Владимир Набоков - Отчаяние

• Название: Отчаяние
• Автор: Владимир Набоков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Он  одобрил  принятое мной и тут  же осуществленное рeшенiе, которое к  тому же он  сам  давно совeтовал  мнe принять. Недeлю спустя я пригласил  его к  нам  обeдать. Заложил  угол  салфетки с боку за воротник . Принимаясь за суп , выразил  неудовольствiе по поводу политических  событiй. Лида вeтренно спросила его, будет  ли война, и с  кeм . Он  посмотрeл  на нее поверх  очков , медля отвeтом  (таким  приблизительно он  просквозил  в  началe этой главы), и наконец  отвeтил : {47}

"Тяжело сказать, но мнe кажется, что это исключено. Когда я молод  был , я пришел  на идею предположить только самое лучшее ("лучшее" у него вышло чрезвычайно грустно и жирно). Я эту идею держу с  тeх  пор . Главная вещь у меня, это -- оптимизмус ".

"Что как  раз  необходимо при вашей профессiи", -- сказал  я с  улыбкой.

Он  исподлобья посмотрeл  на меня и серьезно отвeтил :

"Но пессимизмус  дает  нам  клiентов ".

Конец  обeда был  неожиданно увeнчан  чаем  в  стаканах . Лидe это почему-то казалось очень ловким  и прiятным . Орловiус , впрочем , был  доволен . Степенно и мрачно разсказывая о своей старухe-матери, жившей в  грьевe, он  приподнимал  стакан  и мeшал  оставшiйся в  нем  чай нeмецким  способом , т. е. не ложкой, а круговым  взбалтывающим  движенiем  кисти, дабы не пропал  осeвшiй на дно сахар .

Договор  с  его агентством  был  с  моей стороны дeйствiем , я-бы сказал , полусонным  и странно незначительным . Я стал  о ту пору угрюм , неразговорчив , туманен . Моя ненаблюдательная жена, и та замeтила нeкоторую во мнe перемeну. "Ты устал , Герман . Мы в  августe поeдем  к  морю", -сказала она как -то среди ночи, -- нам  не спалось, было невыносимо душно, даром  что окно было открыто настежь.

"Мнe вообще надоeла наша городская жизнь", -- сказал  я. Она в  темнотe не могла видeть мое лицо. Через  минуту: {48}

"Вот  тетя Лиза, та, что жила в  Иксe, -- есть такой город  -- Икс ? Правда?"

"Есть".

"... живет  теперь, -- продолжала она, -- не в  Иксe, а около Ниццы, вышла замуж  за француза-старика, и у них  ферма".

Зeвнула.

"Мой шоколад , матушка, к  черту идет ", -- сказал  я и зeвнул  тоже.

"Все будет  хорошо, -- пробормотала Лида. -- Тебe только нужно отдохнуть".

"Перемeнить жизнь, а не отдохнуть", -- сказал  я с  притворным  вздохом .

"Перемeнить жизнь", -- сказала Лида.

Я спросил : "А ты бы хотeла, чтобы мы жили гдe-нибудь в  тишинe, на солнцe? чтобы никаких  дeл  у меня не было? честными рантье?"

"Мнe с  тобой всюду хорошо, Герман . Прихватили бы Ардалiона, купили бы большого пса..."

Помолчали.

"К  сожалeнiю, мы никуда не поeдем . С  деньгами -- швах . Мнe вeроятно придется шоколад  ликвидировать".

Прошел  запоздалый пeшеход . Стук . Опять стук . Он , должно быть, ударял  тростью по столбам  фонарей.

"Отгадай: мое первое значит  "жарко" по-французски. На мое второе сажают  турка, мое третье -- мeсто, куда мы рано или поздно попадем . А цeлое -- то, что меня разоряет ".

С  шелестом  прокатил  автомобиль.

