – мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем.

– Куда прикажете мне отправиться? – Раздраженный Жуков точно не замечал никого из присутствующих, кроме вождя.

Вдруг проявившийся кавказский акцент можно было бы назвать коварным:

– А куда бы вы хотели?

– Могу выполнять любую работу – командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом, – резко, но похолодев внутри, отвечал генерал.

– Не горячитесь, не горячитесь, – прервал генерала Сталин. – Вы говорили об организации контрудара под Ельней, ну вот и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда можете выехать?

– Через час, – точно торопясь покинуть кабинет, ответил Георгий Константинович.

– Сейчас в Генштаб прибудет Шапошников, сдайте ему дела и уезжайте. Имейте в виду, вы остаетесь членом Ставки Верховного Командования.

– Разрешите отбыть, – еще раз выказав чуть ли не невозможность находиться в одном помещении вместе с молчаливым Маленковым, с постоянно желающим съязвить Мехлисом и готовым делать все, что только прикажут, Берией, резко сказал генерал.

– Садитесь и выпейте с нами чаю. Да еще кое о чем поговорим.

Ни чаепития, ни разговора не получилось. Его не могло получиться. Каждый из присутствующих невольно думал о своем. Жуков всей душой, всеми мыслями был уже на фронте. Всегда тяготившийся штабной работой, в душе он был рад, что его от этой работы отстранили. Но неприятный осадок от самого процесса отстранения не мог не остаться. Уже потому, что в отличие от всех присутствующих он знал и осознавал, что именно сейчас в немецких штабах принимаются решения, которые таят в себе смертельную угрозу войскам Юго-Западного фронта. Так оно и будет. За месяц с небольшим в кольце немецкого окружения окажутся части пяти армий Юго-Западного фронта. Пять армий! Чем это считать, если окружение одной своей 6-й армии под Сталинградом в 1943 году немцы не без оснований посчитали катастрофой, а мы триумфом?!