"Ну что -- не знаешь?" {49}

Но моя дура уже спала. Я закрыл  глаза, лег  на-бок , хотeл  заснуть тоже, но не удалось. Из  темноты навстрeчу мнe, выставив  челюсть и глядя мнe прямо в  глаза, шел  Феликс . Дойдя до меня, он  растворялся, и передо мной была длинная пустая дорога: издалека появлялась фигура, шел  человeк , стуча тростью по стволам  придорожных  деревьев , приближался, я всматривался, и, выставив  челюсть и глядя мнe прямо в  глаза, -- -- он  опять растворялся, дойдя до меня, или вeрнeе войдя в  меня, пройдя сквозь меня, как  сквозь тeнь, и опять выжидательно тянулась дорога, и появлялась вдали фигура и опять это был  он . Я поворачивался на другой бок , нeкоторое время все было темно и спокойно, -- ровная чернота; но постепенно намeчалась дорога -- в  другую сторону, -- и вот  возникал  перед  самым  моим  лицом , как  будто из  меня выйдя, затылок  человeка, с  заплечным  мeшком  грушей, он  медленно уменьшался, он  уходил , уходил , сейчас  уйдет  совсeм , -- но вдруг , обернувшись, он  останавливался и возвращался, и лицо его становилось все яснeе, и это было мое лицо. Я ложился навзничь, и, как  в  темном  стеклe, протягивалось надо мной лаковое черно-синее небо, полоса неба между траурными купами деревьев , медленно шедшими вспять справа и слeва, -- а когда я ложился ничком , то видeл  под  собой убитые камни дороги, движущейся как  конвейер , а потом  выбоину, лужу, и в  лужe мое, исковерканное вeтровой рябью, дрожащее, тусклое лицо, -- и я вдруг  замeчал , что глаз  на нем  нeт .

"Глаза я всегда оставляю напослeдок ", -- самодовольно cказал  Ардалiон . Держа перед  собой и {50} слегка отстраняя начатый им  портрет , он  так  и этак  наклонял  голову. Приходил  он  часто и затeял  написать меня углем . Мы обычно располагались на балконe. Досуга у меня было теперь вдоволь, -- я устроил  себe нeчто вродe небольшого отпуска. Лида сидeла тут  же, в  плетеном  креслe, и читала книгу; полураздавленный окурок  -- она никогда не добивала окурков  -- с  живучим  упорством  пускал  из  пепельницы вверх  тонкую, прямую струю дыма; маленькое воздушное замeшательство, и опять -- прямо и тонко.

"Мало похоже", -- сказала Лида, не отрываясь впрочем  от  чтенiя.

"Будет  похоже, -- возразил  Ардалiон . -- Вот  сейчас  подправим  эту ноздрю, и будет  похоже. Сегодня свeт  какой-то неинтересный".

"Что неинтересно?" -- спросила Лида, подняв  глаза и держа палец  на прерванной строкe.

И еще один  кусок  из  жизни того лeта хочу предложить твоему вниманiю, читатель. Прощенiя прошу за несвязность и пестроту разсказа, но повторяю, не я пишу, а моя память, и у нея свой нрав , свои законы. Итак , я опять в  лeсу около Ардалiонова озера, но прieхал  я на этот  раз  один , и не в  автомобилe, а сперва поeздом  до Кенигсдорфа, потом  автобусом  до желтаго столба. На картe, как -то забытой Ардалiоном  у нас  на балконe, очень ясны всe примeты мeстности. Предположим , что я держу перед  собой эту карту; тогда Берлин , неумeстившiйся на ней, находится примeрно у сгиба лeвой моей руки. На самой картe, в  юго-западном  углу, продолжается черно-бeлым  живчиком  желeзно-дорожный {51} путь, который в  подразумeваемом  видe идет  по лeвому моему рукаву из  Берлина. Живчик  упирается в  этом  юго-западном  углу карты в  городок  Кенигсдорф , а затeм  черно-бeлая ленточка поворачивает , излучисто идет  на восток , и там  -- новый кружок : Айхенберг . Но покамeст  нам  незачeм  eхать туда, вылeзаем  в  Кенигсдорфe. Разлучившись с  желeзной дорогой, повернувшей на восток , тянется прямо на сeвер , к  деревнe Вальдау, шоссейная дорога. Раза три в  день отходит  из  Кенигсдорфа автобус  и идет  в  Вальдау (семнадцать километров ), гдe, кстати сказать, находится центр  земельнаго предпрiятiя: пестрый павильончик , веселый флаг , много желтых  указательных  столбов , -- один  напримeр  со стрeлкой "К  пляжу", -- но еще никакого пляжа нeт , а только болотце вдоль большого озера; другой с  надписью "К  казино", но и его нeт , а есть что-то вродe скинiи и зачаточный буфет ; третiй, наконец , приглашающiй к  спортивному плацу, и там  дeйствительно выстроены новыя, сложныя, гимнастическiя висeлицы, которыми некому пользоваться, если не считать какого-нибудь крестьянскаго мальчишки, перегнувшагося головой вниз  с  трапецiи и показывающаго заплату на заду; кругом  же, во всe стороны, участки, -- нeкоторые наполовину куплены, и по воскресеньям  можно видeть толстяков  в  купальных  костюмах  и роговых  очках , сосредоточенно строящих  хижину; кое-гдe даже посажены цвeты, или стоит  кокетливо раскрашенная будка-ретирада.

Но мы и до Вальдау не доeдем , а покинем  автобус  на десятой верстe от  Кенигсдорфа, у одинокаго {52} желтаго столба. Теперь обратимся опять к  картe: направо, то-есть на восток  от  шоссе, тянется большое пространство, все в  точках , -- это лeс ; в  нем  находится то малое озеро, по западному берегу котораго, точно игральныя карты вeером , -- дюжина участков , из  коих  продан  только один  -- Ардалiону -- (и то условно). Близимся к  самому интересному пункту. Мы вначалe упомянули о станцiи Айхенберг , слeдующей послe Кенигсдорфа к  востоку. И вот , спрашивается: можно ли добраться пeшком  от  маленькаго Ардалiонова озера до Айхенберга? Можно. Слeдует  обогнуть озеро с  южной стороны и дальше -- прямо на восток  лeсом . Пройдя лeсом  четыре километра, мы выходим  на деревенскую дорогу, один  конец  которой ведет  неважно куда, -- в  ненужныя нам  деревни, другой же приводит  в  Айхенберг .

Жизнь моя исковеркана, спутана, -- а я тут  валяю дурака с  этими веселенькими описаньицами, с  этим  уютным  множественным  числом  перваго лица, с  этим  обращенiем  к  туристу, к  дачнику, к  любителю окрошки из  живописных  зеленей. Но потерпи, читатель. Я недаром  поведу тебя сейчас  на прогулку. ?ти разговоры с  читателем  тоже ни к  чему. Апарте в  театрe, или красноречивый шип : "Чу! Сюда идут ..."

Прогулка... Я вышел  из  автобуса у желтаго столба. Автобус  удалился, в  нем  остались три старухи, черных  в  мелкую горошинку, мужчина в  бархатном  жилетe, с  косой, обернутой в  рогожу, дeвочка с  большим  пакетом  и господин  в  пальто, со с eхавшим  на-бок  механическим  галстуком , с  {53} беременным  саквояжем  на колeнях , -- вeроятно ветеринар . В  молочаях  и хвощах  были слeды шин , -- мы тут  проeзжали, прыгая на кочках , уже нeсколько раз  с  Лидой и Ардалiоном . Я был  в  гольфных  шароварах , или по-нeмецки кникербокерах . Я вошел  в  лeс . Я остановился в  том  мeстe, гдe мы однажды с  женой ждали Ардалiона. Я выкурил  там  папиросу. Я посмотрeл  на дымок , медленно растянувшiйся, затeм  давшiй призрачную складку и растаявшiй в  воздухe. Я почувствовал  спазму в  горлe. Я пошел  к  озеру и замeтил  на пескe смятую черную с  оранжевым  бумажку (Лида нас  снимала). Я обогнул  озеро с  южной стороны и пошел  густым  сосняком  на восток . Я вышел  через  час  на дорогу. Я зашагал  по ней и пришел  еще через  час  в  Айхенберг . Я сeл  в  дачный поeзд . Я вернулся в  Берлин .